другой — жареного цыпленка; он приготовил чай и кофе на своей плите, достал воду для бритья и умывания. В Москве, где я бы потерялся, он отвез меня на своей служебной машине в отель «Савой».

Существует множество свидетельств легендарной находчивости Финка. Когда настроение падало, он развлекал американцев историями и вдохновлял их песнями. Из всех великих рассказчиков АРА Финк был величайшим, без сомнения, пользуясь впечатлительностью своей нежной аудитории.

Джордж Корник оценил Финка в дневниковой записи от 19 декабря 1921 года, когда он был на пути из Риги: «Путешествовал под руководством Финка — настоящего гиганта, бывшего спортивного редактора Бронкса, а ныне курьера. Очень веселый Б.С., но при всем этом очень интересный парень. Был торпедирован на войне и находился в лодке с другими выжившими 4 дня и 5 ночей». В этой конкретной истории не хватало двух пальцев, подтверждающих ее.

Дональд Грант ассоциировал Финка с вдохновляющим знакомством с Россией. В своем первом письме из Москвы он описал действия на борту поезда, где американцы «пели там какие-то припевки и джазы, все для того, чтобы скоротать время и поддерживать настроение, и всем этим руководил, конечно, главный блефант Финк». Он описывает Финка как «крупного мужчину, похожего на белого Джека Джонсона... у которого закоренелая привычка «шутить» — это другое выражение для этого. «С одной стороны, из него получается хороший курьер, потому что он может блефовать практически в любой ситуации, если все, что имеет значение, — это просто прорваться».

Даже когда он сопровождал передовой отряд АРА в Москву, это было его первое знакомство с Советской Россией, Финк вел себя так, как будто это место принадлежало ему. Он поехал на дрожках в Кремль с несколькими мужчинами, среди которых был Шафрот, который написал своей матери: «Охранники отказались впустить нас, даже когда Финк, наш беспечный толстяк и офицер конвоя, сказал, что хочет заскочить к Троцкому».

Хаскелл был сугубо честным человеком и терпеть не мог таких блефующих, как Финк. Когда полковник въезжал в Россию в сентябре 1921 года, Финк сопровождал его. В своем первом общем отчете в Лондон об условиях внутри России, в середине длинной диссертации об условиях голода и проблемах укомплектования АРА кадрами, он почувствовал себя обязанным сказать что-нибудь о Великом Поставщике. «Мы встретили Финка ... по дороге в Москву. Он курьер, курсирующий между Ригой и Москвой. Он с большим ликованием сообщил нам, что на этот раз, находясь в Риге, возьмет себе жену, которая согласилась выйти за него замуж, потому что «он уехал в Россию». Логика в этом слишком глубока для меня».

Шесть месяцев спустя полковник, возможно, был еще больше сбит с толку сообщением в «Отчете российского подразделения» о рождении в Риге 28 февраля «ребенка Финка» весом 9 фунтов.

Упоминание о его браке содержится в информационном бюллетене выпускников АРА за 1929 год «Нестатистические заметки АРА»., где под заголовком «Рига» мы читаем: «Гарри Джей Финк... Лучший курьер в Европе... В мире... Обращайся с ними грубо... Единственный мужчина в мире, женатый три раза на одной и той же женщине... Совет... Еще совет... Невинные за границей».

То, как Финк блефовал, проложив себе путь, Филип Гиббс сохранил на века в своем документально-вымышленном фильме «Середина дороги». Англичанин был совершенно очарован этим второстепенным персонажем эпопеи о голоде и, похоже, считал его каким-то типично американским. Здесь Финка зовут «Черри», он выполняет свой «трюк с курьером» на перегоне Рига -Москва.

«Я также управляю этим поездом и заставляю его двигаться. Когда он останавливается, я заставляю его двигаться снова. Иногда. Если я выхожу и толкаюсь. Я внушаю ужас таваришам. Когда они выкидывают фокусы, я обращаюсь с ними грубо. Когда они играют честно, я полон любящей доброты. Это единственный способ добиться чего-либо от этих паршивых таваришей». Что такое тавариш? его спрашивают. «Товарищ. Это хороший способ сказать «большевик». Все время называй их тавариш. Это поднимает им настроение. Равенство людей и все такое панковское. Ты принесла порошок от насекомых?»

Финк делится своей говядиной, свининой и фасолью bully, сливочным маслом в банках и свежим хлебом со своим человеческим грузом. На каждой станции он добывает горячую воду, от которой идет пар. В советском пограничном городе Себеш, на ничейной земле, приближаются сотрудники Боло, и Гиббс замечает, что они приветствуют Финка с «своего рода вынужденным весельем», в котором заметен «намек на страх» — они сталкивались с ним раньше. «Возможно, это было из-за тисков, которыми он настаивал на рукопожатии с ними; и медвежьей манеры, с которой он хлопал их по спине». Гиббс, должно быть, подправил свои слова для читающей аудитории:

«Добрый день, Тавариш. Как дела, старый гриб-лицедей? Красива, а? Прекрасно и щеголевато, типа? Что ж, дос виданья, будь ты проклят, старый лицемер, и не смей совать свой нос в мою машину. Нет. Нопанимаю».

Он погладил бороду главного большевика, игриво похлопал его по обеим щекам, сильно ткнул в ребра, отчего у того перехватило дыхание.

«Вот как я с ними обращаюсь. ... Легкий юмор творит с ними чудеса. Посмотрите на этих двух молодых убийц! Смеются как черти! Они впервые смеются с тех пор, как я появился здесь».

Гиббс смотрит на двух молодых солдат Красной Армии, наблюдающих за Финком «глазами, полными удивления и восхищения, в перерывах между приступами смеха». Вскоре Финка окружает группа русских носильщиков и крестьян, и он воздействует на толпу как американский политик.

В фильме «Время убивать на границе» он выводит Гиббса на прогулку и впервые показывает ему ужасы голода в виде беженцев, лежащих возле станции в ожидании смерти.

Тогда пришло время двигаться дальше.

Американцы в поезде начинают петь «негритянские хоры в гармонии и странные регтаймы из Зимнего сада в Нью-Йорке». Финк ведет их в припевах и в кричалках колледжа, увещевая их своими огромными руками.

Поезд замедляет ход и останавливается. Горючего больше нет. Кондуктор и другие официальные лица начинают собирать дрова возле путей, и Финк подстегивает их «криками, проклятиями, взрывами смеха, хлопками по спине и общим шумом поощрения, чтобы заставить их «двигаться дальше». Из поезда доносятся звуки американцев, поющих еще «ниггерские мелодии»:

«Только услышь этот свисток!

Я хочу, чтобы вы все знали

Этот поезд увозит моего милого мужчину прочь

От меня сегодня

Не знаю причину, почему,

Я должна просто сидеть и плакать».

В пресс-релизе АРА, опубликованном зимой 1921-22 годов, Финк полушутя говорит, что, хотя он может отложить свою работу, «когда наступит весна и «Джайентс» и «Янкиз» снова выступят — боже, я буду скучать по дому». Он был избавлен от некоторых неприятностей: когда АРА сократила свой американский штат в сентябре 1922 года, он не попал под сокращение, поэтому