– Так разве росомахи охотятся стаями?

– Нет. Обычные росомахи нет. Но, как оказалось, к нашему поселению прицепились не просто росомахи, а их степной вид. Не должно было их тут быть. Пришлые они. Их родные земли далеко на западе. Мы туда и не ходим.

– Из-за них?

Ойра кивнула. Она выложила все ветки в очаг и сходила за первыми поленьями.

– Степная росомаха больше и хитрее других своих видов. Если к ним на землю сунешься, то без всего останешься. Считай, что тебе повезло, если сам живой уйдёшь. Если ты человек. – Она посмотрела на меня и сразу отвела взгляд. – Оборотням проще. Но выбраться из земель степных росомах живым – это только полдела. Если они пойдут за тобой по следу, конец твоему дому. Как и всему поселению. Разоряют всё, до чего доберутся. А они очень хитрые звери и добираются до всего.

– И они пришли к вам?

– Да, красавица, – грустно ответила Ойра. Она больше не старалась казаться весёлой и беззаботной. – Сейчас мы потеряли уже слишком много. Но и уйти отсюда просто так мы не можем. Иначе они пойдут за нами следом, и мы приведём их к нашему стойбищу, к нашему родному дому.

– Что вы собираетесь делать?

– У нас нет выбора – охота. Или мы их, или они опустошат все наши склады…

Ойра вдруг замолчала. И мне показалось это недобрым знаком.

– Это не всё? – догадалась я. Судя по брошенному на меня взгляду, догадка оказалась верна. – Что будет дальше?

– Как только закончится еда на складах, они переключат своё внимание на нас, – ответила она и невесело улыбнулась.

Я ужаснулась. Выходит, что эти звери начнут нападать на людей… На оборотней. В поселении я видела и женщин, и детей. Неужели всем им грозит опасность?

– Но вы же волки! Вы оборотни! Неужели вы никак не можете с ними справиться?!

– Росомахи не хотят с нами сталкиваться. Они приходят ночью, ловко обходят все наши засады и ловушки. А днём уходят далеко в степь, путают следы. Там их не найти. Мы пытались.

– Но должен же быть выход?

– Мы найдём его. – Ойра похлопала меня по плечу и встала, собираясь уходить. – Обязательно найдём. Иначе и быть не может. Не забудь про сюрприз вечером, – напомнила она. – Я зайду. Тебе точно понравится.

– Хорошо бы.

Даже в такой сложной ситуации Ойра не теряла оптимизма. Значит, и мне не стоит. Я проводила её до порога.

– Скажи мне, Ойра, почему ты была так честна со мной? Ты знаешь меня всего один день.

И она снова стала самой собой: прозорливой волчицей, супругой старейшины и очень мудрой женщиной. Улыбнулась и ответила:

– Я видела много женщин, которые хотели стать частью Стаи. Но ни разу не видела тех, кто гоняет вожаков Стаи сковородкой и заставляет спать на пороге, как домашнего пса. – Она посмотрела на меня сквозь хитрый прищур чёрных глаз. – Вот мне и стало интересно, Джессика из рода людей, кто ты такая на самом деле?

Вот и что мне прикажете делать? Не рассказывать же ей правду?

Я постаралась остаться невозмутимой. На самом деле Ойра мне очень нравилась, но раскрыть карты перед тем, кого знаешь один день… Она может себе это позволить, она дома, у неё за спиной родная стая. Я – нет. Сейчас ничего, кроме призрачных надежд выбраться из кучи навалившихся проблем, у меня нет.

– Рано или поздно любая правда выплывет наружу, – сказала я, не раскрывая правды.

Ойра кивнула мне. Она прекрасно поняла мой намёк.

– Как скажешь. Не сейчас, значит не сейчас. Волки умеют ждать.

Я не могла позволить себе рассказать Ойре правду, но рискнула спросить:

– А что будет, если ты узнаешь обо мне неприятные вещи? Не боишься, что правдой окажется что-то плохое?

– Никто точно не может сказать, плохие ли новости слышит, пока они не проявят себя в его жизни, – сказала Ойра. – Если ты одна из моей Стаи, значит, я не ошиблась, рассказав тебе всю правду. А если нет… – улыбка волчицы стала ещё шире. В ней стала читаться уже не радость, а угроза. – Если ты окажешься врагом моей Стаи, то степи у нас бескрайние, овраги потаённые, реки глубокие. Одному человеку потеряться – запросто!

Я усмехнулась. Ойра не угрожала, но предупреждала.

– Постараюсь не потеряться, – сказала я и глянула поверх её головы. – А вот женишок мой с утра как ушёл, так и потерялся.

– Так обеда нет, чего волку дома делать. – Ойра рассмеялась. – Как говаривала моя бабушка: есть захочет – прибежит!

– Поня-ятно, – протянула я. – Как только нужда возникнет с вожаком Литто поговорить, нужно будет сварить ему гуляш и горшочек пшеничной каши. – В ответ на недоумённый взгляд Ойры, я добавила: – Он это любит. Тогда точно прибежит полакомиться.

– Знаешь его вкусы. Хорошее начало, – похвалила Ойра, и мы попрощались до вечера.

Говорить о том, что не мой это выбор, знать о вкусах Литто, я не стала. Знаю и знаю. И это совсем не значит, что буду им следовать. Сегодня я не хотела никакой каши. Только сытный наваристый суп.

А как только Литто прибежит на обед (или на его запах), я смогу с ним серьёзно поговорить.

Единственно верное решение

Ожидания оправдались целиком и полностью. Как только обед был готов, Литто тут же появился на пороге.

– М-м! – послышалось его довольное мычание, когда он со смаком втянул в себя ароматный пар, вьющийся над котелком с супом.

Он потянулся за тарелкой, и тут же получил половником по лапам.

– Лапы мыл?

– Мыл! – солгал Литто, спрятал руки за спину и «незаметно» обтёр их об одежду.

Я приподняла бровь и скептически поинтересовалась:

– Мне что, сковороду взять?

Литто что-то недовольно заворчал, огляделся по сторонам. Сковорода стояла рядом, я специально поставила, и он её увидел.

– Ладно. Я быстро. Обернусь волком, сгоняю на речку и мигом обратно.

– Если побежишь обратно голыми лапами по земле, снова отправлю их мыть, – спокойно сообщила я торопыге, разливая суп по мискам, и взамен выслушала ворчание ещё дольше и ещё громче.

– Ты когда-нибудь видела волка, ходящего на задних лапах?! – возмутился Литто.

– Нет. – Я отрицательно помотала головой. – Зато теперь у меня есть шанс. Не правда ли?

– Не правда!

Голос Литто звучал обиженно. Он громко сглотнул слюну, бросил последний тоскливый взгляд на готовый обед и бросился к двери.

– Я сейчас!

Смешной он, этот «вожак Стаи». Как щеночек. И легко поддаётся дрессировке.

– Литто, – позвала я, решив его пожалеть.

Он замер на пороге.