Шрифт:
Закладка:
– Нервничать совершенно нормально, – сказал он мне. – Понимаю, это новый способ обучения, но чем больше вы отрицаете свои чувства, тем беспокойнее станет ваша магия. Если хотите контролировать свою силу, нужно к ней привыкнуть.
Каждый промах мог решить папино будущее. Задрожала другая плошка, и Ксавье ее придержал.
– Чего вы боитесь? – спросил он.
Я нервно сглотнула. Перед мысленным взором встали глаза папы, расширившиеся от ужаса, когда на его груди распустились цветы. Женщина, слишком похожая на меня, с дикими рыжими волосами и способностью – не то магической, не то нет – разбивать и подчинять себе сердца.
– Многого.
Плошка снова затряслась. Ксавье покачал головой:
– Ответьте как можно подробнее.
Я уставилась себе на ладони, дрожащие на темно-коричневом фоне каменной столешницы. Ладони, обжегшие моего отца.
– Не знаю. Всего… так много.
Ксавье откупорил круглую бутылку со светло-розовой жидкостью и поставил ее передо мной.
– Не будьте слишком строги к себе, – тихо проговорил он.
– Что мне делать? – пропищала я, представляя себе папины глаза. Его крик. Его умирающее сердце. А все из-за силы, совершенно мне нежеланной, унаследованной от человека, которого я почти не помню. – Вдруг моя магия навредит вам?
– Со мной все будет в порядке, – заверил Ксавье. – Но я хочу, чтобы вы обуздали энергию страха, который испытываете. Хочу, чтобы вы излили ее в эту плошку. Воспользуйтесь тревогой, что живет внутри вас, думайте о мире.
Я сдавленно рассмеялась, но даже это напугало меня, ведь малейших эмоций и действий хватало, чтобы дать волю моей магии.
– Да как я могу? Вдруг мои чары навредят жене того человека?
Ксавье вложил бутылочку в мою обтянутую перчаткой руку. Я снова перехватила его взгляд. Эмоции одолевали меня настолько, что я дрожала всем телом… Но Ксавье, похоже, не считал меня ни глупой, ни жалкой. Он казался серьезным, но смотрел мягко. Будто внимательно прислушивался к каждому моему слову. Так, как слушал меня раньше.
– Магия создает проблемы и мне. Я не жду, что вы окажетесь экспертом. – Ксавье кивнул мне. Его голос звучал плавно и спокойно. – Пусть страх накроет вас, как приливная волна. Накроет, а потом отхлынет.
Закрыв глаза, я представила ту волну цвета ночи, ревущую на меня, как лев. Она кружилась у меня в животе, потом бац – и рассыпалась. Воображаемая волна, словно водоворот, вращалась у меня в груди.
– Ваши чувства дают вам магическую силу. Не подавляйте их, используйте их энергию, – наставлял меня Ксавье. – Чтобы высвободить ее, нужны намерение и объект, на который направляется намерение. Ваш страх, ваша грусть – возьмите их энергию и удерживайте ее. – Ксавье поднял мою руку, и по моей спине прошел мороз. Сделав глубокий вдох, я сосредоточилась на водовороте у себя внутри. – В идеале снадобье, которое мы готовим, должно помочь от расстройства желудка. Говорите с ним о мире, спокойствии, комфорте – и все получится.
– Мир, – произнесла я. Ничего не случилось. – Мир.
– Представьте его себе. И дышите.
Мои легкие снова наполнились воздухом. Мысли, как всегда, обратились к отцу. Я вспомнила детство. Летом мы сидели на крыльце, я устраивалась у него на коленях, вместе с ним слушала сверчков и смотрела на звезды. Зимой мы сидели у камина, пили горячий шоколад и читали сказки. Весенними вечерами, напоенными ароматом лаванды, свисавшей с притолоки, папины колыбельные разносились по моей комнате, а его пальцы убирали волосы с моего лба. Нас всегда было только двое, но этого казалось предостаточно.
– Мир, – прошептала я. Буря внутри меня улеглась. Я налила прозрачную жидкость из бутылочки и почувствовала, как поток энергии тоже покидает мое тело, расслабляя плечи и грудь.
Ксавье вложил в мою ладонь квадратную бутылку с каким-то другим ингредиентом:
– Продолжайте.
– Мир, спокойствие, комфорт. – Я разрешила энергии литься из меня, как жидкости из бутылок, из одной, потом из другой. Мои слова смешивались, медленно превращаясь в папину колыбельную. Я нараспев повторяла слова, пока не кончились куплеты, так что эхо моего голоса разнеслось по комнате и затихло.
