И они отправились спать, оставив меня сидеть возле костра и смотреть на звезды. Я пытался найти хоть какое-то известное мне созвездие, но всё было бесполезно. Может, Джонатан был родом из Южного полушария? Несмотря на то, что путешествовать мне приходилось, я никогда не был на экваторе или южнее, и понятия не имел, как выглядит на юге звездное небо. Кажется, там есть такое созвездие — Южный Крест? Я всматривался в небо, но не увидел ничего похожего на крест. Зато заметил кое-что другое.

На почти черном клочке ночного неба я увидел слабое голубое свечение. Это была какая-то туманность, едва различимая невооруженным взглядом. Несколько ярких разноцветных звезд сияли сквозь нее из далеких глубин космоса. Само собой, местный космос был лишь плодом воображения Джонатана, за исключением этой детали. Где я мог видеть раньше эту голубую туманность? Я никогда не увлекался астрономией, но этот космический объект казался мне знакомым. Точно! Это же та самая картина Энн! Граффити на стене, с которого началось наше знакомство!

Энн спала. Да, по законам этой игры каждый игрок нуждался во сне, даже если он был роботом. Каким образом на небе Эскапады могла появиться картина Энн? А может, ее здесь и не было до того, как я поместил ее туда своей фантазией, немного дополнившей субреальность Джонатана Парда? Я еще раз посмотрел на небо, но так и не смог найти эту туманность. Похоже, она исчезла без следа также неожиданно, как и появилась! До самого утра я размышлял об этом, но так и не смог придумать удовлетворительного объяснения тому, что увидел.

— Только учтите, Оракул отвечает только на один личный вопрос для одного человека! — сказал Джонатан, и, глянув в сторону Энн, добавил. — Точнее, для одного игрока!

Мы делали последние шаги по склону. Он был не таким крутым, как казался снизу, и даже Лизу не пришлось нести на руках.

— Значит, в счет идут только игроки? И у нас только четыре вопроса? — спросил я.

— Три. Свой я задал, когда проверял, как работает Оракул, после его создания. И по правилам, которые здесь работают для всех, на второй вопрос я уже не имею права.

Значит, Лиза не в счет. Ну что ж, думаю, нам должно хватить и трех вопросов. Мы поднялись на ровную площадку, посреди которой стоял… обычный гранитный валун, метра два в поперечнике.

— Это и есть Оракул, отвечающий на любой вопрос? — скептическим тоном спросила Энн. Она все лучше усваивала человеческие эмоции.

— Да! — загремел громкий голос из ниоткуда. Его тут же подхватило эхо, и я сразу же вспомнил страшные истории про сход лавин.

— Черт побери! — закричал Эдик. — Энн только что лишила нас одного вопроса! Что же она наделала?!

— Она задала свой единственный вопрос Оракулу и получила правдивый ответ! — снова загремел голос.

Эдик побледнел, поняв, что только что натворил он сам. Да, Оракул действительно правдиво отвечал на любой вопрос игрока. Вот только его система распознавания вопросов оставляла желать лучшего. Мои спутники потратили свои вопросы впустую, и теперь у нас был только один вопрос. Мой.

Я боялся произнести вслух хотя бы одно слово. Не должно быть никаких неоднозначностей. Никаких ошибок. Вопрос должен быть достаточно подробным и точным. Что нас интересует? Выход. Выход из нейронета! А то Оракул покажет нам выход из Эскапады и всё, больше у нас никого нет. Нет! Не просто выход из нейронета! Выход из нейронета в объективную реальность. Или правильнее сказать, выход из субреальности в объективную реальность? Да, так и спросить: «каким образом нам выйти из субреальности в объективную реальность?» Я почти уже открыл рот, но… Нет! Кому «нам»? Нам всем отсюда не выйти, Лиза не может покинуть нейронет, она всего лишь плод воображения, который отдельно от субреальности автора существовать не может. И вообще, нельзя спрашивать про нас. Вдруг у каждого из нас существует свой личный выход, и то, что подойдет мне, не сработает для Джонатана или Энн… Простите, друзья, но я буду спрашивать за себя. Я выберусь и сделаю всё, чтобы вас вытащить! И не только вас, всех пленников Эдварда Дарио! Итак, мой вопрос: «Каким образом мне выйти из субреальности в объективную реальность?».

