Шрифт:
Закладка:
Ну да. Серебряный век русской поэзии. Душное декадентство. Во всем должна быть тайна. Красота. И тлен. Вот и превратились прекрасные дамы с затуманенным красивыми словесами сознанием в таких вот диких кошек, лижущих кровь с земли на просторах Гражданской войны. Всегда меня интересовал момент, когда эти высокопарные дворянско-интеллегентские романтизм и позерство превращаются в садистскую остервенелость, которой прославились такие вот далеко не малочисленные любители поэзии серебряного века в борьбе со своим народом?
— А вы не излишне жестоки? — спросил я.
— Жестока? — удивилась Авдотья. — Жестокой можно быть по отношению к живым. А они, все эти, вокруг нас… Они все мертвы.
— А вы?
— И я мертва. — Она помолчала. Кинула в рот конфету. Посмотрела на меня с прищуром. — Все мы мертвые. Но знаете, мертвые ведь знают толк в удовольствиях. Это еще один повод для них ощутить себя живыми.
Она привстала, и халатик соскользнул с ее плеча, открывая соблазнительную обнаженную выпуклость. Она повела плечами, понимая, какое сильное впечатление производит на мужскую натуру. Да чего уж, дыхание у меня слегка перехватило.
— А ты готов ощутить себя живым? — она подалась мне навстречу.
— Авдотья, у вас, если мне память не изменяет, законный муж, притом здесь, рядом, — строго произнес я, с отчаяньем осознавая, как просел мой голос. — Вы хотите устроить шекспировские страсти и сцены ревности? Как говорят в простонародье, ревнивый муж шипит, как уж. Зачем?
— Муж? — она картинно закатила глаза. — Вы хотите, чтобы я умерла от смеха?
— Да что же с Викентием Тарасовичем не так?
— Пусть это останется моим маленьким секретом. Потом сами поймете.
Что-то у них с муженьком определенно не в порядке. И «Ромео» только что на это намекал, тоже смеялся, как идиот. Тайны, секреты и секретики. Ну зачем мне это нужно? И так головной боли полно. А тут еще эта, с выпуклостями и недоговоренностями. Но надо что-то ответить.
— Тоже хотите поиграть со мной, как с мышкой? А потом? Придушить? — поинтересовался я, немножко подаваясь назад, чтобы избежать напрашивающихся объятий.
— Ну какая же вы мышка, Александр. Вы лев. А кошка ждет своего льва.
Вот и второе плечико халата пало, так что теперь Авдотья была обнажена по пояс. М-да, ситуация пикантная. «Мне не дорог твой подарок, дорога твоя любовь».
И чего делать? Хотя и соблазнительно тоже податься вперед и все же ощупать все мягкости и выпуклости, со всеми надлежащими остановками. Но нет лучше способа подставить под угрозу операцию, чем затеять любовный треугольник в подпольной ячейке. Или уже четырехугольник, с учетом «Ромео»? А может, и целая звезда Давида, учитывая темперамент и неуемность дамы.
Отшить ее в категорической форме? И получить отверженную женщину, то есть нажить врага, который всегда будет мечтать воткнуть тебе нож в спину. Или примется интриговать и в итоге опять развалит все вокруг к чертям. Кроме того, недаром в моем личном деле значится «морально устойчив». Жене изменять у меня не было никакого резона.
И как разводить ситуацию? Эх, ну что, старик Станиславский, поверишь ты мне сейчас?
Я тоже подался навстречу даме. Поцеловал ее с ходу в шею. Потом провел ладонью по груди, ощущая, как молодая кровь, не соглашаясь с холодным разумом, вскипает в жилах. Потом, титаническим усилием собрав волю в кулак, отстранился.
— Хороша ты, Авдотья. Ох, хороша… Но до окончания операции никаких страстей…
— Почему? — обиженно спросила она, тоже переводя дыхание.
— Потому что так положено. Я начальник. Ты исполнительница. Мой приказ — это закон… Ну а после вознагражу по-царски. И упадем в такую пучину страсти, что ты забудешь обо всем дурном и страшном.
Глаза женщины погрустнели и повлажнели.
— Обещай, — опять прижалась она ко мне.
— Обещаю… А пока дела наши служебные. Чем заняты Конторщик и Шофер? — По «служебным вопросам» я обычно именовал своих помощников их оперативными псевдонимами, напоминая, что они состоят в организации. Это дисциплинирует и напоминает, кто есть кто и кому служит.
— Как и запланировано. Проверили новое хранилище. И везут туда груз, — ответила женщина.
— Понятно… Вот что. Придет Сапер, передайте, чтобы завтра в три часа с ключами был на условленном месте около складов. Покажет мне, как там все обустроили.
— Будет исполнено, мой господин, — усмехнулась Авдотья.
— И спасибо за все, — я потрепал ее по щеке. Не удержался и взял одну из «профсоюзных» конфет. Закатил блаженно глаза, ощущая чарующий и уже почти забытый вкус шоколада…
Глава 14
До места пришлось добираться на пригородном поезде, а потом еще долго тащиться по тропинкам и сугробам. Не любил Мирослав дикую природу, особенно зимнюю, с торчащими, как расхристанные метлы, ветками деревьев, с непроходимыми сугробами и собачьим холодом, пробирающим через старенькое пальто. Он любил дым фабричных труб, бензиновый смрад города и заводские гудки.
Идти было тяжело. Мирослав все время норовил провалиться в снег и утонуть в нем.
— Природа, мать твоя! — восклицал он, споткнувшись в очередной раз.
Родион же, калач тертый, шел по лесу уверенно, верно держал направление. Он уже выдвигался ранее на разведку объекта, а с памятью и ориентацией в пространстве у него было все отлично.
Можно было, конечно, дотопать по обычной дороге. Но нельзя им попадаться никому на глаза. Потому как идут они на дело, которое называется просто и незатейливо — разбой. Хотя, если поймают, скорее бандитизм вменят. Потому как шли они потрошить объект Наркомата по военным и морским делам.
Ничего важного, впрочем, там не хранилось. В разбросанные на большой территории складские помещения свозился всякий хлам из Красной армии — негодная техника, вышедшие из строя оружейные стволы и прочая ерунда. Там же работали мастерские, где оценивали, что еще можно пустить в дело, а что пригодно только на переплавку или свалку.
Один из складов располагался совсем на отшибе. И туда можно было спокойно попасть через известную всей округе вечную дыру в заборе — так срезали дорогу местные, идущие с МТС к ближайшему поселку. Одно плохо — вокруг длинного низкого строения постоянно прохаживался с «мосинкой» на плече стрелок ВОХР — вооруженной охраны.
На этом складе валялся бессистемно все тот же металлический хлам. Вот только помимо этого там затерялись несколько ящиков с «наганами» и с патронами к ним. То самое, чего так не хватало подпольной организации «Путь Ильича».
Сомнений в том, стоит ли прибрать к рукам все это богатство, у идейных троцкистов не возникало. Зато имелся болезненный вопрос — как быть с охранником?
В прошлую вылазку
