Я возмущенно обернулась: неужели он думает, что тигрица сможет выйти из клетки? Что захочет нам навредить?

Но слова увязли в горле. Там, в темноте заповедных дорожек, почудилось шевеление. Именно туда глядела Сажель. Рычала и скалила зубы.

Топот нарастал, и я позволила Карпову потянуть себя за локоть вперед, в сторону библиотеки. Но та, скорее всего, была закрыта в этот час. И вряд ли небольшое возвышение на ступенях могло спасти нас от надвигающейся черной тучи, грохочущей пятью десятками крепких ног.

– Камнехвосты! – ахнула, разобрав очертания существ, что неслись прямо на нас.

Глянула испуганно на Андрея. Судьба-богиня! Телепорты на заговоренной территории не работают, а до ворот… Нет, до ворот нам не добежать.

Грузные существа с костяными наростами на мордах и хвостах передвигались единой массой, поднимая в воздух густую взвесь из пыли и снега. Они неслись по главной улице, забирая немного в сторону. Может, пролетят мимо? Оставалась легкая надежда не быть обидно растоптанными под шурхово Рождество.

Рядом с нами раздалось несколько оглушительных хлопков. Небо окрасилось разноцветными всполохами, освещая потемневшее лицо Андрея.

Мечущееся по Заповеднику стадо решительно повернуло в нашу сторону, убив остатки надежды. Залп фейерверка разозлил их. Напугал, резанув по чувствительным ушам.

– Тролль дери… Анна, ложись! – громыхнул Карпов, схватил меня за плечи и повалил спиной на снег. Вмял в ближайший сугроб, превращая в снеговика. И сам навалился сверху.

Перед глазами мелькнула палочка-грубиянка, и нас накрыло снежным навесом. Топот пары десятков взбешенных камнехвостов заглушило, отрезало возникшей стеной.

Охотница до приключений болезненно ныла, и некстати вспомнился план Джен, желавшей вечером после свадьбы лепить снеговиков. Но не из меня же?

Было мокро, и холодно, и страшно… Сколько шансов, что стадо решит обогнуть импровизированный сугроб, не потоптавшись на наших телах?

Любимый запах полыни вторгался в нос, смешиваясь с холодом и снегом. Сознание уплывало от ужаса, что все повторяется вновь.

И пусть я не в красном порванном платье и не с разбитой Киваном щекой… А закутанная в пальто моего Демона и с ним, собственно, во плоти… Со своим горячим мужем, с которым я ничего не боюсь. Кроме снега. И, возможно, еще камнехвостов.

Накрывший нас снежный купол не был статичным, он закручивался вихрем над макушкой Андрея. Серебряной воронкой взмывал ввысь, создавая ощущение серьезной преграды. Этакого айсберга, вынырнувшего вдруг посреди дороги.

Топот послышался совсем близко, а затем стал удаляться. Камнехвосты огибали нас, не рискуя вбиться мордами в ледяную глыбу.

– Ани… девочка моя… – Карпов гладил меня по влажным щекам.

Он лежал на мне, вбиваясь локтями в сугроб и полностью накрывая мое тело своим, не придавливая живот. Эта аккуратность в нем была встроенной, отработанной бессонными ночами «дежурств».

Вихрь над нами начал стихать, растворяться. Снег повалил сверху белыми хлопьями, налипая на темные пряди, что свисали по обе стороны от демонического профиля. Падали на лоб, на брови… Его губы шевелились, бормоча не то заклятья, не то ругательства.

Поерзав под ним, я тихонько застонала. Не столько от боли, хотя пятая точка немного ныла, сколько от кошмарного сна наяву. Этот снег, и перепуганное лицо Карпова, и беспросветно чернеющее небо…

– Где ты ударилась, пигалица? Покажи!

Взгляд такой дикий, требовательный, словно ему сейчас важнее жизни было подуть на каждую из моих царапин.

– Я в порядке. Мы все в порядке, – успокоила Демона, ощущая, как внутри взрываются привычные фейерверки. И как к горлу подкатывает знакомая тошнота. Капельки послушно дали о себе знать.

Топот мускулистых лап удалялся, оставляя лишь судорогу в мышцах и тревожный комок в горле. Ошалелый взгляд Карпова блуждал по моему телу. Не дождавшись признания, где болит, он принялся сам ощупывать меня со всех сторон, забираясь под плащ и порываясь залезть под юбку.

– Андрей! – возмущенно зашипела.

В сугробе я этого делать не намерена! Разнообразия в нашей жизни и без того хватает. Во всех шурховых смыслах.

– Владимирович… – ворчливым тоном добавил Карпов, стряхивая с меня снег и вытирая румянец с щек. Он тоже помнил. И тоже боялся, не пытаясь это скрывать.

_____________

Дорогие читатели! Продолжение выйдет уже в новом году, в первых числах января.

Вместе с героями поздравляю вас с наступающими праздниками! Желаю крепкого здоровья, семейного тепла, света, добра и красивых историй!

Обнимаю,

Лена Княжина.

11.2

Наш магический купол совсем истончился и стал похож на прозрачную, эфемерную юрту, сотканную из тумана и снежного вихря. Тут было вполне уютно. Разве что холодно, как будто на снегу лежишь. Ах, ну да, точно…

Я отлепила руку от сугроба и поднесла ее к лицу. Сияющая материя сочилась с пальцев. От волнения за малышей. От отчаянной, болезненной любви, наполнявшей сейчас всю меня по самое горло. Так, что я в ней захлебывалась.

Карпов перехватил мою ладонь, размазал сияние по своей щеке. Нежно поцеловал в пальцы.

– Будет в нашей жизни хоть немного покоя? – удрученно уточнил Демон. Риторически, само собой. Какой уж тут покой.

Камнехвосты зашли на второй круг, миновали библиотеку и ринулись к горным вершинам. Я вздохнула: видит Судьба, они так до утра пробегают, ничуть не выдохшись. Очень уж упертые создания, истосковавшиеся по свободе и приключениям.

– Их мы с собой забирать не будем, – осторожно заявил Андрей.

– Этих не будем, – согласилась поспешно, потирая ушибленное плечо. – Как они вообще выбрались из вольера? Никакого порядка… А еще главный столичный заповедник, ну что вы говорите!

По сосредоточенному лицу Карпова пробежала судорога, лоб расчертило морщиной. Он поднялся на руках, напряженно обернулся, всмотрелся в черноту.

– Думаешь, их выпустили? – догадалась взволнованным шепотом, усаживаясь на снегу. – Андрей?

Сажелька в клетке зарычала – глухо, предостерегающе. Карпов подобрался хищным зверем, ощетинился, и меня бы не удивило, услышь я второй рык. Демонический.

– Анна, посиди тут.

Он не глядя ткнул пальцем в сугроб, обозначая отведенное мне пространство, резво поднялся на ноги и зашагал в темноту.

Сделал несколько порывистых движений вперед, вскинул руку, рубанул жезлом воздух. Всполох обездвиживающих чар озарил снег зеленым, и в ярком свете очертился мужской силуэт. Человек не торопился убраться от вольера, словно совсем Карпова не боялся.

Вряд ли это было разумным с его стороны. Совсем, совсем неразумным!

Нет в нашем мире здравомыслящего мага, который не остерегался бы князя Карповского. Его боятся все – от очитков до первокурсников. Зеленеют, бледнеют, в обмороки падают. И это в обычной, будничной