И, сдвинув, щелкнула фиксаторами.

Он проснулся, уставился на меня расширенными от удивления глазами.

– Ты чего?

– Ничего, – пожимаю плечами. – Просто хочу тебя прямо сейчас. Удивлен?

– Нет, но… ночь же…

Спросонья он не знает, как от меня отвязаться, хотя теперь точно отвязаться не получится. Внизу живота уже не просто тянущая боль, а пламя, загасить которое можно только одним способом.

– Ночь, – киваю я, заползая на наше общее ложе. – Самое лучшее время для любви. Или ты что-то имеешь против?

– Нет, конечно, но…

Закрываю его рот огненным поцелуем, от которого он окончательно просыпается. Черт возьми, как же я люблю его сейчас! Искренне, страстно, по-настоящему! А может, мне просто нужно выплеснуть куда-то энергию самоистязания, которую я копила в себе трое суток – и наконец убедила себя, что для меня, в общем-то, ничего страшного не случилось?

Наплевать, что это на самом деле. Главное, что Макс – жеребец каких поискать. Глупый, богатый и управляемый. Идеальный мужчина для умной и красивой женщины. Осталось только дождаться, когда решится наша маленькая проблема, а потом я точно так же смогу убедить себя, что люблю Макса до безумия и что дороже него у меня нет никого на свете.

Глава 12. Виктория

Большая комната, пахнущая деревом и теплом горящих дров из камина, – это ли не основной признак уюта?

Я лежу на большой, массивной кровати, грубовато, но надежно сделанной из настоящего дуба. Лежу закутавшись в теплый плед и обнявшись с большой кружкой, из которой приятно щекочет ноздри ароматом липовый чай с медом. Листаю старый журнал со слегка пожелтевшими от времени страницами. На них какие-то фото, какой-то текст, который я, наверно, читаю, хотя он, конечно же, не останется в памяти.

Зачем листаю?

Мне так проще думать. Шуршание страниц цвета осени, замешанное на липово-медовом аромате, успокаивает, смягчает мысли, порой жесткие и шершавые, словно наждачная бумага, делает их плавными и размеренными.

Я живу здесь уже несколько дней. Ем, сплю, гуляю по лесу.

И думаю.

Кто-то скажет, что такая жизнь – скучная, пресная и невкусная, словно галета. С другой стороны, голодному и галета за счастье.

Я и не знала, что настолько соскучилась по тишине и покою. Мое тело, напряженное, скрученное эмоциями и переживаниями до состояния стальной пружины, сейчас от такой жизни неожиданно для меня постепенно начало расслабляться вместе с мозгом, перегруженным событиями до состояния, близкого к фатальной аварии.

Кто бы мог подумать, что звенящая тишина вокруг – это такое блаженство? Когда спишь, и тебя окружает лишь она, мягкая и теплая, бережно обнимающая твое тело и разум, словно некие давно забытые людьми добрые духи леса столпились вокруг тебя и отгоняют все, что может потревожить твой сон: стуки, шорохи, мысли… Лишь легкому потрескиванию дров в камине разрешают они коснуться твоих ушей, зная, что оно успокаивает тебя лучше любого антидепрессанта…

Обстановка вокруг, вначале показавшаяся мне грубовато-спартанской, тоже незаметно включилась в процесс вытаскивания меня из пучины переживаний.

Уютное кресло-качалка, накрытое пледом цвета чистого летнего неба.

Старая гитара на стене со слегка содранным лаком в том месте под струнами, где музыканты касаются пальцами деки… Глядя не нее, думаешь о суровых охотниках, чьи большие руки обнимали фигуристый инструмент, словно любимую женщину, извлекая из него близкую им мелодию.

Полка с книгами, на корешках которых названия и имена авторов заметно затерли время и человеческие ладони.

