— Пока не ложись. Ты глубоко прожарился, быстро не заживёт. Как суставы? Всё ещё ноют?

Гедимин пожал плечами.

— Непонятно. Слишком много всего болит.

Алваренга ухмыльнулся.

— Ты выживешь, теск. Эта дрянь — отличная штука. Просто волшебная. Теперь сиди тихо. До завтра ты здесь, а там — посмотрим.

09 августа 19 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Под потолком задребезжало. Гедимин нехотя приоткрыл глаз, тяжело вздохнул и перекатился на другой бок. «Уже побудка? А, так и знал, что реактор мне снится…»

Нелепая конструкция с активной зоной, из которой во все стороны торчали ни к чему не прикреплённые твэлы, ещё несколько минут стояла перед глазами. Реакторы снились Гедимину каждую ночь с тех пор, как его перевели на второй ярус… когда ему удавалось заснуть, конечно же.

Он сел, по привычке стараясь не опираться на руки, посмотрел на посветлевшие ладони и довольно хмыкнул. Зуд прекратился, пальцы больше не раздувало, красные пятна исчезли, оставив после себя несколько близкорасположенных оспин — следы лопнувших волдырей. Гедимин пошевелил пальцами, согнул их в кулак, — суставы не ныли и не скрежетали. Спина ещё немного чесалась, но сармат думал, что это от налипшей на кожу грязи — обожжённые места очень давно не удавалось помыть. «Послезавтра доберусь до душевой,» — он мечтательно сощурился. «Сдеру с себя всю эту слизь.»

Смотровое окошко приоткрылось. В камеру влетели скреплённые между собой контейнеры — вода для питья, для мытья, утренняя порция еды… Гедимин подобрал упаковки, посмотрел на содержимое ячеек и хмыкнул — ему снова не давали фруктов и кофе, будто это могло его расстроить. «Жаль, что тут не наказывают кормлением Би-плазмой,» — подумал он, вскрывая контейнер. «Кожа наросла бы быстрее, если бы её не травили изнутри „мартышечьей“ едой. Может, и флоний не понадобился бы.»

Собирая пласты синтетической еды вместе, он следил за странными складками вдоль пальцев. Они так и остались на руках, не поддавшись регенерации; подвижности суставов это не мешало, но при нажатии было заметно, что кожа там плотнее и твёрже, чем на других участках. «Лишь бы работать не мешало,» — подумал сармат, вспомнив, как неловко возил неподвижной ладонью по стене и не мог включить резак. «Вот хорошо, что этого никто не видел…»

Окошко приоткрылось. Гедимин сунул в него пустой контейнер, но выкидывать не стал — прижал рукой, не давая створке закрыться.

— Куртку вернёшь? — спросил он, глядя на жёлтый шлем охранника. Тот сердито фыркнул, дёрнул на себя контейнер и захлопнул окошко, едва не прищемив сармату пальцы. Гедимин озадаченно мигнул. «И вот так третий день. Чего это с ними всеми?»

Он покосился на пустую нишу, будто ожидая увидеть там смарт, так и пропавший где-то на первом ярусе, тихо вздохнул и развёл руки в стороны, упираясь в стены. Сейчас, когда жжение под кожей и слабость во всём теле ушли, можно было ускорить регенерацию небольшой тренировкой. «Мышцы всё-таки ссохлись,» — недовольно сощурился Гедимин, вспомнив, как тяжело было поднимать разграничители в карантинном ангаре. «Скоро свой скафандр не подниму. Надо немного размяться…»

12 августа 19 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Мокрое пятно под водным распылителем отчего-то вызывало у Гедимина смутную тревогу. Он долго на него косился, высматривая следы размытой крови, но, разумеется, ничего не нашёл — после расстрелов пол мыли особенно качественно.

В этот раз пена, стекающая по плечам и груди, в самом деле была серой, хотя более светлой, чем ожидал сармат, уже много дней чувствующий себя измазанным самой мерзкой слизью. Сегодня ему дали на мытьё десять минут; охранник не вмешивался, стоял молча у входа в предбанник. Сармат дотянулся до спины, потёр поджившие ожоги, — на мочалке остались хлопья «лишней» кожи, но боли не было. «Жаль, не видно, какие там рубцы,» — подумал он, разглядывая ладони, покрытые узкими тёмно-серыми полосами — следами присосок. «Что этим тварям от меня было надо? Я же не радиоактивен…»

Вода выключилась. Охранник, заглянув в душевую, поманил Гедимина к выходу. В предбаннике на крышке бака уже лежал свёрнутый комбинезон, и сармат, подобрав свёрток, убедился, что куртка на месте, и довольно хмыкнул.

— А смарт вернут?

— Одевайся, — буркнул охранник, недружелюбно глядя на него и на всякий случай отодвигаясь.

Войдя в камеру, Гедимин по привычке заглянул в стенную нишу — и ухмыльнулся: смарт лежал там, с него даже не сняли ремешки для надевания на пальцы. Рядом в пакетике лежали съёмные диски. Гедимин быстро перебрал их — книги по радиохимии были на месте, сборник о Винстоне и россказни австралийских повстанцев тоже никуда не делись. На экране «читалки» виднелись новые обложки, — сармат видел их впервые, хотя прислать их должны были ещё в понедельник. Он присмотрелся к ним, выбирая чтиво на вечер, — сегодня он успевал пролистать что-то одно.

Через пару часов в камеру заглянул охранник с контейнерами еды. Гедимин придержал пальцем створку смотрового окна, — экзоскелетчик взялся за неё, но дёргать не стал, хотя скривился.

— Чего тебе?

— Есть письма с первого яруса? — спросил сармат. Охранник ухмыльнулся.

— Ты же сдох. Кто будет писать покойнику?

Он дёрнул створку, и сармат убрал пальцы. Несколько секунд он стоял на месте, озадаченно мигая, потом махнул рукой и взялся за еду.

«Значит, сдох…» — он отодвинул опустевшие контейнеры в сторону и тяжело вздохнул. «Так сказали первому ярусу. Не переведён наверх, а именно сдох… Видимо, дело уже пересмотрели, а после моего последнего побега…» — он почесал ладонь и досадливо сощурился. «А это был побег. Тут уже не отвертишься. Да ещё нападение на ангар… Интересно, тут расстреливают только по воскресеньям?»

Воскресенье подходило к концу, а сармат ещё был жив, — видимо, Фостеру не хватало каких-то документов, чтобы оформить всё официально. Он прошёлся по камере, глубоко вдохнул, пытаясь разжать невидимый обруч на рёбрах. Ему было досадно.

«Ну, по крайней мере, это будет быстро,» — пожал он плечами, взглянув на практически зажившие ожоги. «Несколько секунд, а не месяцев.»

Смотровое окошко приоткрылось —