Шрифт:
Закладка:
Ее бил озноб, который передавался мне.
Я чувствовал, как неистово стучит ее сердце, того и гляди из груди выпрыгнет.
И она все теснее прижималась ко мне.
У меня было чувство, что я несу по лесу одинокого, испуганного, брошенного котенка. Оставлю ее – и она тут же умрет от страха, холода и одиночества. И я прижимал ее к себе, стараясь согреть и передать объятиями: не бойся, я тебя не оставлю.
Сначала наорать хотел на нее за то, что ослушалась. Но потом, как увидел ее ногу в старом ржавом медвежьем капкане с приваренными к нему зубьями, – аж похолодел от ужаса. Я, когда его ставил, найдя в сарае, еле разогнул, хотя на отсутствие силы не жалуюсь. Даже думать не хочется, что было бы с ее ногой, если б она наступила на пластину, активирующую адское устройство…
Но, к счастью, все обошлось.
И я прямо сам удивился тому облегчению, которое почувствовал, когда ее нога оказалась вне опасности.
Кто мне эта девушка, что я так за нее переживаю?
Да, я спас ее, и не один раз. И буду охранять, пока не доведу это дело до конца, потому что не могу иначе.
Но откуда эти переживания по поводу нее?
Честно говоря, я вообще не думал, что могу испытывать какие-то чувства. Был уверен, что они давно атрофировались и отвалились от меня, как больные, высохшие ветви отламываются от дерева.
Надо же, ошибался…
Не хотелось бы снова влюбиться – для меня это обычно ничем хорошим не заканчивается.
Надеюсь, что до этого не дойдет.
Хотя, если честно, хочется зарыться лицом в ее роскошные волосы и вдохнуть полной грудью теплый запах утреннего солнца, исходящий от них, – почему-то именно так могу описать этот удивительный аромат, и никак иначе…
Но копаться небритой физиономией в волосах напуганной и замерзшей девушки – это, на мой взгляд, не самая лучшая идея. Потому я сдержался. Тем более что в голове, забивая все остальные мысли, уже строился план, что делать дальше.
Первым делом надо снять все ловушки, чтобы другие люди не пострадали. Так быстро наемники вторую группу не пошлют. Просто не успеют подобрать профессионалов соответствующего уровня. Близится ночь, а утром нас уже здесь не будет.
Ведь я узнал от наемника все, что мне было нужно, перед тем, как навсегда освободить его и от боли, причиненной ранением, и от жизни, бесполезной, как стреляная гильза.
И теперь лишь оставалось хорошо обдумать детали, однако это можно сделать и по дороге отсюда.
Пока размышлял, донес Вику до дома, уложил на кровать, достал аптечку и принялся обрабатывать ее ноги. Она дернулась было:
– Не надо, я сама…
А пальцы трясутся.
И сразу обмякла, перехватив мой взгляд. Поняла, что только пузырек с антисептиком разольет и пластыри вряд ли ровно наложит. Прошептала:
– Спасибо. За все.
– Спасибо скажешь, когда проблему решим, – немного грубовато ответил я. Видимо, в душе все-таки еще немного злился на нее.
Но лишь немного.
Пока я обрабатывал ранки – к счастью, небольшие, – Вика немного успокоилась.
И спросила:
– Тот человек в лесу. Кто он?
Молчать и что-то утаивать больше не было смысла. Теперь хочешь не хочешь, а мы с ней до конца в одной лодке.
– Тот, кто пришел убивать нас. Но умер сам.
– Ты его застрелил?
– Можно и так сказать.
– А нож? Почему у тебя в руке был окровавленный нож?
Я вздохнул, наклеивая последний пластырь.
– Тебе не нужно знать, что такое экспресс-допрос, поверь. Главное, что я узнал, кто сделал заказ на нас. И кто его оплатил.
– Кто?
Я посмотрел ей прямо в глаза. Выдержит ли? Правда порой бьет сильнее разрывной пули.
