Подобно тому, как христианство ответило на современный народный вкус возрождением, литература ответила романом. В каждом случае наступало народное "пробуждение" или "ренессанс". Романы очень эффективно обращались к новой грамотной массовой аудитории. Будучи вымышленными, они рассказывали о людях, с которыми читатель мог отождествить себя в ситуациях, по крайней мере, предположительно реалистичных. Романы не предполагали знания классических языков, древних традиций или эпической поэзии. По содержанию они варьировались от серьезного искусства до чистого отдыха и возбуждающей фантазии, что привлекало практически всех грамотных людей, которые могли выкроить немного времени для чтения. За десятилетие 1820-х годов американские издатели выпустили 109 книг художественной литературы, а к 1840-м - почти тысячу. Часто эти книги писали женщины, и в них часто затрагивались женские проблемы и жизнь. За Катариной Марией Седжвик последовала целая школа "домашних" авторов, включая Кэролайн Гилман, Сьюзен Уорнер, Фанни Ферн (псевдоним Сары Уиллис Фаррингтон) и Э.Д.Э.Н. Саутворт. Женщины писали не только романы, но и историю, биографии, поэзию, юмор, драму и мелодраму. В этих жанрах они также часто затрагивали бытовые или моральные темы, отнюдь не обязательно соглашаясь с подчинением женщин мужчинам. Литература, как и религия, выражала женскую энергию и опыт раньше, чем политика.31

В XIX веке многие писатели и ценители вкуса беспокоились о качестве литературы (особенно романов), доступной для публичного потребления, - точно так же, как в более поздние времена они беспокоились о качестве телевидения. Та же печатная культура, которая выпускала книги, выпускала и рецензии на них. Тогда, как и сейчас, рецензенты старались поощрять то, что они считали "серьезной" литературой; в те времена это часто означало явный дидактизм. Многие читатели также разделяли мнение, что чтение должно сделать их лучшими людьми, не просто более культурными, но более искренними и трудолюбивыми, более высококвалифицированными, более информированными гражданами. Популяризация науки, которую заметил Ченнинг, отражала широко распространенное отношение к тому, что любое чтение, художественное или нехудожественное, должно быть "возвышающим" или "улучшающим". Бесчисленное множество простых людей, как на фермах, так и в городе, превратили чтение в инструмент самостроительства. Но, конечно, всегда оставались и те, кто читал для возбуждения, побега и викарных острых ощущений32.

31. Майкл Гилмор, Американский романтизм и рынок (Чикаго, 1985), 4-7; Мэри Келли, Частная женщина, публичная сцена (Нью-Йорк, 1984); Нина Байм, Американские женщины-писательницы и работа над историей (Нью-Брансуик, штат Нью-Джерси, 1995).

32. Классический труд Иэна Уотта "Возникновение романа" (Лондон, 1957) касается Англии; для Америки, помимо Baym, Novels, Readers, and Reviewers, см. Cathy Davidson, Revolution and the Word, 2nd ed. (New York, 2004).

Гомер Франклин держал книжный магазин в Нью-Йорке. В сентябре 1840 года он провел инвентаризацию, которая сохранилась до наших дней. Из 8 751 книги в магазине 2 526 были Библиями или религиозными книгами, а 3 008 - учебными или детскими книгами. Обе категории отражают важность "самосовершенствования" как мотива для чтения. Остальная часть включала 867 профессиональных и научных книг, 287 справочников и 2 063 книги, отнесенные к категории "беллетристика", в которую входили романы, поэзия и музыка33.

Конфессия Ченнинга, унитарии, сыграла особую и важную роль в развитии американской литературы. Они одними из первых осознали потенциал печати как средства формирования общественного вкуса и морали. На протяжении веков протестанты читали Библию в надежде на спасение. Теперь унитарии поощряли чтение другой "возвышающей" литературы, способствующей развитию добродетельного характера, который они считали более важным, чем внезапный, все преображающий опыт обращения в веру, присущий традиционному кальвинизму Новой Англии. Стремясь вырваться из тирании кальвинистского богословия над американской культурной жизнью, они создали ряд бостонских литературных журналов, самым важным из которых был "Североамериканское обозрение". Основанный в 1815 году, он стал самым влиятельным интеллектуальным периодическим изданием в Соединенных Штатах на протяжении большей части девятнадцатого века. Унитарианское вероисповедание способствовало появлению удивительно большого числа выдающихся американских писателей середины девятнадцатого века, включая, помимо трансценденталистов, романистов Натаниэля Хоторна, Катарину Марию Седжвик и Лидию Марию Чайлд, историков-повествователей Джорджа Бэнкрофта, Уильяма Х. Прескотт и Джон Л. Мотли, а также поэты Уильям Каллен Брайант, Генри Уодсворт Лонгфелло, Джеймс Рассел Лоуэлл и Оливер Уэнделл Холмс старший (также выдающийся профессор медицины). Деноминация унитариев оставалась малочисленной; вместе с конгрегационализмом она была упразднена в Массачусетсе в 1833 году. Тем временем политическое влияние Новой Англии ослабевало по мере роста среднеатлантических штатов и трансаппалачского Запада. Тем не менее, унитарии Новой Англии могли утешаться тем, что их значение для мира печати было велико; через нее они нашли способ оказывать более тонкое влияние на всю республику.34

33. Рональд Зборай, Вымышленный народ (Нью-Йорк, 1993), 141.

34. См. Lawrence Buell, "The Literary Significance of the Unitarian Movement," in American Unitarianism, ed. Conrad E. Wright (Boston, 1989), 163-79; Marshall Foletta, Coming to Terms with Democracy (Charlottesville, Va., 2001), 61-70. Иная интерпретация представлена Питером Филдом, "Рождение светской высокой культуры", JER 17 (1997): 575-610.

Американский кальвинизм долгое время относился к романам с подозрением, считая их пустой тратой времени и, что еще хуже, поощрением неправильной фантастической жизни, особенно среди молодежи. Но начиная с XVIII века философы-моралисты поставили кальвинистские предположения под сомнение. Новая психология искусства, основанная шотландскими моралистами Фрэнсисом Хатчесоном и Адамом Смитом (тем самым, который также писал об экономике), утверждала, что искусство может стимулировать чувства, которые затем могут быть применены к реальной жизни, превращая читателя или зрителя сентиментального искусства в более нравственно чувствительного человека. Романы могут выполнять эту функцию, как и другие художественные жанры.

В ответ на эти идеи в XIX веке евангелисты, как кальвинисты, так и арминиане, не только использовали поэзию, биографии и журнальные статьи, но и, более осторожно, привлекали романы на службу христианскому нравственному чувству. Сформировался рынок образной литературы, которая утверждала религиозные и моральные ценности и тем самым опровергала традиционное кальвинистское неодобрение. Такие произведения, демонстрирующие социальную ответственность, помогали и писателям, и издателям узаконить свою деятельность в глазах общественности. Уже в 1824 году евангелистка из Коннектикута Лидия Сигурни с некоторой опаской заметила, что романы заменили богословские труды "воскресным чтением".35 Епископалка Сюзанна Роусон и унитарианец Уильям Уэйр стали пионерами библейской фантастики, которая достигла кульминации после Гражданской войны в романе Лью Уоллеса "Бен-Гур". Сама Сигурни опубликовала пятьдесят шесть томов дидактической и благочестивой поэзии и прозы. Часто она выбирала исторические сюжеты и с сочувствием писала об американских индейцах. Ее муж жаловался, что она ставит свою карьеру выше своего долга перед ним: "Если бы ты была меньше поэтом, - с горечью говорил он ей, - насколько ценнее ты была бы