Геннадий Гаврилович Чемоданов обычно гасил излишние страсти, но я постоянно чуял зависший над темечком дамоклов меч. Каждый раз умывался холодным потом, начинал лихорадочно подключать вышестоящих железнодорожных начальников: «Не губите, братцы! Меня же из партии исключить могут! Моей вины нет, а хотят назначить крайним». В Москве подергаются, поднатужатся – и пришлют вагоны. Через несколько месяцев история повторялась. Так и жил – от стресса до встряски.

Еще более значительные проблемы с подготовкой вагонов к погрузке возникали зимой. В сибирские морозы сыпучие материалы – песок, щебень – смерзались настолько, что выгрузить их было невозможно. Хоть динамитом взрывай! Так и стояли вагоны до лета, пока не оттают. А однажды в конце декабря пошел дождь, а потом всю пролившуюся воду сковало морозом. Мужики отбойными молотками долбили лед, ничего не помогало.

Все пять лет, что работал в Междуреченске, продолжалась такая катавасия. Кто только к нам не приезжал! Как-то наведался кандидат в члены политбюро ЦК КПСС Гейдар Алиев, курировавший вопросы строительства. Большая шишка! Тема все та же: стране нужен уголь, почему не грузите? Жесткий был руководитель, говорил ровно, тихо, голос не повышал, но получалось очень доходчиво, второй раз повторять не требовалось. Гейдар Алиевич глубоко вникал в вопрос.

Школу жизни в Междуреченске я прошел серьезную, полезную, хотя, скрывать не буду, горечь тех лет чувствую до сих пор. Не всегда справедливо поступали с железнодорожниками, забывали поблагодарить, доброе слово сказать.

О мосте на Кийзак

Девятого мая 1977 года в наших краях случилось страшное наводнение. Междуреченск не зря получил свое название: город расположен на месте впадения рек Усы и Мрассу в Томь. Весной в половодье многочисленные притоки и ручьи часто разливаются, выходят из берегов, но в тот раз приключилось нечто совершенно особенное. Аккурат к Дню Победы вода поднялась на шестьдесят четыре сантиметра выше рекордной отметки 1958 года, была прорвана дамба в районе Ольжерасской автобазы, затоплен Карайский водозабор. Город на какое-то время остался без питьевой воды. Со стихией боролись организованно, но в поселке Притомский пришлось спасать людей.

Вода смывала на своем пути все, с корнем выворачивала вековые деревья, срывала с фундамента и уносила вниз по течению крепкие дома. Не раз слышал рассказы, что во время строительства магистрали на участке Междуреченск – Абакан – Тайшет извилину реки Мрассу решили спрямить, засыпав часть русла миллионами тонн грунта, гравия и щебня. В результате ландшафт в этом месте изменился, привычная картина нарушилась. Старожилы-шорцы говорили, мол, нельзя было этого делать, природа захочет вернуть то, что у нее отняли. Прошло лет двадцать, и вот, когда 9 мая 1977 года началось наводнение, именно на этом участке вода прорвала искусственную насыпь из щебня, шпал и рельсов, и Мрассу ринулась в прежние берега, круша попутно все преграды.

За стихией интересно наблюдать издалека, еще лучше – по телевизору. Захватывающе и безопасно. А вот самому оказаться в центре бурного потока – спаси и сохрани.

Разумеется, в день, когда происходили такие события, я не мог сидеть дома и праздновать, хотя у меня святое отношение к Дню Победы, как и у всего поколения, выросшего сразу после войны. С утра я был на работе. Ближе к обеду забежал на минутку домой. Там меня и застал телефонный звонок первого секретаря Междуреченского горкома партии. В то время эту должность занимал Владимир Овденко, впоследствии – первый секретарь Кемеровского горкома КПСС. Владимир Иванович по пустякам не дергал. «Река, – сказал, – поднялась уже до уровня железнодорожного моста…»

Я сразу все понял. Этот мост обеспечивал сообщение между станцией Междуреченск и новокузнецким направлением через Кийзак. Рухни он, и путь на юг, в сторону Абакана, будет отрезан.

Положил телефонную трубку и сразу рванул туда, к реке. Смотрю, по Мрассу плывет бревенчатый домик. Симпатичный, почти целехонький. А за ним сплошным потоком – лес. Будто кто-то в неурочное время открыл сплав древесины. Проплывающие в стремительном потоке бревна с огромной силой ударяли в опоры моста, грозя разрушить его.

Картинка не для слабонервных!

Вокруг суетятся люди, подтаскивают к насыпи все, что могут. Да куда там! Кто-то кричит про бульдозеры и тросы. Но где все это взять? Еще один грамотей вспомнил из учебников, что нужно бросать мешки с песком и гравием. Ну, бросили. Бульк – и их тут же унесло могучим потоком.

Что делать? Сел я с замами думать, решение искать. Возникла идея сцепить состав вагонов на семьдесят и загнать его на мост. Да так, чтобы первые двадцать вагонов стояли на одном берегу, последние – на другом, а основная часть – посередине. Тогда мост выдержит. Обсудили, сформировали мощный тяжелый состав, и я начал объяснять машинисту задачу. Тот, не дослушав мои слова, перебил: «Ишь какой умный! У меня жена, дети. По-твоему, я ненормальный, чтобы через мост ехать?! Садись сам и рули, куда хочешь!» Помощник тоже отказался. И оба, по сути, были правы. Какое я имел право посылать людей на верную гибель? Риск был огромный, запредельный. Но не ждать же, пока вода все уничтожит!

– Иваныч, приказываю как начальник станции! – сказал машинисту. – Или тебя потом расстреляют, потому что ты предатель! Не о своей шкуре думать надо, а что отрежешь Абакан, Новокузнецк, Тайшет…

– Пиши приказ, Аман! Без бумажки с места не сдвинусь, – ответил Иваныч, подумав.

Взял я чистый лист и вывел: «Приказываю машинисту Бухтоярову (сколько времени прошло, а фамилию помню!) в связи со сложившейся чрезвычайной ситуацией вывезти состав на мост и не двигаться, пока угроза не спадет».

Бухтояров внимательно изучил документ, почесал в затылке и добавил:

– И еще одно, начальник. Ты – со мной. Пойдешь впереди локомотива, буду на тебя ориентироваться. Полотна-то не видно.

Действительно, вода поднялась выше уровня моста, нельзя было определенно сказать, целы рельсы или их уже смыло. Колеса тепловоза и те наполовину оказались скрыты в воде. Мне она доходила до колен, сапоги сразу промокли и противно хлюпали при каждом шаге. Услышал, как за спиной лязгнул и тронулся поезд. Я иду, и он следом. Вот и левый берег позади, вот стальные фермы моста, вот железо дрожит под ногами… Бревна нескончаемо бились по опорам. Звук такой неприятный, противный. Бум, бум, бум… Вниз старался не смотреть. Выбрал высокое дерево на правом берегу и на него ориентировался. За остальным наблюдал периферическим зрением. Вокруг –