Все смотрели на меня с надеждой, но никто не говорил ни слова. Даже нетерпеливый Эдик молчал, понимая, что от моего вопроса зависит судьба каждого из нас. Я не имел права на ошибку. Как же будет правильно? «Выйти из нейронета» или «выйти из субреальности»? Может, «выйти из нейронета» вообще некорректная фраза? Я же в него не входил, меня к нему подключили. Сказать «отключиться от нейронета»? Нет! Нейронет может и не знать, что он называется «нейронетом», но, так как мои мысли для него открыты, то он воспользуется моим пониманием этого слова. А я не уверен, что я сам до конца понимаю, что я называю этим словом! Нужно сформулировать вопрос иначе, какими-то простыми словами, не имеющими неоднозначных толкований. Идея!

— Оракул, как мне самостоятельно выбраться отсюда обратно в небоскреб «Biotronics» в объективной реальности?

Кажется, удачно, да? Почему-то Оракул не отвечает. Ты ведь видишь всё, что есть в моей голове, чертова машина! У меня в мыслях есть только один небоскреб «Biotronics!» Давай же, отвечай! Почему ты молчишь?

— После того, как вы завершите сценарий «Прощание с Оракулом», существует несколько способов добраться туда для вас! — вдруг заговорил голос. — Самый быстрый и простой — это смерть.

Оракул замолчал. Смерть? В каком смысле — смерть? Мне придется умереть?! Отсюда можно выйти только вперед ногами? Что значит «самый быстрый и простой»? А другие способы есть? Он что, издевается? Эдик и Джонатан смотрели друг на друга, недоумевая.

Стоп! Кажется, я понял! Самый простой способ — это умереть, но не в том смысле, в котором я подумал. Достаточно просто погибнуть где-нибудь в субреальности, и меня выкинет наружу. Правда это не получится в Эскападе, где смерть — явление обычное, и с ней игра не заканчивается. Так что для начала надо покинуть Эскападу. А что потом? Окружающая среда не может убить тебя в нейронете, но…

Даниэль Аллен! Я бился с ним на его подводном корабле и отрубил ему голову! И корабль тут же начал разрушаться, внутрь хлынула вода, мы спаслись бегством. Выходит, в самом начале моего путешествия по нейронету я выпустил этого садиста на свободу, убив его? А если бы он убил меня, я бы сразу же вышел из нейронета? Всё было настолько просто?

— Я не знаю сценария «Прощание с Оракулом», — прервал мои размышления голос Джонатана Парда. — Я такой сценарий не придумывал, его просто нет.

— Как это не придумывал? — засмеялся Эдик. — А кто же продумал весь наш маршрут от Леса Тайн до этого места? Это был отличный сюжет, Ваше Величество! Полный приключений, опасностей, и побочные квесты были неплохими! Вы ведь все еще творец Эскапады, Джонатан, и этот сценарий вы создали последним! Надо сказать, отличный сценарий! Кроме случая с гоблинами. Было очень неприятно, когда они меня ели!

— Спасибо тебе, Оракул. Прощай.

У меня ненадолго потемнело в глазах. Когда зрение вернулось, я обнаружил себя сидящим на уже знакомом мне песке Южного Берега. Энн, Джонатан, Эдик и Лиза были рядом.

— Статус игры: сценарий «Прощание с Оракулом» пройден, — радостно объявил Эдик.

Вот здесь, передо мной у берега, моторный катер. Сейчас. Получилось!

— Пора покинуть Эскападу, друзья! — сказал Джонатан. — Но с вашего позволения, я сохраню этот образ. Я к нему уже слишком привык.

Катер уходил в море, а я все думал о словах Оракула. Единственный способ здесь умереть, который мне был очевиден, это умереть от руки другого пользователя. А вдруг это не сработает? Вдруг я умру по-настоящему? Нет, этот мир — не настоящий. Мне пора домой. Нам всем пора домой.

— Джонатан, я хочу попросить об услуге. Думаю,