Бревенчатые стены, сложенные из стволов настоящих деревьев, и деревянный пол, по которому хочется ходить босиком, чувствуя, как теплая энергия леса пронизывает тебя насквозь, от ступней до мозга, который, возможно, все это волшебство сам себе и придумал…

Но если и придумал, значит, ему это было надо. Значит, мне нужно это самолечение лесом, тишиной и одиночеством, без звуков, цветных картинок и информации, которыми постоянно перегружают наше сознание современные гаджеты…

Правда, надо отдать должное реальности – через несколько дней вынужденного отдыха мне стало здесь скучновато. Как львице в зоопарке: это, конечно, очень круто – только есть и спать, чувствуя себя царицей в своей уютной клетке, однако порой уже хочется зарычать…

Иван постоянно где-то пропадает. Привезет еды, спросит, как я, – и уходит. Куда – не говорит, да я и не спрашиваю, все равно вряд ли ответит. Суровый, замкнутый человек, которого, похоже, жизнь била сильно и от души, как молот лупит упрямое железо. И в результате выковался вот такой ходячий стальной щит, хладнокровно готовый принять в себя удар, направленный в другого.

Почему? Зачем ему это надо?

Он не задает этих вопросов.

Мне кажется, у Ивана есть какой-то очень личный моральный кодекс, чувство справедливости, и он просто следует ему без оглядки на собственную выгоду. Очень редкий тип мужчины-защитника, который в наше время – уже практически аномалия. Во всяком случае, мне такие люди в жизни не встречались.

Вначале он показался мне несимпатичным, уж слишком сильно его внешность отличалась от тех современных молодых людей, с кем мне приходилось общаться. Мужчины моего круга похожи на дорогие автомобили, требующие постоянного обслуживания и ухода в салоне, не знающие, что такое грунтовая дорога с ямами и ухабами. А Иван, похоже, как боевой танк, всю жизнь только и делал, что проламывал себе путь через бездорожье, постоянно кого-то защищая. И попадись ему на дороге люксовое авто, мешающее проезду, – просто переедет, раздавив, и даже не заметит.

Вот он вошел в дом, оставив на пороге сапоги, измазанные полосами жирной земли. Что-то делал в лесу…

Что именно?

Хочется спросить, но молчу. Чувствую его настроение. Не тот он мужчина, которого можно донимать расспросами. Под такое настроение будет просто молчать, словно меня нет в доме. Захочет – сам расскажет.

– Я грибов принес, – сообщил Иван, стягивая свитер. – Умеешь чистить?

– Нет, – пискнула я, отчего-то почувствовав себя очень неловко.

Странно. Казалось бы, что тут такого? Нельзя все знать и уметь. Но я как-то неожиданно стушевалась. Действительно, взрослая баба, а ни разу в жизни грибы не чистила. И вообще не представляю, как их готовить.

– Ладно, не вопрос, сам все сделаю, – сказал он. – Есть сильно хочешь?

– Нет.

– Значит, потерпишь.

И, переодевшись, ушел на улицу. Там к нашему жилищу был пристроен небольшой кухонный домик со всем необходимым, откуда Иван приносил невероятно вкусные вещи. Я во многих ресторанах бывала, но такой вкуснотищи не ела никогда. Думаю, дело в атмосфере, возможно, в свежем воздухе. А может, в магии рук повара. Давно известно: из одних и тех же продуктов разные люди могут приготовить как шедевр кулинарии, так и несъедобную гадость, хотя технически делают то же самое. В руках Ивана такая магия определенно есть…

Уникальный он человек, руки которого способны и защитить, и накормить. Наверняка у него есть и другие таланты, о которых я не знаю… Интересно, была ли у него когда-нибудь настоящая, большая любовь? Умеют ли такие железобетонные люди любить кого-то, или это чувство им недоступно?

С этими мыслями я не заметила, как уснула…

И приснился мне божественный запах картошки, жаренной с луком и грибами, которую готовила моя мама в те далекие времена, когда они с отцом