Стив, осиротевший в безрезультатных попытках найти хоть кого-нибудь из друзей, оборвал все телефоны и успокоился, удовлетворившись текилой. Дик весь день болел давлением, которое поднималось у него всякий из пяти раз, когда Карелль выходил из душа.

Уже с наступлением позднего вечера друзья, наконец, собрались у явно озадаченного и погрустневшего Шона чтобы принять там свою, четко вымеренную дозу успокоительных капель. И детке антиалко. Крошки остаются без капель. Пока. Им еще рассказывать со сцены волшебные сказки на ночь для взрослых.

* Только ты и он, и музыка.

** Александр Македонский.

Часть 8. I want to know what love is.

8. I WANT TO KNOW WHAT LOVE IS.*

— Ну, поздравляю! — весело воскликнул Стив, швырнув на столик газету. — Как все предсказуемо! Даже скучно!

Рой пробежал глазами статью.

— Руки оборвать этим фотографам. Хоть в суд подавай. Что за снимки?! Уродцы!

— Невозможно! — возмутился Карелль. — Я тут футов на сто толще! И что за синяки у меня под глазами?

— Синяки?! — не удержался Дик. — У тебя вообще глаз нет! Они что хотят сказать, что я могу влюбиться в такую свинью?!

— Это я - свинья?! Ну, знаешь!

— Да не кипишись ты! Лучше взгляни на детку. Этакий стареющий мальчик далеко не первой свежести.

— Солнце! Тебе-то за что они так отомстили?

— Это что! Вы лучше текст прочитайте! Мне кажется, макака яснее мысли излагает, — искренне радовался Стив. — «Новая модель представлена снимками, изобилующими откровенными подробностями». Класс! Эй, модель с подробностями, как тебе это нравится?!

— В смысле "подробностями"? — не понял парень.

— В прямом смысле. У них - откровение, что у тебя есть подробности.

— Ничего не понимаю.

— А чего тут не понимать?! Подробности у тебя есть! Между ног!

— Это ж очевидно.

— Кому? Им - не очевидно. Они впервые разглядели, что у мужика член есть! Ой, ну не могу! — Дик откинулся на спинку стула. – Рой, тебе надо было на этом месте черный квадрат присобачить, чтобы оставить почву для размышлений.

— Не знаю, что мне надо. Меня его подробности не шокируют. Я, знаешь ли, привык к ним.

— А зря! Видишь - общественность недопонимает.

Энди как-то некстати начал краснеть. Странное дело, репортеры вместо чаек и капель почему-то увидели только его половую принадлежность. Можно подумать, что половина человечества тщательно скрывает наличие аналогичного устройства.

— Слушайте дальше, — продолжал радоваться Шон. — «Распущенность и отрицание мистером Маккеной законов морали явно ставит его вне законов человеческого существования». Я валяюсь в этой ботве! Стесняюсь спросить, что есть мораль и законы человеческого существования?

— Это когда ты трахаешься и делаешь вид, что никогда даже не пробовал, — спокойно и довольно ответил Рой. — Интересно, как тогда это самое человечество умудрилось не загнуться.

— Не уверен, — поддержал Карелль, — что продолжение рода возможно у гомопар…

— А что, гетеро занимаются этим только для продолжения рода?

— Ну, у них, по крайней мере, есть прикрытие, чтобы визуально вписываться в эти морали.

— Вот именно. Прикрытие. То есть, вся мораль построена на визуальном восприятии и лжи.

— Я не скрываю, что я - гей, — еще сильнее разбушевался Рой. — Я честен! Я свободен! И это - мой выбор! Мне нравится этот мальчишка! Я его трахаю для удовольствия, и он, надеюсь, занимается тем же и для того же!

Все уставились на парня.

— Энди? — как-то неопределенно спросил Стив.

— Что сразу "Энди"? — окончательно раскрасневшись, огрызнулся тот.

— Мы в шоке. Ты слышал, что он заявил? Тебе следует дать объяснения.

— Да ну вас!

— Нет, постой! Мы были не готовы услышать столь шокирующую подробность. Что нам теперь делать с этим великим знанием? — Стив состроил настолько наивное выражение, что реально выглядел растерянным. — Ты с ним трахаешься?!

— Не может быть! — поддержал Дик.

— Как ты мог?! — не удержался Карелль. — А мораль?!

— Действительно! — согласился Шон. — Мы тут все уверены, что ты - на бочок, ладошки - под подушку и пузыри пускаешь?

— Блин, дурачье, — рассмеялся Рой. — Вам бы все ржать…

— Ржать?! — наигранно передразнил Дик. — Пора плакать! Такой урон нравственности! Вот мы с Кареллем даже ни разу не догадались, чем можно заняться…

— Ни одного разочка, — подтвердил Карелль. — Ни единого.

— Последние двадцать минут? — не ожидая от себя, усмехнулся Энди.

— Двадцать минут?! — спохватился Дик. — Карелль, мы уже двадцать минут не догадываемся, чем можно заняться!

