Как же я любила папу! Меня наполнили его голос и понимание того, что рядом с этим человеком я прожила почти два десятка лет, что знала его и называла отцом. Стало тепло и уютно, словно я выпила чашку теплого чая – его любимого, имбирного. Я ухватилась за это ощущение и представила его канатом, по которому смогу подняться выше, выше и выше, к лучшему будущему.

Магия пела у меня внутри, вибрировала в запястьях, гудела в кончиках пальцев. Я выдохнула, чтобы волнение и надежда мирно угнездились внутри меня.

– Пусть каждый удар твоего сердца будет наполнен миром, уверенностью и свободой, – пожелала я папе. Увидела нас обоих словно с высоты – будто стала на много лет старше и смотрела, чувствуя удовлетворение и понимание, что все это должно случиться. Что да, у меня получится, уже получилось благословить папу.

Я снова коснулась его груди.

Папа отпрянул от меня, но я руку не убрала, как он просил. Отец зажмурился еще крепче. Наморщил лоб. Стиснул зубы. Лицо у него становилось краснее и краснее.

«Ты делаешь отцу больно. Ты убиваешь его. Ты умеешь только разрушать», – зашептала магия.

Сердце затрепетало в груди. Хватка за воображаемый канат слабела. Я сделала вдох, чтобы сосредоточиться, и проговорила:

– П-пусть каждый удар твоего сердца будет наполнен миром, уверенностью и…

Папа вскрикнул. Я отшатнулась и упала на пол. На бледной груди отца появились две красные отметины в виде ладоней. В уголках глаз папы выступили слезы: он зашелся страшным тяжелым кашлем.

Мадам Бен Аммар спешно поставила свой саквояж для снадобий на стол, открыла его и откупорила бутылочку. Папа убрал руку ото рта. На его ладони лежало три покрытых слюной лепестка розового цвета.

Я даже извиниться не успела, а ведьма уже напоила папу нужным ему снадобьем. Ксавье сбегал на кухню и принес ему миску.

Ничего не изменилось. Как и неделю назад, папа кашлял цветами, стонал от боли в животе и бледнел с каждой секундой. Судя по отметинам, я сделала ему хуже.

После нескольких минут мучительной рвоты папа улегся на диване. Мадам Бен Аммар дала ему снотворное, чтобы помочь отдыхать и восстанавливаться. Пока он засыпал, я накрыла его пледом, снова натянув перчатки. Поклялась, что не сниму их никогда.

– Мисс Лукас!

Я подняла голову: Ксавье протягивал мне руку. Он помог встать и ладонь мою не отпустил. Нежность и сочувствие в его карих глазах напомнили мне пору, когда я крепко обняла бы его и рыдала бы у него на груди. Но мы стали взрослыми, и теперь такое поведение было недопустимо.

– Не корите себя, – мягко попросил Ксавье. – Это была ваша первая попытка.

– Но я навредила папе.

Друг сжал губы в тонкую полоску:

– Непреднамеренно.

Я горько рассмеялась, отступая от него и от засыпающего папы.

– Уверена, мои намерения тут особой роли не играют.

– Молодой человек! – Мадам Бен Аммар стояла у открытой входной двери, за которой лежала лавка Морвинов. – Думаю, сегодняшнее происшествие доказало, что ваши занятия с мисс Лукас – мартышкин труд.

Ведьма обращалась к Ксавье, но мне невольно стало стыдно. Я была проблемной ученицей. Я была неудачницей.

«Бестолочь! – зашипела моя магия. – Монстр! Убийца!»

Ксавье схватил свой саквояж для снадобий, но, вопреки моим ожиданиям, за дверь не рванул.

– Не согласен с вами, – заявил он.

Ладонь мадам Бен Аммар плотнее сжала дверную ручку.

– Что, простите?

Ксавье стоял рядом со мной, высоко подняв голову.

– Я верю в мисс Лукас. За очень короткое время она продемонстрировала большой прогресс: наложила портальное заклинание и вырастила целый луг цветов…

– Я не в мисс Лукас сомневаюсь, – прошипела ведьма, глянула на папу, засыпающего на диване, и шагнула к нам, сверля глазами Ксавье. – Если вы думаете, что я верю ерунде о дружеской клятве!..

У меня душа в пятки ушла.

– Уверяю вас, мадам…

– Мастер Морвин, объяснитесь сейчас же! – шепнула ведьма.

Ксавье заломил обтянутые перчатками руки:

– Я… я не могу.

