Шрифт:
Закладка:
Размахивая крыльями, в серое небо поднимаются два дракона, один светло-коричневый, ближе к тусклому золоту, второй, справа, бронзовый. Без труда узнаю генерала в том, что слева. В истинном обличье он прекрасен и величественен, как никогда. Ничто не указывает на болезнь, и на миг в голове мелькает абсурдная мысль: а что, если он победит? Ведь он мудр и опытен, а Тиррэн, хотя и сильнее, но слишком резок и горяч. Он вполне может ошибиться, и этим можно воспользоваться.
Но тогда… Ветер швыряет в лицо выбившуюся из причёски прядь волос. Отбрасываю её раздражённо онемевшими от холода пальцами. Драконы разлетаются в разные стороны. Выдыхаю изо рта облачко пара.
Дикий обычай, ужасающий в своей жестокости. Зверский. Если разобраться, драконы и есть звери. От человека у них лишь половина. А у кого-то наверняка и того меньше.
Наблюдаю за мощным размахом крыльев дракона справа. Тиррэн.
Проклятье. Как бы то ни было, я не желаю ему смерти. Никому из этих двоих. С болью смотрю на дракона слева. Я просто не переживу, если с Освальдом что-то случится по моей вине. Будь проклят Драконий Бог за свою кровожадность!
Умоляю, пусть случится чудо! Пожалуйста! Пусть никто не пострадает!
Но чуда не случается. Спустя несколько мучительно длинных секунд ожидания два зверя взмывают вверх, чтобы сойтись в смертельной схватке высоко-высоко над облаками. Их могучие силуэты больше нам не видны, и всё, что остаётся — ждать.
Секунды складываются в минуты и тянутся невыносимо долго.
Слушаю своё дыхание. Вижу тень ресниц, которая опускается и поднимается вверх над глазами. Сжимаю руки в кулаки, чтобы унять нервную дрожь.
— Аах, — вырывается против воли из груди хриплым шёпотом.
Я вижу безжизненное тело дракона, стремительно падающее вниз. Бах! Всё.
В груди словно натягивается тугая струна и тут же рвётся, оставляя после себя зияющую рану. Дождь льёт сильнее. Его холодные капли попадают на лицо и смешиваются с горячими слезами.
— Мои соболезнования, леди Эйвилин, — сухо раздаётся справа от меня. — Идёмте в дом, нам следует подписать протокол поединка и ожидать распоряжений победителя.
10. Дважды в одну реку
Эйвилин.
Иду до замка, будто во сне. В ушах неясный шум, перед глазами пелена слёз, которые льются, и льются, и льются без конца. Несколько раз едва не падаю, но мужские руки уверенно подхватывают меня с обеих сторон.
— Леди Эйвилин, позвольте, — когда мы почти у крыльца, лорд Корфас протягивает мне чёрный шёлковый платок.
Инстинктивно вытираю им глаза и нос. Идём знакомыми коридорами. Пахнет ванильными булочками, которые всегда пекут к обеду. Жизнь в замке продолжается без его господина.
Боже! Как же дерёт в груди!
— Прошу вас, Эйвилин, — лорд Корфас придерживает дверь того самого зала, в котором они все собирались не так давно.
В котором Освальд закрыл меня своей надёжной спиной, будто щитом, от Тиррэна. А теперь его нет.
— Присаживайтесь, вот так, хорошо, — он помогает мне опуститься на одно из кресел, расположенных вокруг стола.
Сплетаю пальцы перед собой, смотрю на свои руки. Лорд Корфас отдаёт распоряжения дворецкому. Когда приносят чернила и пергамент, дракон опускается на кресло напротив меня и принимается старательно скрипеть пером.
Он сосредоточен и хмур. Пишет протокол — догадываюсь я. Протокол узаконенного убийства. Во рту становится горько, внутри разливается яд. Кстати, а где же наш «герой» — победитель?
Бросаю злой взгляд на дверь за спиной. Она плотно прикрыта. В зале только мы втроём, Тиррэна нет. А жаль.
Глотаю слёзы и насухо вытираю щёки. Первый шок от случившегося прошёл. Мне следует переключиться на другие эмоции, иначе я просто сойду с ума. Не могу позволить себе такой роскоши, потому что Сэймуру нужна вменяемая адекватная мать.
Особенно сейчас, когда его отец…
Нет! В носу начинает щипать с новой силой. Обмахиваю лицо ладонями, разгоняя влагу на ресницах.
Не думать об Освальде. Думать о другом. Тиррэн.
Ненавижу! Как же я его ненавижу! Оглядываюсь на дверь. Драконий Бог, да где же его носит?!
Мне не терпится увидеть этого мерзавца, чтобы лично «поздравить»! Уж я поздравлю его, так поздравлю! От души!
Впиваюсь ногтями в костяшки пальцев с такой силой, что на коже остаются багровые лунки. Мне нравится эта боль. Она помогает забыть ту, другую, острую и невыносимую, ту, что топит отчаянием.
— Подпишите, Эйвилин, — передо мной на стол опускается большой лист желтоватого пергамента и круглая серая чернильница с пером. — Здесь, здесь и здесь.
Лорд Корфас показывает указательным пальцем с заострённым желтоватым ногтем.
Послушно беру перо. Не вчитываясь, ставлю подписи там, где он просит. Мне всё равно — стучит в мозгу молоточком. Теперь всё равно. Освальда нет.
После меня подписи ставит сын лорда Корфаса. Начальник полиции пробегает листок глазами, сухо кивает:
— Ожидайте! — и выходит за дверь.
Время становится вязким. Не знаю, сколько сижу здесь вот так, царапая руки, вызывая в себе новые и новые волны физической боли, только ради того, чтобы не чувствовать боль моральную.
Сын лорда Корфаса тоже молчит, застыв у двери каменной статуей. Боится, что убегу? Куда мне теперь бежать?
Наконец, дверь снова открывается. Бросаю через плечо злой взгляд, ожидая увидеть убийцу своего мужа, но порог переступает один лорд Корфас. На этот раз без пергамента.
— Эйвилин, — он пересекает зал и сразу переходит к делу. — Вам следует немедленно собрать вещи. Берите только самое необходимое в дорогу для себя и мальчика. Всё остальное вам предоставят на месте. Для вашей безопасности вы должны покинуть замок в течение часа, до приезда родных генерала. Есть все основания полагать, что, несмотря на протокол, родня покойного обвинит вас. Прошу вас, не медлите, таков приказ лорда Даорра.
Не двигаюсь с места, только усмехаюсь горько. Перед глазами тут же встают ошарашенные лица Исиды и Бертрана, когда они слышат о смерти отца в поединке. Кто послужил причиной поединка? Я.
Можно даже не обольщаться насчёт того, что именно они подумают. И будут правы.
Проклятье. Из-за мерзавца Тиррэна я даже не смогу как следует проститься с мужем. Проследить, чтобы его тело было предано огню в строгом соответствии с древней традицией.
Кто-то другой проводит его в последний путь. А не та, которая обязана ему всем, включая жизнь, свою и ребёнка. Вскидываю на лорда Корфаса полный презрения взгляд. Ядовитые слова сами собой рвутся с языка.
— И давно ли начальник полиции на побегушках у убийцы? Где сам Тиррэн?
