Шрифт:
Закладка:
- Больц, а если ты ошибся и это нападение – вовсе не дело рук Рубена?
- Да если даже и так? Умер южанин, к тому же – бандит и торговец джанком. Вся его банда и конкуренты заняты дележкой и разборками. Мы, напротив, оказались свободны и знамениты. Все только к лучшему.
***
Позже вечером, когда уже укладывались спать, старшина Бэсиэр, все-таки не выдержал.
- Вот скажи, Больц, как это все-таки у тебя получается?
- Ты про то, как я ситуацию раскладываю? Это называется «анализ». Помогло то, что отец еще много про дела контрабандистов рассказывал...
- Нет, я о другом. Вот ты только что с Рубеном говоришь и – раз! – втыкаешь ему стрелу. Даже в лице не поменялся.
- Даже не знаю. Само случилось. Я во всех этих – степняках, южанах, – людей не вижу. Животные. Горные великаны. Хищники. Или бараны. Поэтому мне легко. Есть мы – и есть они. И нам надо пройти сквозь них.
- А как по мне – люди как люди. Такие же, как в Империи. Все такое же, даже джанк все тот же...
- Они не люди из-за того, что делают с рабами.
- А как по мне, так они не делают с рабами ничего такого, что в Империи не делают с холопами.
- Это плохие мысли, старшина. Из-за них ты когда-нибудь можешь промедлить с ударом. Мы солдаты. Мы в логове врага. Нас здесь сразу же убьют просто за то, что мы из Империи. У солдата две задачи – уцелеть и убить как можно больше врагов. Уцелеть сейчас важнее – потому что наши знания нужны Империи. Но, вполне возможно, завтра Единый и Император прикажут пойти и убить как можно больше. И тогда задача выжить и уцелеть отступит в тень...
- Просто как все у тебя...
- У солдата должно быть просто. Иначе однажды может не хватить времени разобраться...
***
Но утром старшину волновали совсем иные вопросы.
- Мне вот тут в голову пришло, Больц, что мы совершаем ошибку.
- В чем?
- Помнишь, когда ты вел нас к Акиму и дальше, в Дерзкий, ты говорил о том, что меньше всего подозрений вызывает презренный и низкий – нищий пропойца, бродяга. Тебе не кажется, что привычка быть лучшими сыграла с нами дурную шутку, и мы выставились напоказ?
Больц задумался на мгновение и был вынужден признать правоту старшины.
- Твои предложения, Вэл?
- Пьянство и разврат.
Больц лишь кивнул, соглашаясь.
***
К планированию пьянства и разврата вахмистр и старшина подошли, как к планированию боевой операции: поставленная задача, сроки, материальное обеспечение.
Пьянство – шумное и демонстративное – было обозначено беспорядочным на первый взгляд походом по десятку шалманов. Благо, расположены они были неподалеку.
Переход из кабака в кабак позволял изобразить глубокое освинячивание с минимальными затратами, тратя в каждой таверне буквально по чуть-чуть. Сказалась тут хозяйственная хватка старшины.
В каждой таверне не упускали случая рассказать, как долго они были вынуждены воздерживаться от спиртного под железной рукой Рубена, и какую щедрую награду выдал им преемник Рубена за их храбрые попытки спасти Беспалого. С каждой таверной совершенный подвиг становился все эпичнее, а армия нападавших уже грозила заполнить весь Дерзкий.
Загул должен быль увенчаться развратом, поэтому перед полуночью завалились в заранее присмотренную таверну, где арендовали на остаток ночи черную рабыню.
На таком выборе настоял Больц, которому претило воспользоваться имперской невольницей – а ею могла оказаться любая белая рабыня. Карл и Отто своего мнения по этому вопросу не имели, просто онемев от возможности побыть с женщиной.
Если кто-то и наблюдал за группой имперцев, то ему пришлось до утра слушать стоны и гортанные крики черной рабыни, скрип кроватей и другой мебели, и периодические вопли соседей, которым разгулявшиеся охранники покойного Рубена не давали спать.
Когда под утро посыльный явился за арендованной рабыней, он нашел ее изрядно измученной, но весьма довольной свершенной рабской службой.
Охраннички же дрыхли мертвым пьяным сном...
Глава 6. Попутный северный ветер
Глава 6. Попутный северный ветер
Капитан Тэннан был уже немолод, а, по мнению очень и очень многих, – слишком зажился на этом свете.
Золото и тугие тела вышколенных рабынь уже не так, как прежде, волновали душу старого хищника.
Лишь азарт погони да звон клинков в смертельных схватках будили огонь жизни. И запах свежепролившейся крови!
Постарел, да, постарел «Хорёк» Тэннан.
Хорьком его назвали в самом первом рейде.
Тогда он в ярости вырезал целую палубу весельных рабов – только потому, что один из них рассмеялся при виде того, как грозный пират спрыгнул прямо в посудину, куда испражнялись прикованные гребцы.
Нынче Тэннан не стал бы так трудиться ради бушующей ярости. Быстрое убийство не утоляет мести. Убийство утомительно, если его исполняешь сам. Пусть потеют молодые...
И, к тому же, гораздо выгоднее выпороть и продать, чем перерезать глотку. Хотя, прямо скажем, временами перерезать глотку намного увлекательнее.
Сейчас Тэннан скучал, и с нетерпением ждал, когда погода позволит выйти в море. А пока коротал время за кальяном и наблюдал за четверкой воинов, только вошедших в таверну.
