– Да, мы бывали в твоих краях. Это прямо возле воды?

– Да.

– По-моему, мы там никогда не были, – говорит она. Я не знаю, что ответить. Разве в сказанном нет противоречия? Она зевает, утомленная воспоминаниями о прошлых путешествиях или их отсутствием.

– Странно, что ты не помнишь, когда мы были там в последний раз, – говорит отец Джейка.

– Я много чего помню, – говорит мать Джейка. – Джейк бывал здесь раньше. Со своей последней подружкой. – Она подмигивает мне или изображает нечто вроде подмигивания. Я не понимаю, то ли это нервный тик, то ли осознанное действие.

– Разве ты не помнишь, Джейк? Сколько всего мы в тот раз съели?

– Ничего особенного, – отвечает Джейк.

Он покончил с едой. Вычистил тарелку полностью. Я и половину своей порции не съела. Я сосредотачиваюсь на еде, разрезаю кусок мяса слабой прожарки. Снаружи оно темное и покрыто корочкой, внутри – не прожаренное, розовое и сочное. На моей тарелке остаются следы сока и крови. Есть салат-желе, к которому я еще не притронулась. Мне удалось немного утолить голод. Разминаю картофель и морковь вместе с кусочком мяса и кладу в рот.

– Как хорошо, что ты здесь, с нами, – говорит мама Джейка. – Джейк никогда не приводит сюда своих подружек. Это действительно здорово.

– Совершенно верно, – говорит отец. – Здесь слишком тихо, когда мы одни, и…

– У меня есть идея, – обрывает его мать. – Будет весело.

Мы все смотрим на нее.

– Раньше мы часто играли в разные игры. Чтобы скоротать время. Была одна, моя любимая. И я думаю, у тебя здорово получится. Если ты готова, конечно. Почему бы тебе не изобразить Джейка? – говорит она мне.

– Да. Точно, – отвечает отец Джейка. – Хорошая идея.

Джейк смотрит на меня и снова опускает глаза. Он держит вилку над пустой тарелкой.

– Итак, мы собираемся… вы имеете в виду, что я должна сыграть роль Джейка? – спрашиваю я. – В этом суть?

– Да, – говорит его мама. – Изобрази его голос, говори, как он, сделай что угодно, как он. О, это будет забавно.

Отец Джейка откладывает столовые приборы.

– Это такая хорошая игра.

– Я не… просто… мне не слишком хорошо удаются такие вещи.

– Изобрази его голос. Просто для смеха, – настаивает мать.

Я смотрю на Джейка. Он не хочет смотреть мне в глаза.

– Ладно, – говорю я, оттягивая время. Чувствую себя некомфортно, пытаясь подражать ему перед родителями, но не хочу разочаровывать их.

Они ждут. Смотрят на меня.

Я откашливаюсь.

– Привет, я Джейк, – говорю, понизив голос. – У биохимии много достоинств, как и у литературы и философии.

Отец улыбается и кивает. Мать улыбается от уха до уха. Мне стыдно. Я не хочу играть в эту игру.

– Неплохо, – говорит отец Джейка. – Совсем неплохо.

– Я знала, что у нее получится, – соглашается мать. – Она его знает. Изнутри и снаружи.

Джейк поднимает голову и произносит:

– Я следующий.

Это первое, что он сказал за последнее время. Джейк не любит игр.

– Так держать! – его мать хлопает в ладоши.

Джейк начинает говорить, явно изображая мой голос. Тембр немного выше, чем его собственный, но не комично высокий. Он не издевается надо мной, он мне подражает. Использует незаметные, но точные жесты и мимику, зачесывая невидимые волосы за ухо. Это поразительно, аккуратно, отталкивающе. Неприятно. Это не представление ради забавы. Он относится к имитации серьезно, слишком серьезно. Становится мной на глазах у всех.

Я смотрю на его маму и папу. Они широко раскрыли глаза, им так нравится этот спектакль. Когда Джейк заканчивает, наступает пауза, прежде чем его отец разражается смехом. Его мама тоже хохочет. Джейк не смеется.

И тут звонит телефон. Хотя в кои-то веки не мой. Это стационарный телефон громко дребезжит в другой комнате.

– Я лучше возьму трубку, – говорит мать после третьего звонка и уходит, посмеиваясь.

Отец берет вилку и нож, снова принимается за еду. Я больше не чувствую голода. Джейк просит меня передать салат. Я так и делаю, а он не говорит спасибо.

Мать возвращается в комнату.

– Кто это был? – спрашивает Джейк.

– Никто, – она садится. – Ошиблись номером.

Качает головой и протыкает вилкой морковный медальон.

– Проверь свой телефон, – говорит она. Внутри просыпается тревога, когда эта женщина бросает на меня пристальный взгляд. – Мы не против, честное слово.

Я не могу есть десерт. И дело не только в том, что я сыта. Когда принесли десерт – что-то вроде шоколадного «полена» со слоями взбитых сливок, – наступила минута неловкости. Я просила Джейка напомнить родителям, что у меня непереносимость лактозы. Должно быть, он забыл. Я не в силах прикоснуться к этому пирогу.

Пока Джейк с родителями на кухне, я проверяю свой телефон. Он сел. Возможно, это и к лучшему. Разберусь с ним утром.

Когда мама Джейка возвращается к столу, на ней другое платье. Кажется, больше никто этого не замечает. Может, она все время так делает? Переодевается к десерту? Перемена не бросается в глаза. Платье того же фасона, но другого цвета. Как будто сбой компьютера вызвал небольшое искажение. Может, она пролила что-то на другой наряд? А еще наклеила пластырь на большой палец ноги, на котором нет ногтя.

– Мы можем предложить что-нибудь еще? – снова спрашивает отец Джейка. – Уверена, что не хочешь торта?

– Нет-нет. Мне хватит, правда. Ужин был удивительный, и я наелась.

– Жаль, что ты не любишь сливки, – говорит мама Джейка. – Я знаю, что от них можно немного располнеть. Зато вкусно.

– Выглядит неплохо, – говорю я и воздерживаюсь от того, чтобы поправить ее насчет «не любишь». Мой отказ не имеет никакого отношения к тому, что я люблю.

Джейк еще не съел свой десерт. Не притронулся ни к вилке, ни к тарелке. Откинулся на спинку стула, поигрывая прядью волос на затылке.

Я вздрагиваю, как будто меня ущипнули, и в шоке понимаю, что грызу ногти. Указательный палец у меня во рту. Я смотрю на свою руку. Ноготь на большом пальце почти наполовину отгрызен. Когда я это начала? Не могу вспомнить, но, похоже, я делала это весь ужин. Прижимаю руку к боку.

Так вот почему Джейк так смотрел на меня? Как я могла не заметить, что грызу ногти? Я чувствую во рту кусочек ногтя, застрявший между коренными зубами. Кошмар.

– Ты не мог бы вынести компост сегодня вечером, Джейк? – спрашивает мать. – У твоего отца все еще болит спина, а мусорный бак полон.

– Конечно, – отвечает Джейк.

Может, дело только во мне, но вся эта трапеза кажется слегка странной. Дом, его родители, поездка – совсем не такие, как я