– Я благословил Инес смелостью, – проговорил он, открыл книгу и перелистнул страницы.

Инес всегда была тихой, даже среди родных. Ксавье умел ее развеселить. Теперь, когда семья уехала… ему имело смысл наделить сестру храбростью, раз они оказались порознь.

Ксавье показал на главу под заголовком «Визуализация».

– Я представил, как Инес разговаривает с незнакомыми людьми. Без страха гуляет по рынку. Дает отпор задирам. Те сцены рисовались мне яркими красками. Я вдыхал запах ночного воздуха, слышал толпу, чувствовал пульс сестры. Представить, что это правда, было легко. Я держал сестру за руку и ощущал, как мое намерение перетекает к ней.

Даже сейчас Ксавье говорил об Инес с большой нежностью. Он взглянул на стоящий на столе портрет и вздохнул.

Мне претило видеть друга таким грустным, особенно здесь, в библиотеке. Он сильно изменился, но это все равно казалось неправильным. Здесь, в этой комнате, мы смеялись. Читали часы напролет. Помнилось, как от долгого лежания на половике у меня болел живот. Как пахли страницы, как они шуршали, когда мы с Ксавье переворачивали их. Как трещал огонь в камине, как пламя грело нам щеки.

– Помните, мы устраивали состязания? – подала я голос. – Выявляли, кто читает быстрее?

Как я и надеялась, Ксавье снова посмотрел на меня, изогнув бровь.

– Помню, что вы жульничали.

У меня вырвался смешок, слишком громкий для просторной библиотеки. В воздухе зашипели искры, такие мелкие и быстрые, что я усомнилась в том, не показалось ли мне.

– Это я жульничала? Вы никак не могли прочитать роман в пятьсот страниц за тридцать минут.

– А вы не могли прочитать целый учебник об использовании корнеплодов в снадобьях. Вместе с дополнениями и примечаниями.

Я закусила губу и надменно сосредоточила внимание на лежащих передо мной учебниках.

– Ну, может, я чуток пролистала. Но не могла позволить вам выиграть.

– Да, знаю. – Ксавье поднял кольцо со стола, стоящего напротив моего, и осмотрел его в свете лампы. – Отец когда-нибудь рассказывал вам о вашей матери? В детстве вы… не любили ее обсуждать.

Магия скрутилась у меня в животе, как мокрый половик. Улыбка померкла. Я по-прежнему не любила ее обсуждать. Но уговор есть уговор.

– По словам папы, Имоджен молилась, чтобы я выросла ведьмой, как она. – Я нервно сглотнула, чтобы сдержать дурноту.

Ксавье медленно кивнул, глядя на дверь. Бездумно опустив руку в карман, достал две жемчужные сережки, мой маленький кошелек с монетами и положил их рядом с кольцом.

– Не следовало мне это брать, – пробормотал он. – Вы уже даете мне достаточно.

По моей спине пробежала дрожь. В конце концов, я платила Ксавье своей магией. «И это хорошо, – пообещала я себе. – По ней я скучать не стану. Не стану».

Я бережно взяла сережки в руки. Папа подарил мне их на день рождения вместе со вкуснейшим, нежнейшим лимонным кексом.

Когда я снова подняла голову, друг уже выходил за порог.

– Спасибо вам, Ксавье! – сказала я ему вслед.

Он не оглянулся.

– Удачи вам в занятиях, мисс Лукас! – пожелал Ксавье и закрыл дверь.

Откинувшись на спинку стула, я хмуро посмотрела на сережки.

– Странный какой! – пробурчала я. Ксавье любезно вернул мне мое имущество, а сохранить магическую силу после того, как я научусь благословлять, не предложил. Многие говорили, что этот дар дороже золота и драгоценностей. Я так легко им пожертвовала. А Ксавье так же легко мою жертву принял.

«Следи за ним», – велела мне мадам Бен Аммар.

Той ночью магия шипела у меня в животе, как упрямый, не желающий догорать в камине уголек. Внизу старый дом скрипел и гремел, словно дыша, но эти звуки скорее умиротворяли, чем тревожили. У моей магии не было причин беспокоиться или тревожить меня. Окутанная ароматом цветов, которые собрала с пола, я лежала на кровати, смотрела в сводчатый потолок башенной комнаты и прижимала руку к животу. Среди черноты заколдованного потолка блистали белые звезды.

Было слишком поздно – о том, как справиться с моей магией, в такой час не спросишь.

