Шрифт:
Закладка:
Энди замешкался в дверях. Он, пожалуй, дал бы задний ход, завидев такое скопление народа, но сзади на путях к отступлению, как карательный отряд с задачей уничтожить любого бегущего, Стив.
— Смелее, детка, — весело подбадривал он. — Мы уже на пороге безумного триумфа. Я просто чую этот запах.
— Столько народу, — протянул парень, смутно рассчитывая на поддержку.
Какое там! Лучше бы Шон ничего не говорил, потому что поддержка оказалась похожей на смертельный крах.
— Сейчас они тебя разорвут, — он произнес это еще веселее. — Наше мясо они уже пробовали на вкус, а ты - свежий деликатес. Так что, готовься - обглодают до самых костей.
— Спасибо, Стив. Звучит ободряюще.
— Не позволяй им оттеснить себя далеко, чтобы я мог спасти тебя, когда начнешь воду носом хлебать. Учти - это единственный раз. Потом выгребай сам.
Потом наклонился к уху парня и добавил:
— Смотришься охренительно. Дядя Стив постарался на славу. И не трись об Роя, иначе в газетах появятся фотки вашего спаривания.
Блин! Речь Шона так же бескостна, как и его тело. Уж кто-кто, а он умеет так сказать, как пыльным мешком из-за угла огреть. Умница, Стив! Всегда так делай!
Энди пробирался сквозь толпу, подпираемый сзади Шоном. Тот даже ущипнул его пару раз, и парню стоило немалых усилий не взвизгнуть. Куда они продираются? Зачем? Лучше не думать. Взгляды липнут к ним, как мухи к повидлу. И где только носит Роя? Заварил все это, и нет его. Энди даже не удается рассмотреть картины, но то немногое и кусками, что он видит в редкие пробелы в толпе, приводит его в шок. А Стив все напирает. И Роя все нет и не… Парень затормозил так резко, что даже сила инерции Шона не смогла сдвинуть его с места. Маккена. Улыбается. Ямочки на месте. Высокий, в распахнутой жилетке на голое тело и шелковой черной рубашке поверх нее, заправленной одним концом в брюки, белых ботинках и таком же галстуке, завязанном на голой шее невнятным узлом. Репортеры текут, а он смотрит на них свысока, словно олень-вожак на стадо пасущихся беременных самок. При всем этом еще и жвачку жует. Энди знает: Рой терпеть ее не может. Тоннели… Тоннели из тоннелей… Тоннели через тоннели… Тоннели поперек тоннелей… Мальчишке на секунду показалось, что пройдя поворот на большой скорости, он на ней же врезался в лобовую в неприступную стену.
— Рот закрой, — шепчет на ухо Стив. — Жвачку дать?
— Зачем?
— Что б зубы склеить. И сглотни. У тебя полный рот слюней.
Как всегда, сказал так, как никто другой не смог бы.
— Трахнешь его вечером, если он не сделает это раньше. Все уже поняли, чем вы любите заниматься. Это то, о чем я говорил. Поздравляю, детка. Ты вляпался.
Энди посмотрел на Стива, чуть повернув голову, однако, вывернув при этом почти наизнанку глаза.
— Угу, — сочувственно согласился Шон, слегка качнув головой. — Посмотри обратно.
Парень взглянул на Маккену. Тот, кажется, тоже только что встретился со своим пыльным мешком. Выражение лица его интерпретировалось не иначе как: «Мать твою!». Рой стоял, словно его парализовало, закусив за щекой язык, отчего на щеке образовался флюс. Он моргнул как-то медленно, потом несколько раз как-то быстро, и лицо его выражало теперь новую мыслеформу: «Твою мать!». Энди. В свободном легком пуловере крупной вязки, обтягивающих джинсах, мокасинах с индейским орнаментом и… Коротко стриженые волосы на затылке переходят в достаточно длинную асимметрию спереди.
— Я тебя трахну прямо здесь и сейчас, — думает Рой.
— Ошибаешься. Это я тебя трахну, — мысленно отвечает Энди.
— Вот я и потерял обоих друзей. Молодежь подпирает, — с сожалением размышляет Стив.
Не поворачивая головы, он переводил взгляд с одного на другого. Левая бровь и уголок губ приподнялись, словно кто-то потянул за невидимую нить. От рентгеновского взгляда папарацци не ускользнула мысленная перепалка участников и, как и обещал Рой, они тут же вычленили природу их связи.
— Господин Маккена, где вы нашли свою новую модель?
— Откуда он родом?
— Сколько ему лет?
— Расскажите поподробнее, как началась ваша совместная работа?
— Чем занимается ваш мальчик?