– Не можете или не хотите? – ведьма изогнула черную бровь. – Мне написать вашему отцу?

В глазах у Ксавье мелькнула паника.

– Нет!

Я выступила вперед.

– Мастер Морвин говорит правду, мадам. Мы с ним несколько лет не виделись. Ученичество… предложила я.

Немигающим взглядом ведьма смотрела мимо меня на Ксавье.

– Спрошу еще раз: зачем вы взяли Клару в ученицы?

Когда темные глаза Ксавье заглянули в мои, у меня сердце замерло наполовину от страха, наполовину просто оттого, как он на меня смотрел.

– Мисс Лукас требовалась помощь, – ответил Ксавье тихим и слабым голосом. – Я не самый компетентный из магов и не самый опытный, но… мисс Лукас нуждалась во мне, и я ей не отказал.

Мадам Бен Аммар стиснула зубы и кивнула на дверь:

– Возвращайтесь домой.

Порывшись в кармане, Ксавье достал золотую карточку и протянул мне.

– До свидания, мисс Лукас! – сказал он, коротко поклонился и спешно удалился к себе в лавку.

Мадам Бен Аммар захлопнула за ним дверь и прижалась к ней. В ее карих глазах блестели слезы. Она разозлилась? Разочаровалась? Испугалась? Жутковато было увидеть ее страх.

– Знаю, ты солгала ради него, – проговорила ведьма. – Пожалуйста, Клара, скажи мне: тебя силой заставили?..

– Я согласилась дать клятву, – ответила я; каждое слово казалось горячим, сухим и жарким. – Идея исходила именно от меня. Я пошла на такое, чтобы исце… – Язык вдруг обожгло, словно в рот попал красный перец. Охнув, я зажала губы руками. – Извините.

– Значит, это клятва хранить тайну. – Мадам Бен Аммар задумчиво пожевала губу. – Скажи мне одно: мастер Морвин склоняет тебя к противозаконным поступкам?

– Нет, – ответила я.

– Тебе грозит опасность?

Этого я не знала. Мне так не казалось. Услуги наставника-учителя Ксавье согласился предоставить с опасным условием; думать о цене до сих пор было больно. Но ведь друг гарантировал, что он поможет мне исцелить папу. Возможно, при следующей попытке наложить благословение мне наконец хватит сил. Возможно, у меня наконец получится.

– Нет, – я покачала головой. – Мне ничто не грозит, даю слово.

Мадам Бен Аммар вздохнула. В ее блестящих глазах читалась грусть.

– Тогда что вы посеяли, мисс Лукас, то и пожнете. Я вашим урокам мешать не стану. По крайней мере, до тех пор пока не получу доказательства безответственности мастера Морвина. – Ведьма положила руку на мое плечо. – Я приведу сюда Робин и объясню ситуацию. Мы вдвоем продолжим уход за мистером Лукасом.

– А как насчет… следующего раза? – спросила я. – Что, если я принесу отцу еще больше вреда, когда снова попробую его благословить?

– Такое исключено, Клара. Твоя магия… необычна. Я не могу сказать, исцелишь ли ты отца или возможно ли его исцелить в принципе.

Глаза защипало от слез, когда я глянула на дрожащего, морщащегося, страдающего от боли папу.

Обтянутая перчаткой ладонь ведьмы неожиданно легла мне на щеку и заставила снова поднять голову.

– Проблему создала твоя странная, уникальная магия, поэтому исцелить отца под силу только тебе, – начала ведьма. – Но у тебя, маленькая вспышка, смелая и гордая душа. Я чувствую, как ты ежесекундно бьешься со своими чарами. Не сдавайся! Ни один учитель не сумеет создать ту силу, что я уже вижу в тебе.

Слезы застилали глаза, и мне казалось, что свет в гостиной пляшет.

– Когда произносила заклинание, я чувствовала магию в кончиках пальцев, будто действительно помогала папе.

– Наверное, ты впрямь помогала. Возможно, тебе просто нужно еще немного времени. – Мадам Бен Аммар повернулась к двери и обтянутой перчаткой ладонью взялась за ручку. – Я вернусь через минуту. – Через портал ведьма ушла в свой дом на окраине Куинсборо, а я села на пол рядом с папой и прислонила голову к подлокотнику дивана.

– В понедельник ты вернешься к Ксавье? – спросил отец заплетающимся от усталости голосом.

Подаренные другом пионы стояли в вазе у окна и сияли на солнце.

– Да, – ответила я. – Пап, когда я