Я засмеялась. Самой едва верилось, что во мне осталась хоть крупица веселья. Я прикрыла рот руками в садовых перчатках из растрескавшейся кожи и стала смотреть, как дождевые капли цепляются к травинкам.

– Жаль, что я не был смелее, – посетовал Ксавье. – Что не отвечал на ваши письма вопреки наказам отца.

Выпустив на волю эмоции и магическую силу, я чувствовала себя опустошенной.

– Вы были ребенком. Никаких претензий к вам нет.

– Нет. Абсурд, что он так о вас думал.

Насчет абсурдности я сомневалась. Возможно, поэтому моя магия была такой капризной и сумбурной.

Ксавье коснулся моей руки. По коже прошел мороз, пульс ускорился, я подняла голову, чтобы встретиться с ним взглядом. Я и забыла, как близко друг к другу мы стоим. Поднявшись на цыпочки, я задела бы щекой его щеку.

– В вас живет не ее магическая сила, а ваша собственная. И скоро вы исцелите своего отца, не сомневаюсь.

«Не ее магия». Я прижала ладонь к щеке. Сила частенько меня не слушается, но она моя. Мне ее бояться. Мне и контролировать.

– Я могла исцелить его, вызвав ливень? – спросила я. Мой голос звучал тихо и сдавленно, я пыталась и под зонтом уместиться, и к груди Ксавье не прижаться.

– Это начало, – ответил он. Друг больше не краснел: вероятно, наша близость не беспокоила его так сильно, как меня. А вот в глаза он мне по-прежнему не смотрел. – Велите своей магии сделать что-то еще – что угодно, по вашему желанию.

– Она не послушается.

– Стоит попробовать.

Возможно, Ксавье был прав. И если испытывать магию, то именно в таком месте, как здесь.

Я зажмурилась и сжала кулаки. Представила себе цепи холмов и голубые небеса. В груди что-то тянуло, словно конь, не слушающийся узды. Я подняла руку, попробовав стереть тучи, но моя ладонь словно уперлась в камень. Мышцы задрожали от напряжения.

– Ничего, если задание будет простым, – сказал Ксавье. – Нужно лишь, чтобы магия подчинилась вам.

– А если не подчинится? – шепотом спросила я.

– Тогда в другой день снова попробуем, – голос Ксавье звучал уверенно и умиротворяюще.

Я медленно выдохнула и подумала о новом способе контроля над магией. При нем я могла плакать без стыда и не бояться своих эмоций. «Ладно, магия, – подумала я. – Ты со мной. Ты вокруг меня. Очень хорошо. Но делать ты будешь то, что скажу я».

Под защитой зонта Ксавье я наклонилась низко к земле и обтянутой перчаткой рукой провела по стебелькам травы. Как и прежде, зарылась руками в почву и вдохнула знакомый запах: темный, пыльный, теплый – запах весенних утр и летних вечеров. Папиных испачканных землей рук. Садов, которые он разбивал для жителей Уильямстона. Нашего собственного сада – радуги цветов. Бутонов, которые моя магия вырастила в доме Ксавье. Иллюстрации в справочнике Уэйверли, надорванной в углу от слишком частого просмотра.

От гнева и магической силы трещал окружающий меня воздух и вставали дыбом волосы на затылке, но я позволяла энергии литься, направляя ее поток в землю.

Представила себе цветок, один маленький бутончик. «Алиссум смягчает гнев», – сообщалось в справочнике Уэйверли. В жизни я алиссумов не видела: в основном они растут на берегу далекого океана. Мне хотелось получить маленькое доказательство того, что магия будет повиноваться мне достаточно долго и я смогу исцелить отца.

Легкие наполнились прохладным воздухом, ледяные мурашки защекотали плечи. Я открыла глаза. Траву, аж до далеких деревьев, усыпали мелкие белые цветы, формой как округлое Х с зеленой точкой в середине. Погладив нежные лепестки, я вырвала цветок из травы и покрутила его стебель меж пальцами.

Такой сияющей улыбки я не видела у Ксавье со времен нашего детства.

– Отлично, мисс Лукас! – воскликнул он. – Уверен, это именно тот цветок, который вы хотели наколдовать. А он даже не растет в наших краях.