Ну вот, началось! «Ваш мальчик». На лбу, что ли, написано, чей мальчик? Веселье разбухает. Стив хищно улыбнулся, и взгляд его стал почти лисьим. Он уже собрался развлекаться, как заметил непонятное движение со стороны входа. Там жужжала толпа. Ком этот медленно двигался, неся в середине... кого бы вы думали? Карелля. Тот был уже в образе, томно закатывая глаза и делая жеманные жесты кистями рук со свежим маникюром. Салатовая трикотажная кофта с розовым боа на плечах гармонировала с макияжем. Он несколько чрезмерно благоухал парфюмом и явно перебарщивал с кокетством. За ним на расстоянии, позволенном толпой, плыл Дик, облаченный в розовое с черным. Карелль с видом великого одолжения раздавал автографы, поблескивая бриллиантом, вставленным в верхний клык. Он снисходительно позволял себя фотографировать, явно заботясь тем, как получится на снимках. Наконец толпа несколько поутихла, и Рой получил возможность дать минутное интервью. Он считал, что этого вполне достаточно, чтобы выплеснуть закваску в массы, а уж пирог с начинкой они испекут сами.
— Рад приветствовать всех собравшихся здесь! — начал он. — Мои друзья, надеюсь, разделяют эту радость! Вы знаете их хорошо, потому что за долгие годы я не потерял интереса и не исчерпал возможности фотографировать их! Еще с большим удовольствием хочу представить вам нового участника этой выставки! Прошу любить! Энди Джалалли! Юный и очень одаренный молодой человек к моей великой радости согласился сниматься для этого шоу…
— Где вы нашли его, мистер Маккена? — посыпались отовсюду дублирующие вопросы.
Опустив прямой ответ, Рой продолжил:
— Именно благодаря господину Джалалли, его мужеству и безграничному терпению мы все получили шанс сегодня здесь присутствовать. Именно ему я благодарен за все.
— Поясните, господин Маккена!
— Именно он дал мне возможность продолжать жить и работать. Энди, — Рой подошел к парню и, обняв, поцеловал в шею, — спасибо тебе.
Поцелуй расплодился во множестве фотокамер.
— Откуда вы родом? — посыпались вопросы. — Где вы проживаете? Что вас связывает с господином Маккеной помимо работы?
Мальчишка начал тушеваться, миллиметрами отступая назад. Он был похож на ребенка, которого застали за тем, что он наделал что-то в штанишки.
— Господин Джалалли любезно согласился остановиться в моем доме, — беззаботно спас его Рой.
Энди почувствовал, что уткнулся лопатками в его грудь, а, значит, миллиметры закончились.
— Вы живете или проживаете вместе?
— Думаю, — вступил Стив, — личная жизнь господина Маккены и господина Джалалли потому и называется личной, что касается только их двоих. Чтобы внести еще большую ясность в интересующий всех вопрос смею добавить, что и я, и господин Карелль Парнье, и господин Дик Гроуэн тоже периодами проживаем совместно с ними. Думаю, всем теперь все ясно. Не так ли, господа? Кстати, всем будет интересно узнать, что в доме мистера Маккены всего лишь два дивана.
Лис улыбнулся. Он явно только что проглотил жирную беременную крольчиху и теперь довольно ждал отрыжки.
Энди слушал Шона и думал, что репортером самому ему никогда не стать. Выставка, на которой всех интересует вопрос, кто с кем проживает… Крошки крошками, чайки чайками… Из варева спутанных мыслей парня выловила ладонь Роя, незаметно скользнувшая под пуловер на спине. О, нет! Только не это!
— Коллективное фото! — весело вскрикнул Стив, прижавшись к Энди с другого бока. Видит, что ли? Очень кстати. – Дик! Карелль! Фото на память!
Фото на память, а ладонь Роя скользит по спине. И краснеющее лицо выдает. И штормит. Наверное, от духоты. От духоты? Ну да! От нее самой. Не оттого же, что пуловер, жилетка и рубашка вместе - слишком тонкая перегородка. И волоски на руках и крестце дыбом. И кто-то держит за горло, потому что дышать трудно. Конечно, от духоты. Здесь столько народа.
— Ну, не без этого, — вдруг замечает Рой.
— А что когда-нибудь без этого обходилось? Ты бы уж привык, наконец, а?
К ним подошла стройная молодая женщина в сопровождении явно обрюхаченного мужчины.
— Здравствуй, Рой, — сказала она, несколько растягивая слова, словно облизываясь.
— Рад тебя видеть, Шерон, чего не скажу о тебе, Том.
— А я рад, — стараясь делать это как можно искреннее, ответил мужчина.
— Шон, — она улыбнулась, слегка
