Иль Кан не нашёлся что ответить и промолчал. Понятия верности и взаимовыручки были слишком сильны у выходцев из Воинской Школы.

Распрощавшись с Карриной, он выдохнул от облегчения: общество шпионки его тяготило. Генерал был обязан ей и ненавидел себя за это.

“Продержаться до конца зимы и покинуть Кэррей”, — думал он, с нетерпением ожидая предстоящую ночную битву. — “И наши жизни уже не будут зависеть от благосклонности Каррины.”

Не без труда он нашёл точку, указанную Карриной, и присмотрел себе место для засады, откуда был виден большой отрезок дороги. Внутренний голос его не тревожил, и даже голова перестала болеть, давая возможность Иль Кану сосредоточиться на предстоящей атаке.

В его мыслях невольно возник образ Элены. Даже будучи испуганной вспышками злости генерала, она не пыталась бежать и не жаловалась на него Ханн и Каю. В какой-то момент он поймал себя на том, что хочет уснуть, чтобы вновь увидеть её в своих объятиях.

Иль Кан помотал головой и тихо выругался.

“Почему я думаю о ней вместо того, чтобы сконцентрироваться на деле? Что в ней такого особенного? Да, Элена симпатичная, смелая, местами даже забавная. Но в Имперском Дворе любая красавица мечтала оказаться в моей постели! Если бы только они были мне интересны: пустые, глупые, завистливые. С ними даже поговорить было не о чем!”

Его раздумья прервал тихий шум и еле слышные голоса. Иль Кан сжал рукоять меча, ощущая всем телом знакомое нетерпение перед началом сражения.

Процессия подходила всё ближе и, наконец, впереди показались два всадника на чёрных, как ночь лошадях. В одной руке они держали факелы, освещая себе путь, а в другой сжимали поводья.

За ними двигались две телеги, запряжённые лошадьми, заполненные свёртками и сундуками, на которых сидели женщины и старики.

“Высший балл имперским псам за маскировку,” — усмехнулся Иль Кан и неспешно вышел на середину дороги, сжимая в руках меч

— Эй, кто ты? Живо свалил с пути! — закричал один из охранников, как только огонь его факела осветил тёмную зловещую фигуру, перегородившую им путь.

Генерал промолчал, а всадник натянул поводья так, что лошадь аж встала на дыбы, и пригрозил:

— Убирайся, а то затопчу!

Иль Кан, не теряя спокойствия, сделал шаг в сторону, а затем резко подпрыгнул вверх, и, оказавшись прямо перед лицом всадника, одним взмахом меча отправил его в Преисподнюю. Мужчина повалился на землю, а испуганная лошадь побежала по дороге, утащив за собой тело наездника, чья нога застряла в стремени.

Со стороны телег послышались взволнованные крики. Народ всполошился, второй всадник в ужасе свалился со своего коня и побежал в лес, но его настиг нож, отправленный в полёт меткой рукой генерала. Всадник закричал, повалившись на землю, и лишь беспомощно наблюдал, как незнакомец сеет смерть, убивая невинных людей одного за другим.

Глава 33

Кан осмотрелся, чтобы найти выживших. Всадник закрыл глаза и затаил дыхание, молясь Высшим Силам, чтобы его миновала расправа: на его счастье, нож лишь оцарапал кожу, с трудом пробив толстый меховой полушубок. Услышав удаляющиеся шаги, он открыл глаза и, собрав все силы, пополз на четвереньках в сторону Кэррей.

Генерал, насытив кровью свою сущность, возвращался в крепость в хорошем расположении духа. Впервые в своей жизни он чувствовал ни с чем не сравнимое удовольствие, убивая их всех, одного за другим и проливая кровь на покрытую снегом дорогу, а мощный прилив сил дал ему надежду на исцеление. Демон завладел его мыслями, смакуя смерть каждой жертвы и умело усыпил его бдительность.

“Я горжусь тобой, Иль Кан. Скоро мы станем едины. Сегодня ты сам положил начало этому процессу.”

Уже светало, когда он зашёл на территорию крепости. Двор был пуст в столь ранний час, лишь Сарайя была уже на ногах.

— Лидер, что случилось? Ты ранен? — взволнованно спросила она, глядя на плащ, окроплённый кровью.

— Следопыт мертв. Всё прошло как нельзя лучше, — скривив губы в усмешке ответил Кан.

Он зачерпнул руками подмерзший снег и принялся протирать им лезвие меча от следов крови.

— Но как же? — в замешательстве спросила охотница. — Каррина сказала…

— Каррина сказала вам ровно то, что вы должны были услышать, — любопытство Сарайи начало его раздражать.

Вот только она поняла слова Иль Кана совсем иначе.

— То есть, кому-то из нас ты не доверяешь? Кажется, я начинаю понимать… Элена?

— Сарайя, в первую очередь, именно ты ей не доверяешь и настроена против Элены, — нарочито безразличным голосом произнес Кан. От усталости и недосыпа у него разболелась голова и он мечтал лишь о том, чтобы смыть с себя кровь и хоть немного поспать. — У Каррины были свои причины молчать.

— Я не слепая, мой лидер, — с жаром возразила северянка. — Думаешь, я не вижу, как ты реагируешь на одно лишь упоминание имени новенькой? Разве там, у реки, ты не пытался её убить? Может, ты знаешь что-то, чего не знаем мы?

— Если тебе есть что сказать — говори! — рассердился Иль Кан, морщась от стучащей в висках головной боли. — Хватит ходить вокруг да около!

— Иль Кан, ну скажи, ты ей доверяешь? — устало спросила Сарайя.

Генерал был готов взорваться гневной речью и напомнить ей о субординации, но до него, наконец, дошло, что Сарайя устроила допрос не на ровном месте. Он поманил девушку пальцем, и, осмотревшись по сторонам, склонился к ней и тихо спросил:

— Ты же не просто так спрашиваешь, верно?

— Её нет в крепости, — прошептала в ответ Сарайя. — Я видела, как после твоего ухода, Элена выждала время и покинула крепость с стороны заднего двора. И до сих пор не вернулась.

Иль Кан нахмурился. Чтобы не ставить безопасность крепости и жизнь его людей под угрозу, в ночное время членам отряда запрещалось покидать их жилище без разрешения.

Ночной лес был территорией хищников. К тому же, опасность попасть в расставленные отрядом капканы на дичь или забрести в болота была в разы выше, чем в светлое время суток. Обходы по ночам проводились вдвоём или втроём, исключением был лишь сам Кан, и до этого момента никто не решался нарушить приказ.

— Я разберусь с этим, — мрачно ответил ей Кан, чувствуя внутри пробуждение демона.

“Наглая тварь решила обвести тебя вокруг пальца? Убей её прямо сейчас.”

Быстрым шагом он пошёл в полуразрушенную дозорную башню, где располагались комнаты членов отряда. Остановившись напротив двери комнаты, в которой жила Элена, он громко постучал.

Дверь никто