– Кто, скажи. Мне нужно это знать.
Интересно…
А ведь она стала сильнее, чем была раньше. Наивная девочка, которую я случайно встретил возле аэропорта, не побежала бы босиком в лес с ружьем в руках спасать мужика, которого едва знает. И не смотрела бы сейчас мне в глаза настолько твердо и требовательно, не отводя своих.
– Заказ сделала твоя подруга Зоя. А оплатил его твой муж. И сейчас они вместе.
Признаться, несмотря на твердость ее взгляда, я был уверен, что она сейчас сломается. Расплачется, забьется в истерике. Настолько жестокое предательство двоих близких людей даже сильный мужчина вряд ли сможет пережить спокойно.
А она лишь выдавила:
– Спасибо, что сказал правду.
При этом побледнела как полотно, тем не менее сумела сохранить самообладание. И правда сильная девочка. Уважаю.
– И что теперь?
– Теперь мне надо дезактивировать ловушки и закопать трупы. А ты спи. Утром рано мы уйдем отсюда.
– Куда?
– Решать твою проблему, – откликнулся я. И, усмехнувшись, поправился: – Нашу проблему. Теперь, после того, как я зачистил шесть членов группировки наемников, думаю, они и ко мне имеют серьезный личный интерес.
Глава 18. Зои
Макс посмотрел на меня – и мне стало страшно.
Будто в воздух глядел.
Насквозь, словно меня не существовало.
А потом встал и просто ушел, не заплатив по счету.
Расплачиваться пришлось мне, так как рядом словно из ниоткуда возник менеджер ресторана с понимающе-сочувствующей улыбкой на холеной морде. Мол, все понимаю, однако платить придется вам.
Пришлось, иначе этот хлыщ вызвал бы полицию. У меня на карте были деньги, конечно, но не столько, сколько хотелось. Макс уже неделю не переводил ни копейки, а когда я заикнулась о том, что неплохо было бы пополнить мне счет, огрызнулся:
– Я и так плачу за все. Попроси, куплю что тебе надо.
Сволочь.
У него, видишь ли, душевные переживания, а я на маникюр должна у него просить, унижаться?
Хотя, с другой стороны, как говорят в народе, «ласковый теленок двух маток сосет». И даже если твой характер распирает тебя, как пороховые газы бомбу, придется сдержать его, коли хочешь добиться желаемого. Маникюр может и подождать, а вот денежному мужику, которого ты сама подвела к пропасти, еще не время в нее падать. Настанет оно – подтолкну с удовольствием. А пока что пусть побалансирует на краю.
Я догнала Макса возле номера, поднявшись на соседнем лифте. Он хоть и слышал, как я бежала по холлу, стуча каблуками по мраморной плитке, не подождал. Кретин. Придет время, и я припомню ему и маникюр, и ресторан, и эту свою пробежку. А вот пока оно не настало…
– Милый!
Он, не обернувшись на мой зов, ковырялся с дверным замком, пытаясь трясущимися руками вставить в него отельную карту.
– Милый, дай я.
Макс не сопротивлялся.
В последнее время он вообще стал непредсказуем. Иногда мне кажется, что он сейчас меня ударит – лось здоровый, не хотелось бы потом ходить с синяком в половину лица. А иногда как сейчас. Стоит, руки опустил. Безвольная ходячая мумия…
Нет, так дело не пойдет.
– Пошли, зая, – шепчу ему на ухо, подталкивая в номер. – Пойми, это все для нашего блага.
Он идет как заведенная кукла, просто переставляя ноги. Я закрываю дверь – и вдруг слышу приглушенный, страшный, звериный рев.
Оборачиваюсь.
Макс упал на кровать, вжал лицо в подушку – и орет нечеловеческим голосом.
Ну, приехали. Мне только с психом в одном номере жить не хватало. Похоже, у него напрочь слетела крыша.
На
