за Грань, что странно, но, возможно причина тому нам известна: у него драконёнок, которому требуется защита. Дочери Даорра нужна мать, она малышка совсем. Всё сходится, не находишь?

Смотрю на него и не верю, что слышу это. Отодвигаю стул и резко встаю. Сжимаю кулаки и прохаживаюсь взад и вперёд:

— Милорд, — прочищаю горло и стараюсь, чтобы голос не дрожал от распирающих грудь эмоций. — Я даже в мыслях не допускаю подобной возможности. И меня крайне оскорбляет, что вы могли подумать иначе. После того, что он сделал!

— Порой обида губительнее, чем любая болезнь или яд, Эйвилин. А прощение исцеляет.

Подобное предположение от генерала, на которого я разве что ни молилась, настолько возмущает, что меня прорывает на крик:

— Я не обижена! — взмахиваю руками. — Я… просто ему не верю и презираю всем сердцем! То, как он поступил тогда… и продолжает поступать! Это словно не он! Ответственность и честь для него пустой звук! Сэймуру не нужен такой отец! Отец моего сына — вы! Вы лучшее, что с нами могло случиться! Истинный пример доблести, мужества и чести! Я не желаю другого мужа себе и отца своему мальчику! Особенно такого как…

Оглядываюсь предусмотрительно на дверь, убеждаюсь, что мы по-прежнему одни и выплёвываю презрительно:

— Тиррэн.

Наталкиваюсь на внимательный взгляд янтарных глаз в обрамлении сеточки мелких морщин, и мне вдруг становится совестно за свою гневную вспышку. Что, вообще, на меня нашло? Проклятый Даорр! Умеет вывести из себя, даже когда его нет!

Огибаю стол, опускаюсь на колени перед генералом, нахожу его морщинистую руку и касаюсь её губами:

— Простите, милорд, моё поведение неприемлемо, мне очень стыдно за него. Мне жаль, если я вас расстроила.

— Ты не расстроила меня, Эйвилин, — моей головы касается шероховатая рука дракона, мягко поглаживая. — Я лишь спросил твоё мнение. Ты ответила. Мне всё предельно ясно. Ответ на твой вопрос: да, Свод гражданских прав и обязанностей на нашей стороне. Сэймур родился в законном браке, и он мой сын. Никто не заберёт его просто так, потому что у кого-то глаза одного цвета. Конечно, Даорр может попытаться, но разве я хоть раз давал тебе повод усомниться в том, что могу позаботиться о вас с мальчиком? То-то же. А значит, и на этот раз причин волноваться нет. Нервничать вредно, Эйвилин, поверь, я знаю. Я знаю. Договорились? Да? Отлично.

Поднимаюсь с колен, возвращаюсь на своё место за столом. Отпиваю остывший кофе. Морщусь: горчит и чувствуется, что зерна будто пригоревшие. Мне невкусно.

— Расскажите про мятеж? — прошу, чтобы сменить тему. — Как всё было?

— К счастью, не все части регулярной армии и полиции поддержали заговорщиков. Мятеж подавлен, в структурах идёт глобальная чистка и перестановки.

— Слава Драконьему Богу! — поднимаю глаза к белому потолку с лепниной. — Значит, всё хорошо?

Отламываю краешек хрустящей булочки с красным джемом.

— Не совсем, — вздыхает генерал, разворачивая шуршащую газету. — Пока в столице были беспорядки, на нас напали. Замок Тайтон пал.

Моя рука с кусочком булочки зависает в воздухе:

— Напали? Но кто?

— Генерал Сардар Хард со своей армией.

— Тот самый? — ахаю я, мигом вспомнив непобедимого чёрного дракона, о чьей жестокости ходят легенды. — Который военным переворотом захватил трон в Бладрии?

— Да, — отвечает Освальд, не отрываясь от газеты.

Час от часу не легче! Почему лорд Шанси так спокоен?

— И что теперь? — будто клещами тяну из него новости. — Война?

— Нет, генерал Хард уже вернулся в Бладрию.

— Ничего не понимаю, — откусываю кусочек хрустящего слоёного теста. На зубах поскрипывают сладкие малиновые зернышки. — Что ему тут понадобилось?

— Младшая сестра наследника, вероятно, — проговаривает лорд Шанси. — Он забрал её с собой.

Кусок сладкого теста комом встаёт в горле. Услышанное не укладывается в голове:

— Супругу лорда Тайтона? — уточняю вслух, не уверенная, что правильно поняла.

— Именно, Эйвилин. Именно.

— Боже мой, — провожу рукой по волосам. — Бедная. Попасть в лапы к этому монстру… Я надеюсь, её спасут?

— Наследник как раз этим занимается. Война не в наших интересах. Император чётко дал понять, что вопрос должен быть решён дипломатически.

В свете столичных новостей собственные проблемы начинают казаться несущественными. Тем более Освальд заверил меня, что позаботится о нас. А значит, причин для волнения нет.

В ближайшие дни лорд Шанси больше не покидает поместье, нам всем так спокойнее на случай, если Сэймур вновь обернётся. Я днём уезжаю в Академию. Мистер Драгос доволен мной и передал несколько групп.

Наш уютный мирок становится прежним. Жизнь течёт своим чередом. Меня беспокоит ухудшающееся здоровье Освальда, который всё реже покидает свою спальню. Но в остальном всё слишком безмятежно и хорошо. Как затишье перед бурей.

Которая всё-таки обрушивается на нас, неожиданно и жёстко, снося в щепки всё то, что мы построили за последние годы.

День не задаётся с самого утра. Сэймур капризничает, я не успеваю позавтракать и страшно опаздываю в Академию. Подхватив портфель, спешу к экипажу.

Низкое серое небо хмурится. Накрапывает дождь. Ветер взметает полы строгого серого платья.

В самый последний момент обнаруживается, что лошадь прихрамывает. Приходится перезапрягать. Я злюсь и встревожена, что опаздываю.

В попытке успокоиться поднимаю глаза к небу и замираю. Прищуриваюсь, и портфель с глухим ударом падает на гравий под ногами.

В небе над замком дракон. Один, второй, третий… Мало ли кто это и зачем! Вот только одного из них, самого мощного и быстрого, я узнаю безошибочно и понимаю, что в Академию я сегодня так и не попаду.

9. Поединок

Эйвилин.

Отступаю назад, сначала медленно, затем срываюсь на бег. Вверх по лестнице, направо по коридору. Я никогда не была в покоях Освальда, но знаю, где они расположены.

Торможу перед массивными дверями из красного дерева. Изо всех сил луплю по ним ладонями. Кровь шумит в ушах, бок болит от быстрого бега. Наверное, со стороны я выгляжу сумасшедшей, вот только сейчас меня это мало волнует.

Дверь открывается, и я вижу Барта, камердинера Освальда. Его крепкая фигура занимает почти весь дверной проём.

— Леди Шанси? — на лице, чуть тронутом морщинками возле глаз, ни тени удивления, будто я каждый день врываюсь в покои его господина.

— Мне нужно увидеть мужа! Это срочно!

— Одну минуту, миледи, — кивает невозмутимо, после чего мягко, но уверенно закрывает передо мной дверь.

Сжимаю кулаки, переступаю с ноги на ногу от нетерпения. Секунды тянутся бесконечно. За спиной раздаётся топот ног. Оборачиваюсь и вижу Тима, мальчишку-лакея лет десяти.

Его каштановые вихры забавно подпрыгивают в такт шагам. Поравнявшись со мной, он останавливается и смешно взмахивает длинными