В ладонях я сжимала плошку, полную сиреневой жидкости, которая дрожала, словно при землетрясении, будто снадобье рвалось прочь из сосуда. Потом настой раздулся, вздыбился собственной приливной волной, поднялся и выплеснулся на стол в невероятном количестве.
– Разрази меня гром! – пробормотала я.
– Швабра! – вскричал Ксавье, протягивая руку. По сигналу швабра прилетела из подсобки прямо в его руку. Скривившись, Ксавье передал ее мне. – И не ругайтесь, если можете сдержаться. Не хочу, чтобы ваша магия получала новые идеи.
Ксавье не ошибался. Вслух говорить «Разрази меня гром!» было все равно что искушать судьбу. Я с силой прикусила язык и шваброй убрала густую сиреневую жидкость.
Пока я чистила пол, Ксавье подошел к переполненной чаше и хмуро посмотрел на нее: что еще я сделала не так?
– Интересно, – пробормотал он.
Ксавье зачерпнул снадобье чайной ложкой… и попробовал его.
– Ксавье! – охнула я.
– Хочу понять, работает ли оно.
– Вдруг зелье навредит вам?
Ксавье пожал плечами:
– Оно в полном порядке.
У меня аж от сердца отлегло.
– Хотите сказать… хотите сказать, что я приготовила снадобье правильно? Что просто сделала слишком много?
– Возможно, я… – Ксавье осекся и нахмурил лоб. Он подошел к разделочному столу и взял из мисочки одну из ягод малины, которые мы использовали для зелий. Глубоко сосредоточившись, он отправил ягоду в рот.
– Что это вы делаете?
Ксавье задумчиво замычал:
– Кажется, у меня пропали вкусовые ощущения.
– Что?
Ксавье отмахнулся:
– Уверен, это только временно. Тем не менее эффект любопытный. Такое следует изучать тщательнее…
– Прямо сейчас? – Я показала на липкие столешницы, на сиреневую лужицу у себя под ногами, в сторону посетителя, ждущего нас на крыльце.
– Да, именно. Я поскорее приготовлю новую порцию.
Пока я убирала остатки своего неудачного снадобья, Ксавье смешал новое правильное зелье.
Экстракт мяты. Ромашково-вербеновый чай. Имбирное и розовое масло. Ксавье налил в чашечки по несколько капель каждого и убедился, что количество равное. «Равновесие ингредиентов – залог сбалансированности готового снадобья», – однажды сказала мне мадам Карвальо.
Приятный запах отвлекал от нервной тошноты, вызванной моей магией.
По крайней мере, его снадобья подействуют так, как надо.
За несколько минут Ксавье управился с задачей, налил зелье в бутылочку и вынес посетителю на крыльцо.
Оставил меня одну.
Я чувствовала, как сила змеей извивается у меня внутри, и прижала ладонь ко лбу.
«Дуреха! – зашипела моя магия. – Даже противорвотное не можешь приготовить, не испортив лавку и не навредив своему наставнику. Как же ты надеешься отца спасти?»
– Замолчи! – прорычала я.
«От тебя одни разрушения».
Прислонив к влажной столешнице голову, я закрыла ее руками. Вспомнилось, что говорил мне папа. Что я сильная. Что моя сила – это не я. Что моя магия – благословение. Что они с матерью молились, чтобы я выросла ведьмой.
«У тебя магия как у нее, – заявил голос. – И слабости как у нее. И жестокость как у нее».
Хотелось орать или плакать, но было слишком страшно. Вдруг молния ударит в дом? Вдруг на Ксавье вырастут шипы? Вдруг я заполоню кухню цветами?
Дверь вновь открылась, звеня колокольчиком. Когда я подняла голову, глядящий на пол Ксавье охнул. Между половицами появились дюжины розовых пионов. «Пионы – знак стыда», – было написано в «Справочнике по ботанике» Уэйверли. Я опустилась на пол и стала рвать цветы.
– Прекратите! Прекратите! – закричал Ксавье, пока я сминала бутоны и ломала пополам стебли.
Я остановилась, хотя грудь тяжело вздымалась, а щеки намокли от слез. Ксавье опустился передо мной на колени и аккуратно сорвал цветок.
– Пионы используются во множестве целебных и защитных снадобий. Мы можем взять эти цветы в качестве ингредиентов.
– Тогда вам следует поблагодарить меня. Я вас на всю жизнь пионами обеспечила. – Я грубо вытерла глаза рукавом. – Простите за снадобье. И за пропавшие вкусовые ощущения. И за это. Я просто постоять у вас в лавке не могу без того, чтобы моя магия что-то не разрушила. Как же… как же мне научиться благословлять отца?
– Мы найдем способ. –
