опускаются до самарских стандартов чистоты. Во-первых, в доме персонала были мухи, и он предложил повесить на окна сетки. Артура Рула отвлекли мухи в квартирах американцев во время его визита месяцем ранее: «блюдца с дохлыми мухами украшали обеденный стол». Когда Рул вернулся в сентябре, он заметил, что мухи исчезли, потому что мальчики должным образом проверили себя — возможно, это результат предписания Дир от 4 июля.

Все американцы, которые могли принять участие, теперь были в сборе, и не было никаких сомнений в том, что дневные мероприятия должны были включать национальное времяпрепровождение. Чайлдс написал, не сдерживаемый никакой конфедеративной горечью: «Было необходимо завершить добросовестное выполнение Четвертого матча игрой в бейсбол». Бейсбол в День независимости был чем-то определенным — в большей степени, чем любой марксистский закон истории.

В снаряжении не было недостатка. Келли говорит, что когда вожди АРА совершали июньский тур по округам, они раздавали бейсбольное снаряжение и теннисные ракетки, любезно предоставленные YMCA. Гарри Хэнд использовал их для пропаганды спорта среди киргизов, которые демонстрировали «живой интерес» к игре. «Дайте русским достаточно бейсбольных мячей и бит, и вся страна сошла бы с ума по этому виду спорта».

В Киеве, по словам местного жителя, в начале августа 1922 года члены АРА, которых он называет «любителями спорта», начали организовывать бейсбольные матчи. «Они оказались очень умелыми и бросали мяч с большой энергией; если мяч попадал в кого-то, он надолго запоминал этот факт. Они двигались и разворачивались с такой быстротой, что все остальные игроки растерялись и забыли, что делать». Это соответствовало образу превосходящих американцев в скорости, энергии и эффективности.

Новичок киевлян вспоминает, как окружной надзиратель Макферсон бросил ему мяч, который он уронил, что побудило Мака назвать его «плохим кэтчером»:

«Я знал это, но ничего не мог с собой поделать, и невозможно ожидать, что мы будем играть в бейсбол так же хорошо, как это делал Надзиратель, который, вероятно, начал играть в него, когда был еще ребенком. Вообще мне кажется, что у нас, русских, нет больших способностей к спорту».

Конечно, не все американцы натуралы. Даже Герберт Гувер не обладал таким талантом. В своих мемуарах он вспоминает, что был шорт-стопом бейсбольной команды Стэнфорда в 1897-98 учебном году, но ничем не выделялся. Вместо этого он стал менеджером команды. Насколько он помнил, «Работа менеджера состояла в организации игр, сборе денег на ворота и ином поиске наличных на снаряжение и форму». Это была лучшая роль Шефа: он был непревзойденным генеральным менеджером, руководившим командами по оказанию помощи голодающим по всей Европе.

Гувер стоял рядом с Уорреном Хардингом на стадионе Гриффитс в Вашингтоне, округ Колумбия, когда президент забрасывал первый мяч в день открытия бейсбольного сезона 1922 года. Именно такие подробности люди из российской миссии могли прочитать на страницах журнала «Russian Unit Record», где печатались результаты бейсбольных матчей и турнирная таблица. Они следили за бурным сезоном Бейба Рута: 17 сентября «Рекорд» сообщил, что Бейб был дисквалифицирован в третий раз за недобрые замечания в адрес судей, в результате чего общее количество игр, которые он был вынужден пропустить, достигло 49 из 170 за сезон.

В Мировой серии в следующем месяце Рут пережила ужасные времена, набрав третье место из семнадцати, когда «Янкиз» уступили «Нью-Йорк Джайентс». «Джайентс» потребовалось пять игр, чтобы одержать победу лучше всех из семи, поскольку вторая игра была отменена из-за темноты и закончилась ничьей 3: 3, которая так и не была возобновлена.

На трибунах этой нью-йоркской серии сидел Гарри Дж. Финк, возможно, самый широко известный сотрудник АРА в миссии. Финк был бывшим спортивным обозревателем New York American и членом Ассоциации бейсбольных писателей. Война забрала его с поля для игры в поло, и каким-то образом он закончил тем, что пошел работать в АРА курьером между Ригой и Москвой. Это было примерно расстояние между Нью-Йорком и Кливлендом, 15-часовая поездка в Штатах, двадцать две в России до революции. Но в 1921 году на 500-мильное путешествие по железной дороге между двумя городами обычно уходило не менее пяти дней.

Основной обязанностью Финка был контроль за транспортировкой документов и расходных материалов АРА. В одном отчете говорится, что для курьера не было ничего необычного в том, что на его попечении находилось до двадцати коробок с товарами первого и второго класса, часть из которых занимала отдельный вагон в поезде и за всеми из них приходилось следить круглосуточно. Работа требовала «находчивости и энергии», которых у Финка было в избытке.

За год службы в АРА Финк совершил рейс Рига-Москва туда и обратно более пятидесяти раз. Было сказано, что тридцатипятилетний спортивный журналист ростом шесть футов два дюйма и весом 225 фунтов был выбран за его хорошо известную выносливость. Он приобрел эту репутацию во время войны, когда его корабль «Вестовер» был торпедирован немецкой подводной лодкой в июле 1918 года в Бискайском заливе. Похоже, что Финк был взят на борт атакующей подводной лодки на короткое время, а затем переведен в спасательную шлюпку. Каким-то образом, совершая прыжок с подводной лодки в спасательную шлюпку, он оторвал два пальца на одной руке; он дрейфовал с другими выжившими девяносто два часа, прежде чем его спасли. Итак, Финк обладал выносливостью.

Его имя регулярно можно было встретить на страницах «Russian Unit Record», часто в контексте его увлечения бейсболом. Его известность в «Record» была обусловлена его ролью курьера. Несмотря на все упоминания о духе товарищества членов АРА в России, на самом деле большинство американцев никогда не встречались лично до воссоединения АРА в 1920-х годах, когда они наконец смогли сопоставить лица с именами, о которых слышали во время миссии от других коллег или читали в «Отчете». Встреча четвертого июля на Волге могла бы внести большой вклад в это дело, если бы команды Оренбурга, Уфы и Саратова смогли выйти на поле.

Но практически все американцы въезжали в Россию через Ригу, и именно в этой, обычно первой, поездке многие встречали гигантского, похожего на медведя Финка, который сопровождал их в Москву. Непосвященный человек из племени АРА, испытывающий трепет перед путешествием в сердце Бололенда, смотрел на Финка как на своего рода пастуха. Он мастерски исполнил роль, доставая еду, питье и другие удобства для своих подопечных. Для зеленых рекрутов выступление Финка показалось чудом и произвело на них глубокое впечатление.

Джордж Селдес вспоминал в «Говори правду и беги», как он совершил путешествие в Россию в так называемом спальном вагоне с голыми деревянными купе вместо кроватей. «Не было ни постельных принадлежностей, ни тепла, ни воды, ни еды, ни обслуживания. По счастливой случайности в моем поезде был американский курьер по имени Финк. В один день он купил огромных креветок, в