В ходе подавления забастовки больше сотни голландских патриотов были казнены или погибли в перестрелках с немецкой полицией. Еще тысячу отправили в концентрационный лагерь в Вухте, на юге Голландии. Более того, всем голландцам-мужчинам в возрасте от восемнадцати до тридцати пяти лет было приказано зарегистрироваться для отправки на работы в Германию.

Тем не менее забастовка оказалась успешной в том смысле, что вдохнула в голландский народ надежду и подняла моральный дух. В отличие от февральских волнений 1941 года в ней участвовали не только заводские рабочие; впервые сельскохозяйственные регионы поддержали городское население в противостоянии режиму. Народ Голландии объединился в борьбе с немецкими оккупантами, выйдя за рамки небольших групп подпольного сопротивления, которые и ранее сражались с нацистами и их коллаборантами из NSB.

Глава 13

Уже после забастовки молоденькая студентка колледжа с ярко-рыжими волосами вошла в табачную лавку члена Харлемского сопротивления по имени Хенк Юпкемюль, который надолго запомнил и ее волосы, и уверенный вид. Йо Шафт, вскоре взявшая себе боевую кличку Ханни, попала к табачнику по рекомендации одной из сестер по «Гемме» в Амстердаме, Эрны Кропвельд, которая была связана с RVV и знала владельца лавки как связного с харлемским «Раад» [128].

Так Ханни вступила в ряды Сопротивления; с этого момента она больше не оглядывалась назад. Она уже давно занималась кражами удостоверений личности, давно сочувствовала левым и возмущалась злодеяниями нацистов. Теперь Ханни стала членом RVV и осталась им навсегда. Она сказала Юпкемюлю, что слышала про него от подруги в Амстердаме, и хотела спросить, не найдется ли дела и для нее.

Хенк принял ее холодно, но не отверг сразу, несмотря на элегантную одежду и явно буржуазное происхождение. Он отправил ее домой и вскоре связался с общими знакомыми в Амстердаме, чтобы узнать, годится ли студентка юридического факультета в аккуратных свитерах и кожаных туфельках для работы в Сопротивлении [129]. Получив одобрение от друзей из RVV, Хенк направил Ханни в харлемский отряд.

Она появилась там вскоре после того, как сестры Оверстеген уехали в Эншеде. Франсу ван дер Вилю и остальным требовалась та же помощь, которую оказывали им сестры. Девушки могли перемещаться свободнее, чем мужчины, не вызывая подозрений. Ван дер Вилю понравилась Ханни, и он пригласил ее на собрание на Вагенвег, где она быстро стала завсегдатаем, а вскоре уже брала уроки стрельбы и обращения с пистолетом у самого Ван дер Виля и Яна Бонекампа, который тоже стал чаще присутствовать на сборищах в студии Андриссена [130].

Ханни и Бонекамп представляли собой странную пару. Она – утонченная выпускница колледжа, интеллектуалка, из среднего класса, в стильной одежде, гордящаяся своими рыжими волосами и тщательно причесывавшая их для большего эффекта. Ханни умела красиво изъясняться и получила образование, что было нехарактерно для местного кружка RVV, состоявшего преимущественно из рабочих вроде Яна Бонекампа.

Он обладал грубоватым обаянием. Симпатичный. Крепкий. Бонекамп излучал энергию, и на нескольких сохранившихся его фотографиях сразу замечаешь пронзительные глаза, говорящие о серьезности его намерений. Он не отличался высоким ростом, зато у него были темные вьющиеся волосы, ямочка на подбородке и мощное рукопожатие [131].

Бонекампа продолжала разыскивать полиция – и за коммунистические убеждения, и за отказ записаться в трудовые лагеря. Он стал одним из onerduikers, жил то в Имуйдене, то в Харлеме и по возможности навещал жену и дочь в Вельсене.

Между Ханни и Бонекампом определенно возникла «химия», которую быстро заметили их товарищи по RVV и которая впоследствии привела пару к кровавому концу.

* * *

В качестве проверки на верность отряду Франс ван дер Виль устроил для Ханни испытание, похожее на то, которому подверглись Трюс и Фредди. Ханни надо было встретиться в определенный день с Кором Расманом возле табачной лавки Хенка. Они поехали на велосипедах за город; Кор дал ей пистолет и сказал, что ей придется впервые участвовать в настоящей акции сопротивления. Ханни и Кору предстояло выследить офицера СД и ехать за ним на велосипедах, выжидая подходящего момента. Потом Ханни должна будет застрелить его из пистолета.

Они ждали возле велосипедной тропы, пока офицер не приехал. Ханни вскинула пистолет и нажала на курок, но отдачи, как на тренировках в лесу на Вагенвег, не последовало. Не было выстрела, не было вспышки. Только пустой щелчок затвора. Однако немец на велосипеде остановился и повернулся к ним с дурацкой усмешкой на лице.

– Хорошо прошло? – спросил он Кора, и тогда Ханни поняла, что стреляла из незаряженного пистолета в своего начальника по RVV, Франса ван дер Виля.

Как и сестры Оверстеген, Ханни была возмущена такой проверкой. И несмотря на объяснение Франса – «Нам надо было убедиться, что тебе можно доверять», – она отказалась пожать ему руку.

Как и сестры, Ханни со временем поняла важность той проверки. Настанет день, когда пистолет будет заряжен, мишень будет из плоти и крови, твои товарищи – в смертельной опасности, и придется без колебаний спустить курок. Следовало ли Франсу действительно заходить так далеко, остается под вопросом, но определенно он знал, как добиться своего [132].

* * *

Родители Ханни Шафт закрывали глаза на ее подпольную деятельность, сосредоточившись на том, как они рады, что она снова дома, и не задавали вопросов насчет того, чем она занимается за его пределами. Большую часть времени она проводила вне дома, а большинство вечеров – у себя, составляя компанию Филин и Соне. И несмотря на то, что ее учеба прервалась, поскольку университет не работал, Ханни продолжала самообразование, изучая Die Kapital и толстые книги по международному праву [133].

Ханни открыто выражала свои интернационалистские и марксистские взгляды в разговорах с матерью. После войны она планировала переселиться из Нидерландов в Женеву, в Швейцарию, чтобы работать в Лиге Наций и помогать в создании эффективного общемирового правительства, основанного на принципах коммунизма, как их описывал Маркс.

Однако, хотя она и придерживалась социалистических идей, Ханни признавала, что ее идеализму еще предстоит столкнуться с суровыми реалиями; что другие точки зрения, противоречащие ее взглядам, тоже надо будет принимать в расчет. Удивительно – с учетом того, чем она занималась в RVV, – но Ханни увлекалась учением о ненасильственной борьбе и практиками Махатмы Ганди.

Ханни никогда не говорила с родными или друзьями о своем участии в Сопротивлении в Харлеме, стараясь уберечь их от любых проблем, которые