– Сэр, я владелец этой палатки, – начал Ксавье. – Извиняюсь за отсутствие на месте. Могу я вам чем-то помочь?

Мужчина покачал головой.

– Вряд ли у вас есть то, что я ищу.

Мне стало не по себе от полного отсутствия надежды в его голосе.

– У нас есть что-то от меланхолии? – спросила я.

Ксавье побледнел:

– П-п-простите, сэр. Таких снадобий не существует. По крайней мере, пока…

– Есть такое снадобье, – холодно проговорил посетитель. – Я знаю, что есть.

Он решительно двинулся к выходу из палатки, но Ксавье остановил его, положив руку на плечо.

– Вы имеете в виду «эйфорию»?

У меня душа ушла в пятки. Логично предположить, что как член Совета Ксавье знал об этом снадобье. Но я вспомнила о недоверии к нему со стороны мадам Бен Аммар и о ночи, когда он заслонил от меня котел с кипящим отваром. Разумеется, ничего противозаконного друг продавать не стал бы. Особенно посреди рынка…

– Да. – Плечи у посетителя задрожали, в глазах заблестели слезы. – Пожалуйста, мне… мне нужна помощь.

– Принимать такое снадобье небезопасно. Через несколько дней…

– Знаю, – перебил посетитель. Глаза у него были такими далекими и пустыми, словно жизнь в них едва теплилась. – Пожалуйста, сэр!

– Простите, – снова извинился Ксавье. – Я ничего не могу поделать. И умоляю вас: не ищите это снадобье. Ощущение счастья, которое оно создает, не стоит последствий.

Мужчина молча посмотрел на нас обоих, а потом беззвучно, как призрак, выскользнул из палатки.

Секунду спустя Ксавье плотно закрыл брезентовые полы и вместо стула тяжело опустился на старый ящик.

– Разрази меня гром, ну и дела!

– Мы должны сообщить Совету?

– Я отправлю им послание, – буркнул Ксавье.

Между нами повисла тяжелая, плотная тишина. Ксавье безучастно смотрел перед собой, ссутулившись от усталости и… грусти.

– А вы немало знаете об «эйфории», – проговорила я.

Ксавье медленно кивнул:

– По заданию Совета… я пытаюсь создать средство, нейтрализующее побочные эффекты этого зелья.

Я нахмурила лоб:

– Мадам Бен Аммар сказала, что это снадобье радости, и что-то еще… про одуванчики?

– Принявшие его… чувствуют не радость. Если «эйфория» создавалась от меланхолии, то зря. Она лишь дарит фальшивое ощущение счастья на один день. На второй начинается бред и на коже прорастают одуванчики. Финальная стадия наступает на третий день, когда бутоны расцветают, а пострадавшие превращаются в сомнамбул. Разбудить их нам не удалось.

– Что… что же тогда для них делается?

Голос Ксавье звучал слабее и слабее.

– К счастью, пострадавшие способны пить и есть, но они полностью дезориентированы. Не слышат и не видят ничего вокруг, в головах у них проигрывается сон. Их тела функционируют, но души, сознание… фактически умирают.

Неудивительно, что Ксавье столь категорически возражал против использования зелья и что мадам Бен Аммар разыскивала его с таким пылом. «Эйфория» представляла огромную опасность особенно потому, что была столь желанна. Снадобье, позволяющее мгновенно спрятаться от реальности.

– Что в ответ на это предпринимает Совет? – спросила я.

– Мы разрабатываем нейтрализующее средство.

– Мы? – хмуро переспросила я.

– Другие члены Совета тоже экспериментируют с вариантами нейтрализаторов. Моя задача отличается тем, что мне поставлен жесткий срок. Я должен приготовить снадобье к летнему солнцестоянию.

Это звучало абсурдно.

– Вам… вам же шестнадцать лет. Почему вы должны?..

– Потому что я Морвин, – перебил Ксавье.

– Это ваш отец придумал?

– Он предложил поставить мне такие рамки. Хочет, чтобы я приготовил снадобье раньше всех остальных.

Мне это претило. Претило, что Ксавье пришлось нести такое бремя. Очень жестоко отдавать чужие жизни и счастье в руки одного мальчишки. И все ради чести семьи.

– А если у вас не получится? – спросила я. – Что случится тогда?

Ксавье пожал плечами и перехватил мой взгляд.

– Если у меня не получится, Совет заберет мою силу.

У меня глаза на лоб полезли.

– Что? Но… зачем им это делать? И раз ваша сила уже ограничена… как вы должны готовить столь важное снадобье в таком состоянии?!

