и за руки, а через несколько секунд, перевернув на спину, уронили на мостовую. Он лежал, считая про себя секунды и прислушиваясь к удаляющимся голосам. С ним больше ничего не делали — оставалось лежать и ждать, когда тело начнёт подчиняться мозгу, и можно будет перевернуться набок и осмотреть обожжённые ладони. Спина уже почти не болела, но прикосновение прохладной мостовой всё равно было приятно. Гедимин прислушивался к ощущениям, надеясь почувствовать зуд — знак запустившейся регенерации — но ни спина, ни руки не чесались, и сармату было не по себе. «Слишком тяжёлый ожог. Что там с костным мозгом, интересно…» — подумал он и тут же вспомнил, что на пути квантовых потоков были ещё и лёгкие, и сердце, и множество важных сосудов. «Hasu…» — обречённо выдохнул он. «Дважды hasu, если сюда не завезли флоний…»

— И где эти ублюдки? — раздался над его головой сердитый голос сержанта Матейки. — Кто, вашу мать, за это ответит⁈

Он, склонившись над Гедимином, больно оттянул ему веки. Сармат ничего не увидел — зрительные нервы ещё не включились — но резко выдохнул, и Матейка довольно хмыкнул.

— Тюремные дела нас не касаются, — донеслось с крыльца. — Тебя позвали. Что не так?

— Сколько вы в него высадили? — Матейка ткнул сармата в висок. — Три батареи?.. Года не прошло! Поднимай его, потащим к доку. Какие твари, говоришь, его погрызли?..

«Они не кусались,» — думал Гедимин, повиснув между двумя экзоскелетчиками. Держаться он не мог, и тело медленно, но неуклонно сползало со скользкой обшивки. «Раньше меня носили как-то по-другому,» — мелькнуло в мозгу, но мысли тут же переключились с неумелых охранников на радиофагов. «Похоже… похоже, они не хотели навредить. А что им вообще было надо… да кто их знает, я не биолог.»

13 июля 19 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

В плечо Гедимина воткнулась ещё одна игла.

— Ага, — сказал сам себе доктор Алваренга, взяв сармата за запястье и развернув руку ладонью кверху.

— Ага, — повторил он, проверив вторую руку, и, достав из кармана ещё одну ампулу, внимательно на неё посмотрел. — Ну ладно, пусть…

Эта инъекция пришлась на другое плечо. По отсутствию боли и жжения Гедимин заключил, что в ампуле не блокатор и не флоний. «Надел бы дозатор, чем каждый раз иглой тыкать…» — досадливо сощурился сармат, глядя на медика.

— Вставай, — велел тот. — Вот так. Что с головой? Меня видишь?

Гедимин кивнул. Голова у него давно не кружилась — станнерный паралич прошёл ещё позавчера, и вчера сармат уверенно садился, хотя вставать ему пока не разрешали. «Мозг цел,» — заключил он. «А вот руки…»

Алваренга, закончив перевязку ладоней, возился с его спиной — обрызгивал обожжённые места анестетиком и прикрывал сетчатой тканью. Анестетик слегка холодил кожу, на этом его действие и заканчивалось. «Странно нынче лечат лучевые ожоги,» — думал Гедимин, прислушиваясь к ощущениям. Ни спина, ни ладони не чесались, — регенерация так и не запустилась.

— Всё, — Алваренга отступил на шаг, с довольным видом разглядывая сармата. — Куртку не надевай, спи на животе. В душевую его не водить, из камеры не выпускать.

Он кивнул охранникам, отходя в сторону.

— Руки, — буркнул сержант Матейка. — Лицом повернись.

В этот раз ему сковали руки спереди и оставили между браслетами довольно длинные «цепочки» — сантиметров по тридцать.

— Завтра с утра зайду, — пообещал медик, остановившись у открытой двери. — Руки береги!

«Что там, всё-таки, с костным мозгом?» — думал сармат, глядя на запястья, обмотанные сетчатой тканью. Она, видимо, должна была дать коже дышать; теперь Гедимин чувствовал каждое движение воздуха — от малейшего шевеления жгло и ладони, и спину. «А когда-то у „макак“ водились анестетики,» — думал он, сердито щурясь, пока охранники вели его к камере. «Фокс их, наверное, забрал на Землю с собой.»

Как только за Гедимином опустилась решётка, охранник повернулся к соседней камере. Оттуда уже выглядывали Киган и Виклунд, с опаской глядя на забинтованного сармата.

— Близко к нему не лезьте, — буркнул охранник. — Он схватил хорошую дозу.

Несколько минут после его ухода в коридоре стояла тишина. Гедимин прошёлся по камере, сел на койку, попытался взять в руки смарт и сощурился от боли. «На пальцы теперь не наденешь,» — он осторожно переложил устройство на подушку и лёг набок, стараясь не прикасаться спиной к стене. «Вот так, что ли…»

— Эй, механик, — донеслось из соседней камеры. — Это у тебя надолго?

Сармат неуклюже дёрнул плечом и сердито сощурился, в очередной раз потревожив спину.

— У них нет флония, — сказал он. — Заживать будет долго.

«Если я раньше не сдохну,» — закончил он про себя. «Где бы найти Пожирателя, чтобы он меня укусил? В карантин их иногда завозят…»

17 июля 19 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

— В порядке у тебя лёгкие, — пробурчал доктор Алваренга, прикрепляя к предплечью Гедимина кровезаборник. — Сиди тихо!

Кровь у него брали каждый день, больше, чем обычно при проверке на эа-мутацию, — Гедимин предполагал, что так отслеживают проявления лучевой болезни. Пару раз он слышал, как охранники тихо спрашивают, «сдохнет он или нет»; Алваренга пробурчал что-то невнятное и велел запустить в камеру робота для дополнительной дезинфекции.

— Ага, — пробормотал медик, покосившись на детектор. — Пока норма… Повернись спиной, сменю повязку.

В этот раз его прикосновения причиняли меньше боли, чем обычно. Гедимин недоверчиво прислушивался к ощущениям — казалось, ожоги почти зажили. «Зуда нет,» — он настороженно сощурился. «Кажется, дело плохо.»

— Ага, — снова пробормотал медик, заметно помрачнев. — Ну-ну… Может, и так… Ну а что⁈

Он сердито фыркнул и взялся за пульверизатор.

— У Фокса был флоний, — вполголоса напомнил Гедимин.

— Где я тебе найду Фокса⁈ — отозвался Алваренга, закрепляя края повязки. — Давай руки. Пошевели пальцами. Как суставы?