что они уже три дня с Ним и им нечего есть, и когда говорит, что не хочет отпускать их ненасыщенными, чтобы они не погибли от истощения в пути, как ученики забывают о первом кормлении, и как будто Господь никогда прежде не управлял Натом в таком затруднении, может заметить: «откуда нам взять столько хлеба в пустыне, чтобы насытиться столь великому множеству». " Либо это были люди, не обладавшие, помимо прочих умственных способностей, еще и памятью, либо, поскольку у нас нет других доказательств их жестокости, у них не было возможности доказать, что они настолько забывчивы, как это хочет представить Матфей. Второе кормление — это мы можем сказать сразу — было свободно от первоначального типа евангельского рассказа.

2. Реконструкция первоначального рассказа

То, что это действительно так, а именно, что рассказ о втором кормлении, который мы читаем в письме Марка, является позднейшей вставкой, впервые заметил и доказал Вильке. Он напоминает нам, насколько невероятно, чтобы «такой рассказчик, как Марк, который так скупо освещает материал, продублировал одно и то же событие и представил его как подлинную историю». Кроме того, повествование совершенно не связано и не подготовлено в манере Марка, так как не видно, откуда должны были взяться все сразу у многих нуждающихся в этом людей. И наконец, вставкой этого рассказа разделены вещи, которые принадлежали друг другу, так как Марк 7, 31-37 соединен с Марком 8, 11-13. Поскольку Иисуса так хвалили в народе за действенное исцеление глухонемого, фарисеи приходят испытать способности хвалимого еще раз, чтобы, по возможности, «снизить восхищение народа».

Вильке уже напомнил нам, что НЗ знает только одну Вифсаиду и что Марк, если бы о втором кормлении действительно рассказывал он, должен был бы говорить о частой Вифсаиде, что противоречило бы новозаветной географии. Давайте посмотрим на контекст! Когда ученики вернулись из миссионерского путешествия, Иисус отправился с ними на восточный берег озера, где произошло кормление. После кормления народа Иисус приказал ученикам идти вперед, сам пошел за ними по волнам озера, когда увидел, что они терпят бедствие во время бури, и прибыл с ними на западный берег, где возник спор о чистоте судов. Затем Иисус идет к финикийской границе и, исцелив дочь эллинки, возвращается на восточный берег озера, в район Декаполиса. Если бы сообщение о втором кормлении первоначально относилось к сочинению Марка, то Иисус, когда после кормления снова переходит на западный берег, в область Далманута, и отсюда, отвергнув требование фарисеев о знамениях, снова переходит на другой берег С. 8, 13, должен был бы прибыть в Вифсаиду Восточную. Но прежде, когда Иисус накормил толпу на востоке и велел ученикам идти на другой берег, в Вифсаиду, этот город находится на западе озера, как же Марк мог вдруг, вскоре после этого, С. 8, 22, говорить о другой, частой Вифсаиде, не указывая читателю, что этот город следует отличать от того, который упоминался ранее. Оба раза Вифсаида — это одно и то же, т. е. сообщение о втором кормлении, замечание о том, что Иисус после кормления перешел озеро на запад, это замечание, из которого следует, что Вифсаида, в которую перешел Иисус, находилась на востоке, — все это было вставлено позднее в сочинение Марка.

Только после отделения этой вставки все детали сообщения оказываются в той связи, которую Марк всегда умел поддерживать. Матфей же снова сделал все, чтобы доказать нам, что он не очень искусен в композиции, и заставить нас с подозрением относиться к его географическим сведениям. У него тоже кормление народа — первое — происходит на востоке, а спор с фарисеями о чистоте — на западе озера; Но если Иисус сразу после этого спора идет в Финикию, затем к Галилейскому морю, где, сидя на горе, исцеляет множество больных и кормит народ, а затем снова пересекает озеро и приходит в Магдалу, где фарисеи просят у него знамения, то мы не знаем, что есть запад, а что — восток. И как нам должен сообщать о таких незначительных вещах писатель, который считает более важные вопросы, например, проработку контекста, настолько незначительными, что завершает их одним росчерком, а часто и огромным росчерком креста? Конечно, Матфей должен завершить рассказ о втором кормлении, поскольку он передает копию оригинального рассказа, замечанием о том, что Иисус отпускает народ, садится в лодку и плывет по озеру. Но когда он сообщает, что Иисус приходит в Магдалу и, отвергнув фарисеев, требовавших от Него знамения, уходит, когда затем мы слышим, что ученики, придя на другой берег, забыли взять с собой хлеб, по этой причине они не могли понять предостережение Иисуса против закваски фарисеев, так как относили его к настоящему хлебу, мы сами не знаем, где наши головы, и когда, наконец, после разговора о закваске банально говорится: «когда Иисус пришел в область Кесарии Филипповой, то просил хлеба» и т. д.», мы не знаем, как помочь себе. Следующие вопросы прольют свет на эту путаницу и разрешат ее, показав нам ночь этого бездонного мира истории. Когда ученики перешли на другой берег — не сказано, на какой? — кажется, что они догнали Господа в назначенном месте: но разве прежде, С. 15, 39, было сказано, что Господь пошел один в Магдалу? Похоже, что так: ведь Матфей должен был смоделировать рассказ о втором кормлении по первому рассказу, тем самым создав впечатление, что Иисус удалился от народа один: но разве он сказал, что Иисус вернулся один и договорился с учениками о месте, где они Его встретят? Мог ли он довести дело до такой степени определенности, ведь он послал Господа через озеро, а значит, хотя и не сказал об этом, но обязан был дать ему учеников в качестве проводников? И как ученики могли встретить Его позже, когда Он после конфликта с фарисеями отправился в другое место? Какая связь между словами «когда Иисус пришел в Кесарию» и тем, что ни слова не было сказано о том, что Он отправился в путь, после того как повествование скорее остановилось на разговоре о закваске? И где произошел этот разговор? Матфей не говорит, а Марк говорит: на пути в Вифсаиду, то есть на пути, который Матфей должен был отрицать, так как ему не разрешили сообщить об исцелении слепого из Вифсаиды. Если теперь добавить, что Матфей должен был сохранить в тайне обратный путь Иисуса после второго кормления, поскольку к этому его вынуждала модель первоначального рассказа, и