Вычеркнуть из своей жизни.

Заретушировать в сознании до состояния пустоты.

И когда рядом будут убивать кого-то, человек с такой установкой просто пройдет мимо, тут же забыв об увиденном, которое находится вне его привычной орбиты.

Возможно, это и правильно.

Есть твоя жизнь – вот и живи ее, не пересекаясь с чужим негативом, от которого лишь одни проблемы. Весь мир не обнимешь, всех котят не защитишь, каждому несчастному не протянешь руку помощи. К тому же не факт, что твою протянутую руку не оттолкнут или не сломают. Жестокая правда жизни…

Но это не моя правда.

Я не умею быть правильным, удобным, таким, как все. Никогда не стремился жить так, как нужно не мне. Неудобный я человек для многих…

Что ж, это проблема многих.

Но не моя.

И когда я увидел, что в молодую женщину направлена рука с заточкой, думал недолго. И сделал то, что нужно.

– Кому нужно? – наверно, спросит правильный человек.

– Мне, – отвечу я.

Потому, что я не могу жить иначе.

А потом началась неожиданная жизнь. Я ухаживал за этой девочкой в те дни, когда она была без сознания: мыл, носил на руках, когда это было необходимо, кормил через зонд, как велел доктор. Потом, когда пришла в себя, она ни разу не спросила, как жила и выжила, будучи в беспамятстве. Возможно, ей это просто не пришло в голову. Ну и отлично. Есть вещи, о которых лучше молчать.

И что уж говорить – она была красива.

Но это была не хищная привлекательность светской дивы или дорогой модели с взглядом и телом, натренированными под запросы фотокамеры. Вика была хороша своей искренней непосредственностью, беззащитностью, открытым взглядом фиалковых глаз, в которых плескалось обманутое доверие к этому жестокому миру.

А еще она очень мило спала, свернувшись комочком и обняв скомканный плед, словно любимую собаку. Никогда не считал себя сентиментальным, однако, впервые увидев, как она спит, не сдержал улыбки. Я уж думал, что разучился улыбаться. И спасибо Вике за то, что я вспомнил, как это делается. Значит, еще что-то человеческое во мне осталось.

Но расслабляться было нельзя.

Я ни на минуту не забывал, почему мы оказались здесь, в этом лесу. И ежедневно готовился к тому, что однажды нас найдут те, кто хорошо постарался, но так и не смог выполнить свое задание. Теперь они однозначно будут умнее и осторожнее.

И вот наконец все готово.

Лес, окружающий наше убежище, – союзник, когда дело касается лечения душевных ран. Выйдешь из дома – и он обволакивает тебя шелестом падающей листвы, недовольным попискиванием нахохлившихся птиц, которым природа не подарила возможности улететь на юг, мягким шепотом ветра, запутавшегося в ветвях. Душа отдыхает, погрузившись в коктейль из звуков леса, очищается от липких следов, оставленных мрачными мыслями, освобождается от груза переживаний…

Вот только когда дело касается безопасности, лес перестает быть помощником. Мягкая трава скроет звук шагов, стволы деревьев спрячут крадущегося врага, умиротворяющий запах опавшей листвы замаскирует резкую вонь обувного крема и оружейного масла.

Впрочем, с лесом можно договориться, если знать как, – и тогда он превратится в союзника.

Правда, для этого нужно время… И много усилий. А еще специфические знания и навыки, которыми щедро снабдило меня мое прошлое.

Но сейчас, когда мы с лесом приготовились к встрече гостей, следовало вскрыть воспаленный нарыв, ибо невозможно вечно скрываться в лесу. Тем более что я знал: нас ищут. И обязательно найдут – рано или поздно. Причем могут найти тогда, когда я буду не готов к встрече.

Сейчас мы с лесом были готовы, а значит, нужно было форсировать события.

Я знал, что Вике уже надоело отсиживаться в охотничьем домике. Первые дни ее покорило волшебство леса, однако восторг прошел быстро. Детей города всегда тянет обратно, в суету асфальтовых джунглей, где они чувствуют себя как рыба в воде. Вынырнут ненадолго вдохнуть свежего воздуха на море, в горах, в лесу – и снова погружаются в привычные темные глубины, отравленные смогом, жаждой наживы и завистью конкурентов.

А когда девушка города скучает по родной среде, логика постепенно задвигается глубоко в темный угол. Чем сильнее скука, тем слабее протестующий писк придушенного здравого смысла.

Это не хорошо и не плохо. Это факт, такой же очевидный, как солнечная жара или холод снежной метели, которые невозможно отменить или изменить.

Под них лишь можно подстроиться.

И по необходимости использовать в своих целях…

Я процентов на девяносто девять был уверен, что, если оставить телефон на виду, Вика непременно позвонит кому-то. Не знаю кому: мужу, коллеге по работе, близкой подруге. Она слишком соскучилась по тому миру, которого ее лишили обстоятельства, и нельзя ставить ей это в вину. Мне требовалось, чтобы она воспользовалась предоставленной возможностью тогда, когда все будет готово, – и, подготовив все, я специально подстроил ситуацию так, чтобы она нарушила мой запрет, залезла ко мне в карман и позвонила.

И она так и поступила.

Правда, этот звонок не принес ей радости…

Когда я вернулся, она лежала на кровати, обняв плед и немигающим взглядом уставившись на стену. Из ее широко раскрытых глаз по щекам катились слезы, но она не замечала их.

Понятно.

Шок.

Услышала то, чего не ожидала, – и услышанное оказалось слишком сильным ударом для психики, которая только-только начала приходить в себя от пережитого.

Я достал телефон из кармана, прокрутил набранные вызовы.

Их было два.

У одного продолжительность звонка шесть секунд. У другого – одиннадцать. Вряд ли многое можно сказать за столь короткие отрезки времени. Но чтобы что-то понять – вполне достаточно.

Я сел на край кровати.

– Кому звонила?

Немигающие заплаканные глаза Вики медленно повернулись в мою сторону. Уже неплохо. Слышит меня, реагирует – значит, шок хоть и силен, но не критичен.

– Тварям.

– Это понятно, – кивнул я. – И все-таки?

– Бывшему мужу. И бывшей лучшей подруге.

Сопоставить информацию труда не составило.

– И ты даже не догадывалась, что она имеет виды на твоего мужа.

Я не спрашивал.

Я вслух делал выводы для себя, одновременно просчитывая, что сейчас делает бывшая подруга Вики, которая столь ловко сумела увести у нее мужа – так, что та даже в мыслях не могла предположить предательство.

В принципе, все было понятно. Неважно, кто заказал Вику, муж или ее подруга. Важно то, что сейчас исполнитель заказа получает от одного из этих персонажей геометку источника звонка – в условиях современных технологий это не сложно. А значит, гостей можно ждать примерно через полчаса – в мегаполисе, раскинувшемся неподалеку от леса, наверняка найдутся исполнители помимо тех, кому я помог отправиться в лучший мир.

– Сиди здесь, никуда не выходи. Слышишь меня?

Взгляд, видящий меня процента на три. Остальные проценты там, где муж целуется с лучшей подругой. И, скорее всего, не только целуется. В глазах Вики сейчас можно было смотреть кино, которое крутилось в извилинах ее мозга.

Повышаю голос:

– Слушай внимательно! От этого зависит твоя жизнь!

Кино становится на паузу, взгляд приобретает осмысленность.

– Я слушаю. Не кричи на меня, пожалуйста. На меня в жизни слишком много кричали.

Сейчас снова заплачет…

Снижаю тон:

– Прости,