то, что однажды в комментах на лентаче такого понаписал, а потом стёр, испугавшись, стучу в дверь, стучу, стучу. Слышу шаги, открывает дежурный – нет бумаги! И в камеру мою запускает мужиков голых. Сидят мужики на моей кровати, на моих стульях и на меня смотрят. И хуи свои поглаживают. А я делаю вид, что не замечаю. А сам уж готов в обморок от страха упасть и еле держусь. А все как будто только этого и ждут. У них с собой телефоны и вроде как хотят фильм снять про меня. Вот и ждут, когда я вырублюсь, чтобы начать. А что начать, про то я догадываюсь. Подсаживается ко мне один, ногу свою волосатую на меня закидывает и по голове гладит, и дышит на меня, дышит. Ну что, – говорит, – Машка, давай знакомиться. Я не выдержал и закричал. А это жена моя спросонья ласту свою закинула и сопит мне в ухо. Чего ты кричишь? – говорит. Ничего. Ну так если ничего ещё не было, так и кричать подожди. Ори, когда будет, – и на бок перевернулась. Ну спасибо, блядь.

#Вот тогда-то я и начал основательно прикладываться, так сказать, заливать за ворот, горе свое топить. И ведь правда топится. Только получается, что и сам на дно уходишь. Только про этот существенный недочет поначалу не думаешь. Махнешь стакан на кухне, закуришь, а как докуришь – уже разомлеешь немного. И тут же второй, и так же дымом закусить. А после доберешься до постели – и спишь, как сурок, губы чавкаешь и в одеяло посвистываешь. И ладно если так. Но со временем заливать приходится больше, потому что млеешь меньше, а никакой организм по две бутылки за вечер долго не выдержит, голова болеть начнет по утрам. В общем, так.

#В прекрасный дождливый вечер, аккурат перед Сабантуем, я, все свои оперуполномоченные дела завершив досрочно, из пыточной вышел, очень я был угрюм. Потому как достало это всё, я его спрашиваю человеческим языком: ты зачем, бельмондо, стаканчиками на митинге кидался, ну поорал бы что всё плохо, на айфон не хватает, как в Париже хочешь, тебя же, фраера бездарного, на понт взяли, тебе в багаж лет восемь теперь засунут, а центровые ляжки греть на Лазурный берег поедут, ну почему ты такой тупой-то, ну митинговал бы себе в тиктоке, зачем же сразу государственный строй туда-сюда шатать, на, подпиши, мол, так и так, гексоген мой, кокаин тоже, принимал участие такого-то такого-то в составе группы лиц по предварительному, лица такие-то, сам оказался случайно, по врожденному слабоумию, справку мы тебе выпишем, полежишь немножко на успокоительных и домой поедешь, домой хочешь? Или в электроника играть будем? А то у меня в розетке электричества ещё много осталось… А он глазами хлопает и спрашивает так с надеждой на светлое будущее: а долго на успокоительных-то лежать… Откуда ж мне знать, говорю, это как врач скажет: понравишься ты ему, так, может, через пару месяцев за ворота и выпустят. А если сильно понравишься, то играть тебе в кубики в уголке красном до конца дней своих. Да не менжуйся, додик, вшей подавишь немного – и на свободу с бледным видом к лалке своей здоровье поправлять, героем будешь, узником совести, так сказать, терпилой бестолковым по-нашему. Честно говоря, я его не осуждаю, просто работа такая, сам нет-нет да и вспыхну гражданской активностью в комментариях на медузе, но то дело личное, под закрытым фейковым профилем хранимое, а то – государственное, как говорится, по закону сообщающихся сосудов: кинул стакан – на бутылку. Все по справедливости. Везде так. Словом, вышел я под дождичек, потоптался и решил, что завтра прямо с утра и заболею дня на три по собственному желанию. С этими же целями и приобрел в ближайшем алкомаркете два литра беленькой на бруньках и полкило копченых сосисок. Дальше я смутно помню, но, очевидно, ход событий был следующим.