– Это очень сложно, – пробормотал Ксавье.

Я поняла его тревогу, его бессонницу. И его сомнения. Перед ним маячило будущее без магии. Точнее, маячило до моего появления.

«Нет, – подумала я, – он не совсем тот Ксавье, что раньше».

– Поэтому вы пожелали мою магию? – спросила я слабеющим голосом. – Из страха потерять собственную?

Ксавье выдохнул, но не с досадой, а мягко, словно к нему наконец вернулась способность дышать.

– Да, – ответил он.

Значит, так оно и было. Ксавье настолько уверовал в свой провал, что заранее составил план действий на случай потери магической силы.

– Получается, вы совершенно в себя не верите?

– Надежды нет. – Ксавье покачал головой, не осмеливаясь на меня посмотреть. – Вот уже три месяца я еженощно работаю над этим заданием. Дал пострадавшему одну дозу – не работает. Дал другую – не помогает. Я готовлю идеальное снадобье, чувствую, как моя магия гудит в пузырьке… и никакого результата. Дохлый номер.

Невыносимо было видеть Ксавье таким сломленным. Я подошла к нему и легонько коснулась его руки.

– А если…

– А если что? – хмуро перебил Ксавье.

– Я могла бы помочь вам со снадобьем, – предложила я.

У Ксавье аж морщины на лбу разгладились.

– Очень мило с вашей стороны, – тихо сказал он. – Но у вас самой есть важные дела. Вам нужно отца благословить.

– Я могла бы учиться управлять своей магией, помогая вам. Знаю, я сама – ходячая катастрофа, но сила постепенно начинает меня слушаться. Кроме того, помощь вам не помешает, даже если я буду просто измельчать ингредиенты.

Ксавье закусил нижнюю губу так, что она побелела.

– И чего вы хотите взамен?

– Ничего, – ответила я, нахмурившись. – Если мы впрямь друзья, как вы сказали, это именно то, с чем друзья приходят на выручку.

Ксавье медленно, с опаской улыбнулся:

– Спасибо. В понедельник я покажу вам, над чем работаю.

– Не сегодня?

Ксавье покачал головой:

– У вас была сложная неделя, вы очень много работали. Переночуйте сегодня дома. Утром я приду, чтобы присутствовать при благословении.

Ксавье повернулся к бумажным пакетам, взял меньший и протянул мне.

– М-м-м, вот. Я купил вам подарок. Чтобы пожелать удачи. Не то чтобы вам она не понадобится, но…

В пакете лежали черные хлопковые перчатки, украшенные затейливой вышивкой в виде стеблей и цветов. Охнув от восторга, я тотчас сняла садовые, чтобы примерить обнову.

– Они прекрасны! – заворковала я, восхищаясь подарком при свете лампы, висящей в заколдованной палатке.

– Я подумал, что вы заслуживаете чего-то лучше старых садовых перчаток, – отозвался Ксавье.

Друг верил в мои знания, в мой успех. Возможно, Ксавье и впрямь считал, что у меня получится благословить папу.

«Разумеется, он счастлив, – сказала мне магия. – Если ты добьешься успеха, у Ксавье снова появится полноценная сила».

Горло судорожно сжалось, руки повисли по швам.

– Что случится, если у меня получится его благословить? Ну, то есть с нашей клятвой? Моя сила переметнется вам в грудь?

Ксавье отвел взгляд.

– Не уверен насчет «переметнется», но, по сути, – да.

Несколько светлых часов мне казалось, что мы партнеры. Работали бок о бок как равные. В детстве мы играли в магов и мечтали вместе открыть лавку «Морвин и Лукас».

Тогда я и подумать не могла, что такое простое желание может оказаться настолько сложным и невыполнимым.

10

Тем вечером, когда Ксавье открыл портал ко мне в дом, от волнения у меня не нашлось сил даже попрощаться.

С пылающим сердцем я перепрыгнула через крыльцо в гостиную. Едва увидев папу, склонившегося над книгой в своем кресле, бросила свою ковровую сумку в сторону и рванула к нему. Заметив на щеке у него шрам длиной с палец, я застыла в нескольких дюймах от его кресла.

Когда папа поднял голову, его глаза, скрытые очками для чтения, напоминали совиные.

– Разрази меня гром, это кто ко мне пришел?! – Он устроил книгу между диванной подушкой и подлокотником, выпрямил спину и шагнул ко мне, широко раскрыв объятия.

С бешено бьющимся сердцем