Я думаю о тролле, живущем в поместье. Похоже, он не такой страшный, как демоны моей матери или ее же непутевая жизнь. Можно бороться с монстрами, которых видишь, или убегать от них. Но от незримых, увы, ни за что не сбежать.

Я ковыряю ложкой в тарелке.

– Бабушка, что будет со мной, если ты умрешь?

Ее глаза округляются.

– Моя дорогая девочка, я никогда не умру.

– Это ложь, – говорю я и в знак протеста роняю ложку.

– Ты права. Однажды я все-таки умру. Но это будет не скоро. И, кроме того, даже когда меня не станет, я тебя не оставлю. Ты не сможешь меня видеть, но я всегда буду с тобой.

– Как привидение?

– Да. Как дружелюбный призрак, преследующий тебя до конца твоих дней. И напоминающий тебе чистить зубы после завтрака. – Она улыбается и касается моей щеки.

Я беру пустую тарелку и ставлю ее в раковину, затем мчусь по коридору в нашу крохотную уборную, где чищу зубы, как было сказано. Несколько минут спустя я встречаюсь с бабушкой у нашей входной двери.

– Мы едем в поместье, – говорит бабушка и приседает, чтобы завязать правый ботинок. Закончив, она смотрит на меня, ее глаза прищурены и будто остекленели. – Молли, обещай, что скажешь мне, если тебе не понравится в поместье.

– Не понравится? Бабушка, мне там хорошо. Я люблю убираться.

– Ты, конечно, произвела хорошее впечатление на миссис Гримторп тем серебром, которое начистила вчера. Она назвала тебя послушной и угодливой, что в ее устах звучит как высшая похвала. Сегодня у нее будет для тебя сюрприз.

– Сюрприз? Какой сюрприз?

Бабушка поднимается и щиплет меня за щеку:

– Потерпи немного, и ты все увидишь.

Вместе мы отправляемся в долгий путь. Всю дорогу я представляю, какой сюрприз может ждать меня от такой, как миссис Гримторп. Старая серая пижама? Кусок угля в штопаном чулке? Волосатый паук в банке?

Но когда миссис Гримторп открывает тяжелую входную дверь поместья, то сразу же объявляет:

– Мы с твоей бабушкой поболтали на днях, пока ходили по магазинам. И кое-что решили.

– Насчет чего? – спрашиваю я.

– Насчет тебя, – отвечает миссис Гримторп, и ее глаза сужаются до точек, пришпиливших меня к месту, как бабочку к пробковой доске. – Мы с мистером Гримторпом всегда верили, что от вредных привычек можно избавиться и что воспитанный, хорошо образованный ребенок предпочтительнее ленивого оборванца.

– О-Б-О-Р-В-А-Н-Е-Ц. Это значит: сорванец?

– Или бездельник, – добавляет бабушка.

– Или тот еще свинтус, – серьезно подытоживает миссис Гримторп.

– Миссис Гримторп говорит, – объясняет бабушка, – что все дети – и даже взрослые – способны к обучению; просто к некоторым нужен свой подход, и его не всегда может предоставить школа или другое учреждение.

– Но ни один человек, будь то взрослый или ребенок, не должен упускать шанс стать лучше, – добавляет миссис Гримторп.

– Включая вас, миссис Гримторп? – спрашиваю я.

Руки миссис Гримторп упираются в талию, острые локти опасно выступают вперед.

– Да будет тебе известно, – фыркает она, – что перед тобой стоят целых две женщины, которые пожертвовали многим ради блага любимого человека, и когда-нибудь ты поймешь это, хотя уже ясно, что в твоем мозгу столько детской чепухи, что ни для чего другого не остается места.

– Миссис Гримторп пытается сказать, – прерывает ее бабушка, – что вчера ты так хорошо поработала над серебром, что она, в своей бесконечной доброте, хочет тебя наградить. Вы ведь это имели в виду, миссис Гримторп?

Лицо миссис Гримторп перекошено так, будто сделанный мне комплимент вполне может ввергнуть ее в нервный припадок.

– У нас наверху есть библиотека, – говорит она в конце концов. – Она доверху забита книгами. Мы с мистером Гримторпом всегда полагали, что книги могут реабилитировать кого угодно. Я так понимаю, ты любишь читать.

Я многократно киваю.

– Вот и хорошо. Отныне полдня ты будешь полировать и чистить, а вторую половину дня – читать. Раз ты не можешь посещать школу, меньшее, что ты можешь сделать, – это заняться самообразованием.

Я не могу поверить в то, что слышу. Звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой. Я смотрю на бабушку в поисках подтверждения – та улыбается и кивает.

– Следуй за мной, – говорит миссис Гримторп. – В библиотеку.

– О, я знаю, где… – Я вовремя останавливаюсь и отвечаю: – Да, мэм.

Миссис Гримторп поднимается по главной лестнице, которая скрипит и стонет от каждого ее шага. Я иду за ней. На первой лестничной площадке я смотрю в окно и, как и вчера, вижу женщину в синем у края поместья.

– А где ее кабинет? – спрашиваю я миссис Гримторп.

– Чей кабинет? – переспрашивает миссис Гримторп, замерев на лестничной площадке.

– Ее, – говорю я и указываю на элегантную даму в синем платке и перчатках, как раз толкнувшую боковую дверь.

– А вот это, юная леди, категорически и принципиально не твое дело. Поняла меня?

Ради сохранения мира с ней я киваю и держу рот на замке.

Миссис Гримторп поднимается еще на лестничный пролет, я не отстаю. Взойдя на нужный этаж, мы идем по длинному коридору, который я уже однажды преодолевала самостоятельно. Свет над головой учитывает наши передвижения, он, как по волшебству, включается, когда мы проходим, и освещает дамасские обои. Как странно, что, когда я была здесь в прошлый раз, узор, полный настороженных и злых глаз, превратился теперь в изысканный и приятный рисунок с турецкими огурцами. Мы проходим спальню за спальней, спальню за спальней, но не заглядываем в кабинет, пока наконец не оказываемся на пороге потрясающей библиотеки.

Войдя, миссис Гримторп отдергивает тяжелые бархатные портьеры перед длинным окном на одной из стен. Лучи дневного света проникают внутрь, пылинки танцуют в воздухе, словно феи. Мои глаза обращаются к трещине на полу. Сегодня изнутри не пробивается световой луч и по ту сторону стены не слышно ни звука. На мгновение я задаюсь вопросом, не сыграл ли вчера мой разум со мной злую шутку. Возможно, никакого тролля все-таки нет. Возможно, все это было плодом моего неугомонного воображения.

– То, что ты видишь в этой библиотеке, – одна из лучших частных коллекций редких изданий в кожаных переплетах, которые можно встретить в англоязычном мире, – говорит миссис Гримторп. – Мистер Гримторп лично изучил каждую страницу каждой находящейся здесь книги, и все они вдохновили его на литературные свершения. Он эрудированный человек, заслуживший безупречную репутацию благодаря вдумчивой учебе. Для девочки, такой как ты, даже войти в эту комнату – уже большая честь. Ты меня понимаешь?

– Да, – киваю я. – Понимаю.

– Твоя