— Только если ты вынудишь меня. А пока я даю тебе шанс уйти спокойно и достойно.

Даше захотелось по-детски беспомощно расплакаться. Она доверяла этим людям, да и вообще, так нечестно… Но ее ведь не зря доводят до такого. Они делают ей больно, потому что самый простой способ приглушить боль — это замгарин.

И когда она поняла это, слезы высохли сами собой. Даша уверенно взяла ручку и прежде, чем начать писать, посмотрела на Лизу:

— Я уйду, не вопрос. Но ты не боишься, что все это однажды произойдет и с тобой?

— Не нужно мне угрожать, Дарья!

— Я не угрожаю, я просто даю повод для размышлений. Ты уже зависима от них. Сейчас ты покажешь им, насколько велика их власть. Что будет, когда они узнают, что ты не принимала замгарин с самого начала?

* * *

Мир действительно изменился. Ника в очередной раз убедилась в этом, когда не почувствовала и тени удивления, узнав об увольнении сестры. Это Даша громыхала, наматывая круги по квартире, и грозила пространству судами и расправой. Ей просто нужно было выпустить пар, и без замгарина она делала это вот так.

Даша работала администратором в маленькой ветеринарной клинике, и даже эта компания, ничего особенного собой не представляющая, вдруг оказалась в тисках общественного мнения. Даша, наивная, думала, что таблетки ничего не меняют, дело не в препарате… А дело как раз в нем, потому что с него все и началось.

— Дашка, перестань вопить, — поморщилась Ника. — Лучше скажи мне, что ты планируешь делать.

— По судам этих идиоток затаскаю!

— А на самом деле?

Даша устало плюхнулась на диван.

— На самом деле — не знаю. У Лизы хотя бы хватило совести не просто так меня на улицу вышвырнуть, а отпустить с двумя месячными окладами. Это подстраховка, хотя работу я, думаю, найду раньше.

Это факт: в работе Даша была неприхотлива. Она умела стоять за прилавком, была талантливым администратором, наверняка прижилась бы в коллективе отеля или ресторана. Мест, где не подсели на замгарин, в этой сфере хватало.

Нике было сложнее: СМИ «Белый свет» контролировал куда строже.

— Возможно, твой золотой запас нам все же понадобится, если меня тоже турнут, — предупредила Ника.

— С чего бы? Ты же не собиралась говорить о том, что слезла с замгарина!

— Я и не сказала. Но, чувствую, Люда все равно узнает, и будет это скорее рано, чем поздно.

— А ты сама не хочешь уволиться?

— Нет. Сама не хочу.

Ника уже думала об этом — много и долго. На первый взгляд казалось, что уйти будет честнее всего, раз уж она изначально получила эту работу благодаря замгарину. Но, поразмыслив, она пришла к выводу, что нет смысла вечно гнаться за правильными поступками. Да она единственная дура, которая о таком даже задумывается!

Все они ищут выгоду, и ей выгоднее остаться. Не только потому, что это престижное место с отличной зарплатой. Ника чувствовала: она пока понимает лишь ничтожную долю того, что происходит в мире. Работая на портале, она могла получать куда больше информации, чем в какой-нибудь доживающей последние дни газетке.

Понимала она и то, что за работу придется побороться. Так что, когда секретарь, в прошлом вечно приветливая, а теперь, внезапно, совершенно равнодушная, вызвала ее к Люде Клещенко, Ника была готова.

— Расскажи мне, что случилось с твоей сестрой, — попросила Люда. — До меня дошли слухи, что она потеряла работу, потому что вдруг превратилась в замгарин-диссидентку. Тебе об этом ничего не известно?

— Мне известно, что это бред. Не знаю, кто тебе его преподносит под соусом слухов, но гони это трепло от себя.

Люда удивленно моргнула. Она, похоже, ожидала совсем не такой реакции от человека, который уже несколько недель живет без замгарина. От человека, который от нее зависим!

Но Ника больше не собиралась ей подыгрывать. Она сидела расслабленно и смотрела на собеседницу уверенно, будто они были равными.

Люда быстро опомнилась:

— Но ведь твою сестру все-таки уволили.

— Слушай, работа администраторши-продавщицы — это не карьера даже, такое увольнение — не повод для печали.

— А это правда, что она бросила замгарин?

— А какое это имеет значение? Дашку уволили за прогулы, сама накосячила. Мы ведь обе знаем, что замгарин тут совершенно ни при чем.

Если они обе что и знали, так это то, что если бы замгарин был тут ни при чем, Люда вообще не интересовалась бы такой ерундой. Нике оставалось только догадываться, какой сетью осведомителей обладает «Белый свет», если мгновенно узнает даже мелочи.

Вот зачем им это? Сама она не догадается, нужно держаться за портал.

— И все-таки мне любопытно, — настаивала Люда. — Я пока не встречала ни одной молодой девушки, которая сделала бы такой выбор.

— Могу с Дашей познакомить. Она сделала.

— Но ради чего?

— Ради здоровья.

— Ну а ты? Тоже ради здоровья?

Вот и все, Люде надоело ждать… Ника пыталась скрыть все это до последнего, она по-прежнему таскала на работу мятные леденцы в упаковке из-под замгарина. Некоторое время это работало, потому что никто ее не спрашивал напрямую, что у нее там.

Но вот теперь спросили, и врать было куда опасней, чем говорить правду.

— И я. Вместе с Дашей.

— Ты считаешь, что это правильный поступок? — холодно поинтересовалась Люда. — Ник, не делай вид, что ничего не понимаешь. Ты же умная девочка.

— И как умная девочка я должна сделать — что? Удобно уволиться? Знаешь, как-то не хочется.

— Твоей сестре, думаю, тоже не хотелось.

— Но ее все равно «ушли»? Да, я думала об этом. И меня так можно. Как же хорошо, что ты этого делать не будешь.

— Никуша, ты, как истинная журналистка, умеешь заинтриговать. Почему бы я не стала увольнять тебя, если бы вдруг захотела?

— Потому что при увольнении я не исчезну в пустоту, мне нужно будет куда-то податься, и для меня возможны два варианта. Первый — я иду работать в какое-нибудь менее значимое издание и из чистой бабьей мстительности начинаю писать статью про замгарин. Как человек с опытом его приема, чуть не потерявший сестру. Как думаешь, многим это понравится? Если учитывать, что противников у замгарина тоже немало.

— Не каждое издание решится публиковать такой материал, — спокойно указала Люда.

— Верно, это мой вариант номер два: меня мистическим образом не берут больше работать СМИ. Это же не значит, что я прекращу писать!

— Только не говори мне, что ты опустишься до кляуз в социальных сетях.

— Соцсети бывают разные, — рассудила Ника. — Заведу блог,