Вместо этого я зажгла лампу и скользнула на пол, где теперь лежали книги, взятые из библиотеки Ксавье. Все были для меня новыми, некоторые – переводами с альбиланского. Открыв переведенный справочник под названием «Не говори зла», я перелистала страницы до той, что заложила лавандовым стебельком.

«Благословение – сложнейший вид заклинания. Простой декламации текста недостаточно. Налагающий должен полностью контролировать свою силу».

Прочитав это, я вздохнула и взялась за учебник попроще – «Инструкции молодым магам».

Я перепробовала все предложенные автором способы снятия магической тревожности. Чередовала быстрые вдохи с медленными выдохами. Представляла прогулку в лесу. Воображала, что магическая сила от головы течет вниз по позвоночнику, к пальцам ног, затем ползет обратно.

Негромкие звон и лязг с первого этажа разом вырвали меня из плена медитации. Вскочив на ноги, я схватила лампу со стола и выбежала из комнаты. Остановилась на лестнице, тишину которой нарушал лишь мой пульс. Может, тот шум я придумала? Нет, теперь слышалось кое-что еще: звон стекла, стук ножа по доске, напевание Ксавье.

Спустившись по плотной спирали ступеней, я остановилась на первом этаже и прошла на кухню. Ксавье стоял в свете лампы, склонившись над котлом на плите. По воздуху плыл приторный запах, как от жженого сахара.

– Ксавье!

Он вздрогнул и обернулся. Налитые кровью глаза вылезали из орбит, влажные волосы свесились на лоб. Белую рубашку, аккуратно заправленную в брюки, испещрили пятна пота и пурпурные капли снадобья. К груди Ксавье плотно прижимал записную книжку в кожаной обложке.

– Чем вы занимаетесь? – спросила я.

– Ничем. – Ксавье засунул книжку в выдвижной ящик и, прислонившись к нему, хмуро посмотрел на меня. – А вы, мисс Лукас? Почему не спите в такой час?

Я осторожно вошла в освещенную лампой зону вокруг рабочего места Ксавье на кухне.

– Я читала и услышала шум.

Ксавье встал перед плитой, заслоняя ее собой.

– Я просто готовил снадобье, – проговорил он.

– Среди ночи?

– Днем я работаю в лавке, вечером обучаю вас, а ночью готовлю снадобья, – отбарабанил он резким голосом. – Вы позволите мне продолжить?

Днем Ксавье был таким добрым, я даже увидела тень его былого, а сейчас смутилась пуще прежнего.

Не дожидаясь моего ответа, он снова повернулся к снадобью и налил в котел содержимое маленькой керамической чаши.

Я подошла к нему и оглядела ингредиенты на столешницах. Листья мяты, чашка тростникового сахара, мелко нарубленные лепестки подсолнечника.

– Я могла бы помочь…

– Нет! – Ксавье вытянул руку, преграждая мне путь, и я отступила, заслоняясь своей маленькой лампой. Наверное, он увидел шок в моих глазах, потому что, вздохнув, проговорил: – Вы… простите меня. Я имею в виду, что нет, не хочу вашей помощи.

Меня передернуло: во-первых, от грубости Ксавье, во-вторых, от воспоминания о своей «помощи» этим утром.

– Понимаю, я опасна, но вы же видели, что с измельчением трав я прекрасно справляюсь.

– Спасибо, не надо. – Стоя спиной ко мне, Ксавье длинной деревянной палочкой мешал густую фиолетовую жидкость в котле.

«Будь с ним осторожна», – предупредила меня магия голосом мадам Бен Аммар.

– Что это за снадобье? – тихо спросила я.

– Целебный эликсир, который я должен приготовить для Совета к летнему солнцестоянию.

Искоса и буквально на секунду Ксавье бросил на меня раздраженный взгляд.

– Пожалуйста, ложитесь спасть, мисс Лукас. – Не успела я ответить, как он левой рукой махнул на полки: – Если нужно, налейте себе сонное зелье. Небольшую дозу.

Кулаки и живот крепко сжались.

– Осел! – проговорила я сквозь зубы.

В безопасности маленького светового нимба своей лампы я бросилась в коридор, потом вверх по лестнице. Взбежав на несколько ступеней, я остановилась и прислушалась. Ложка стучала по металлу котла.

Звуки с первого этажа эхом звучали в моей голове, когда я вернулась к себе в комнату. Шагнула к кровати, но охнула, увидев свое отражение в зеркале: среди спутанных кудрей расцвели крупные бегонии персикового цвета.

Одну за другой я вырвала их и бросила на пол.

«Бегонии, – подумалось мне. – Предупреждение о том, что грядет