#Смотрел я как-то на ютубе обучающий курс одного американского писателя про заклинание жаб и прицельную стрельбу по жёнам. Он, конечно, утверждал, что в этом деле профи и опыт имеется, а я под стременную хмыкнул: а почему бы и нет? век живи, век учись. Вот и начальство одобряет разносторонние знания, лишь бы не во вред настоящей работе. Дело известное: инициатива, как говорится, юзает инициатора, а у меня со стрельбой всегда было не очень. Помню, в армии, на огневом рубеже капитан наш только для виду флажком отмахивал и орал каждому в окоп персонально: «Ааонь ля!» Ну мы и давали прикурить, только мишеней не видели, просто стреляли, целясь в далёко-далёкую кромку леса, и очень подозревали, что и нет никаких ростовых фигур номер такой-то, потому что всю фанеру ещё год назад в буржуйках на дальних КПП сожгли, а новая на ремонт офицерской общаги пошла, а деньги, которые на ремонт были, просто пошли хуй знает куда – не солдатского ума дело, в общем, наша задача, как я понимаю, была главное не пострелять друг друга (а ведь нашлись и те, кто не справились), выпустить в лес весь магазин, доложить, что курсант имярек стрельбу закончил, разрядить, оттянуть затвор и показать: пусто, тащкапитан, жить будешь. И никто никаких докладов от нас не ждал, никакого наблюдал отходящую группу пехоты изничтожена моим смертельным беспощадным огнём по врагам отечества нашего предлагаю объявить благодарность и поощрить увольнительной на Малые Антильские острова до окончания срока службы а медаль хуй с ней командиру полка отдайте пусть на фуражку нацепит и как дурак ходит. Так вот, сдается мне, что я по синему делу от разума совсем отказался и предложил супруге своей в Вильгельма Телля сыграть, потому что в записке утром на кухне так и прочитал: жизнь свою менять на твои пьяные выгибоны я больше не намерена, хочешь носиться за мной со стаканом в руках – хоти, а у меня есть другой, порядочный бухгалтер, сильный, бородатый, с добрыми глазами и, в отличие от тебя, умом большим обладающий, и даже блестящим умом, потому что это какой же обезьяной надо быть, чтобы красивую женщину на бутылку променять. В тебе же блестящего – одна кокарда, да и та погнулась. Приятного аппетита, быдло. Ну быдло и быдло, подумал я. А в холодильнике в кастрюле с кислыми щами мой макаров прохлаждается.

#Я, конечно, магазин проверил – все патроны на месте, потом поел, потому что с похмелья обязательно надо поесть чего-нибудь жиденького, потому что алкоголь он организм буквально высушивает, вот если кому схуднуть надо, то здесь, например, можно уйти в запой на неделю и пить только водку, не закусывая обильно, а лучше вообще, потому что водка она сама как хлеб, то есть питательна. Напитался, значит, и в пьяную кому впал. Встал, глаза протёр – и снова за стакан. И так неделю. От такого, если, конечно, сердце не стукнет, похмелье не дай Бог никому. Даже вода обратно проситься будет. И так ещё от суток до недели, в зависимости от опыта тренировок: чем больше опыт, тем больше суток. И если сам не повесишься, растворитель не выпьешь по дурости, в ванной, поскользнувшись, шею не сломаешь, то килограмм десять сбросить можно, я думаю. Поел я, значит, похмелился, конечно, чтобы ложку можно было держать, иначе хоть мордой в тарелку лезь, и принялся за личное свое оружие. Вытер, разобрал, почистил, собрал, снова вытер, снова разобрал, снова почистил, снова собрал, а пока собирал да разбирал все припоминал да придумывал: положим, выпил я лишнего, с кем не бывает, но ведь я же в шутку, ну я же не дурак, чтобы своей жене стакан на голову ставить да стрелять. Правда, тот американец, который по жабам, тоже говорил, что вовсе не думал, просто так вышло, такое в жизни вообще бывает и довольно часто, когда просто вышло и всё, и все стоят и смотрят: а как же так-то, блять?.. Ну я и позвонил, а она трубку бросила и в чс кинула. А потом сообщение пришло от тёщи: не звони ей, она на развод подает, у неё другой, забудь, не пиши больше, не ходи, не ищи, не-не-не-не да пошла ты на хуй, думаю, сука тупая, а потом что-то накатило на меня, надел тапочки на босу ногу, да в ближайший ларек за пивом.