Грудь так и вздымалась, я вытерла со лба пот тыльной стороной руки в рабочей перчатке.

– Ну да. Я хотела лишь один цветок.

Я не знала, стоит ли красота у наших ног всех этих разглагольствований, высокопарных речей и охов, но новая волна гордости захлестнула мое сердце. Я не спешила гнать это чувство. Магия прислушалась ко мне. На миг я стала ее хозяйкой. На миг ее козни свелись к тому, что на лугу выросло просто слишком много цветов.

– Извините, что я так давил на вас, когда вы попросились домой, – сказал Ксавье. Он потер затылок и посмотрел вниз, на лежащее у подножия холма озеро. От дождя над поверхностью воды поднимался туман. – И вы не ошиблись: моя скрытность излишня. Есть вещи, которыми мне сильно хотелось бы с вами поделиться.

Я вгляделась в профиль Ксавье – суровый, с острыми углами, как у мраморной статуи.

– Так почему не поделитесь?

Мраморная кожа статуи порозовела. Ксавье закусил нижнюю губу:

– Боюсь, вы не сможете относиться ко мне по-прежнему.

У меня сердце упало.

– Необязательно выкладывать мне всю подноготную, – сказала я. – Мне следует умерить свою пытливость. Папа уверял, что поговорку «От любопытства кошка сдохла» придумали в честь таких, как я.

Ксавье улыбнулся:

– Что-то подобное мама говорила про меня. Мне нравилось шпионить за ней во время встреч с другими волшебниками. Даже когда я не понимал, что происходит, мне нравилась сама острота момента. – Ксавье вгляделся в горизонт, и нежность в его глазах растаяла. – Я люблю своих родных больше всего на свете, но боюсь, что сейчас я не заслуживаю права быть рядом с ними.

– Не заслуживаете права? Это же ваши близкие!

– Да, и сейчас лучше, чтобы люди их со мной не связывали.

Я промолчала. Страшно хотелось завалить Ксавье еще кучей вопросов, только я знала: то, что он уже раскрыл, бесценно и ничего подобного мне не услышать еще долгое время.

Мое терпение было вознаграждено, когда он проговорил:

– Однажды я расскажу вам эту историю целиком. Не только потому, что вы это заслужили, но и потому, что я наберусь отваги наконец ее обсудить.

Дождь продолжал стучать о землю, хрустальными бусинками налипая на лепестки цветов. На зеркальное озеро внизу прилетела стая гусей.

– Здесь красиво, – проговорила я.

– Да, красиво.

Мы стояли молча, укрывшись от дождя под зонтом. Среди барабанной дроби капель запели птицы.

– С удовольствием открою вам портал сюда еще раз, – через минуту сказал Ксавье. – Сможете давать волю своей магии, когда появится желание.

Я улыбнулась и захотела съязвить: «Наверное, приду сюда, когда снова на вас разозлюсь», но, глядя на Ксавье, вдруг сбилась с мысли.

Глаза у него были такими красивыми. Внимательными. Нежными. Темно-карими, как намокшее под дождем дерево.

– Спасибо, – только и сказала я, подрастерявшись.

Мы стояли бок о бок, глядя на прекрасный пейзаж, и я была готова задержаться здесь еще немного, хоть наш урок и закончился. Мы вдвоем и тишина – в кои веки мне казалось, что бояться нечего.

8

Наступила пятница – день, когда мы с Ксавье должны были продавать его снадобья и тоники на ближайшем рынке. В выходные я очень хотела повидаться с отцом, но грустила из-за того, что придется расстаться с другом. Я уже привыкла к его компании. Из былых отношений мы выросли, но с каждым совместным вечером, с каждым уроком, с каждой шуткой на их месте расцветало что-то новое.

Я сидела на полу в своей комнате, окруженная книгами и цветами. Завтра я снова увижу отца. Мадам Бен Аммар написала нам, сказав, что придет понаблюдать за моей первой попыткой благословения – и оценить способности Ксавье как наставника. Мне хотелось многое доказать им обоим.

Я раскрыла три разные книги на страницах с иллюстрациями, поясняющими, как накладывать заклинания. На одной мужчина прижимал ладони к спине другого. На второй ведьма обеими ладонями держалась за голову ребенка. Я заметила, что в каждом случае налагающий