— Как двадцать минут?! — расхохотался Карелль. — И у тебя не поднялось давление?

Дик публично пошарил в паху.

— Как "не поднялось"?! Вот оно! Я его отсюда вижу! Ой, Карелль, у меня давление! Оно поднялось и стоит!

— А мораль?! — крикнул вдогонку Шон.

— Пусть подождет минут пятнадцать!

— Суперкролики, — тепло улыбнулся Рой. — Кажется, они и конец света пропустят, если он случится не вовремя. Так, о чем мы тут?

— О попрании тобой законов человеческого существования.

— А, ну да. Попирал! Попираю! И буду попирать! Вот такая я сволочь!

— Зна-а-атная, — согласился Стив, протягивая другу бокал. — Ну что? За мораль?

— Детка? — Маккена взглянул на Энди.

— К черту вашу мораль! — отмахнулся парень.

— Нашу или их?

— Если мораль состоит из того, что я голодал и жил под мостом, то к черту любую!

— По нашей морали, ты пускаешь пузыри, заложив ладошки под подушку, — Рою нравилось, как мальчишка сердится. — Не так ли, детка?

— С тобой позакладываешь. И не называй меня «детка».

— Хорошо, детка.

Рой успел отскочить, едва не заработав пинок от Энди.

— По какой такой морали видано, чтобы яйцо на курицу прыгало? — Маккена решил позлить парня побольше. — Твое дело - лежать в гнезде, а мое - сидеть поверх тебя.

— Смотри, курица, — заразительно засмеялся Стив. — Вырастет из него петушок, тебя топтать начнет. Тогда держись.

Энди тоже расхохотался, хитро взглянув на Роя. Тот искал в голове хоть что-нибудь для ответа, но так ничего и не обнаружив, рассмеялся тоже.

— Ты мне лучше скажи, — Маккена перевел разговор на другую тему, — как выставка?

— А что говорить? — Шон хлебнул виски. — Ты талантлив до бескрайности. Даже не знаю, исчерпаешь ли ты себя когда-нибудь.

— Я - вампир. Вами питаюсь, — довольно произнес Рой. — Не будет вас - не будет меня.

— Ой ли?

— Моделей-то много. Души мало. И плевать мне на все нормативные аспекты визуально-моральной жизни.

— Энди, детка, а как ты себя находишь?

— Не нахожу. Это - удел Роя. Но я не ожидал. Он заморозил меня насмерть, и я готов повторить, если он захочет… а они - не пойми о чем.

— Ловлю на слове.

— Не надо. Я и так никуда не денусь.

— То есть, согласен и дальше пускать пузыри, ладошки по подушку?

— Пока из яйца не вылуплюсь…

— Э! Э! — завопил Рой. — Ты мне угрожаешь, что ли?!

— Ставит в известность.

Шон не смог сдержать сальной улыбки.

— Ставлю в известность, — подтвердил Энди, состроив томный взгляд.

— Э, ребята! Я что-то не понял, вы тут чем занимаетесь?

— Танцами, — спокойно произнес Стив, проводя пальцем по краю стакана.

— Танцами, — так же спокойно поддержал Энди.

— Танцами?!

— Танцами, — в унисон ответили оба.

— Ох, и жарко у тебя!

Раскрасневшийся Дик облегченно плюхнулся на стул.

— Что, уже-е? — почти удивился Шон.

— Тринадцать минут, — подытожил Рой. — Мастер почти точен.

— Работает с опережением графика. Навык не пропьешь. А вот и второй.

— И неоднозначно видно, кто кого топтал…

— Вы о чем это? — не понял Дик.

— Мы - о яйцах и петухах.

— А что у петухов есть яйца?

— Пока - нет, но будут.

— Карелль, — взмолился Дик. — Скажи им. Они взялись меня высмеивать…

— Ну, Карелль, у тебя и рожа, — протянул Стив. — Запить?

— Что?

— Белки. Еды не предлагаю. Кажется, ты сыт по самое горло.

Рой хохотал. Стив тоже прыснул, а Энди едва не поперхнулся.

— Нет, дорогой, — манерно обратился к другу Дик, — и с этими пошляками я вынужден проводить свою жизнь…

— Как же тебе не повезло, — поддел его Шон.

— Плюнь на них. Они завидуют.

— Тьфу на вас, — делая вид что обиделся, плюнул Дик. — Плюнь на них тоже.

— Э! Э! Не стоит!

— А вот и мои куколки! — обрадовался Стив, поднимаясь навстречу Крису и Майклу.

Мало было крошек и заек, теперь случились куколки. Энди пришлось задрать голову, чтобы видеть не вставая, где кончаются эти куколки. А впрочем… Они уже почти родные, и уж точно - крошки, и без сомнения - зайки. Парень улыбнулся. Ему нравился юмор Стива. И Стив ему тоже нравился. И Стивовы зайки… Ему даже нравилось, что сам он - детка.

— Где вас носило, бессовестные твари?! — Шон