Матрас просел, покрывало натянулось на бедре Арджента. Веки казались ужасно тяжелыми – судя по всему, ему дали изрядную дозу нектара из цветов хаддлбад. Откуда у Сансы такие мощные снадобья?

– Арджент?

Цумико склонилась над ним – слишком большие глаза, слишком бледное лицо, аромат отдает страхом. Прежде Арджент радовался, когда его хозяйки чего-то пугались, но Цумико ломала привычные устои. Она боялась не его, а из-за него. Как странно.

Арджент потянулся к ней, но неверным взмахом когтей зацепил лишь прядь волос. Притянув за них госпожу, лис обнял ее свободной рукой, и неловкое движение привело к новой вспышке боли под ребрами. Арджент задохнулся. Его недовольное шипение превратилось в низкий вой.

– Позволь ему, – сказал Майкл. – Кормление поможет выздоровлению и отвлечет его от боли.

– А он не станет еще более уязвим из-за этого? – спросила Цумико.

– Да. Но что еще нам остается? – В голосе стража проскользнуло сомнение.

От этой жалобной нотки Ардженту стало не по себе. Как управитель Особняка, лис отвечал за всех, кто здесь живет. И, раз Майкл несчастен, значит, Арджент плохо справился с обязанностями. Потому что страж должен быть счастлив. За всех.

– Приведи Сансу, – тихо попросил Майкл.

Дверь открылась и закрылась.

Борясь с дурманом нектара, Арджент вспомнил события, которые привели его в постель. Нона считалась умным противником. Ее восхождение к власти во время Открытия не удивило лиса, но ему приятно было напомнить девятихвостой, что даже на пике ее формы он оказался лучше. Арджент прогнал нахалку, защитил их дом, заслужил похвалу и награду.

Он снова потянул к себе Цумико, зарычав от досады, когда она высвободилась и отошла подальше. Затем хозяйка вернулась с горьким чаем Сансы и поднесла ложку к его губам.

– Сделай несколько глотков, – прошептала она.

Арджент готов был воспротивиться, если б не потребность подчиняться. Он неохотно проглотил снадобье. Гинкго вернулся с Сансой, чье изможденное лицо вызвало у Арджента новые угрызения совести. Не слишком ли много она на себя взвалила? Но лис не обнаружил у кухарки ни травмы, ни болезни.

Цумико унесла чашку, а когда вернулась, он дернул ее за рукав. Она все еще оставалась слишком далеко. Разве он не заслужил утешения? Лис жаждал близости, поддержки, прикосновения теплой кожи и, может быть, даже кусочка… Арджент остановился, недоуменно моргнув. Сколько нектара они ему дали? Разве не слышали, чем это грозит? Да нет, они же наблюдатели. Конечно слышали.

Инстинкты брали верх над запретами. В прежние времена Арджент мог бы просто сожрать Цумико и улизнуть прочь. А теперь ему приходилось умолять и унижаться. Он отвернулся, чем лишь растревожил сочащиеся и жгучие раны.

– Арджент, ты покалечишься, – запротестовала Цумико.

– Я прекрасно сознаю свое состояние. – Слова прозвучали грубо, невнятно, ему самому стало неприятно. Но, к собственному растущему стыду, Арджент не выдержал и угрюмо потребовал: – Поухаживай за мной.

Тут же перед ним возникла Санса:

– Навредишь ей, и я тебя прикончу. Уяснил?

– Взаимно, – парировал Арджент, с трудом напустив на себя слабое подобие прежнего высокомерия.

Смех сверкнул в глазах кухарки, и она кивнула.

– Цумико – наше самое сильное и безопасное обезболивающее. Полностью натуральное и легко управляемое. – Откинув угол покрывала, кухарка велела: – Залезай.

Майкл поспешно поддержал жену:

– Он проспит несколько дней. Пусть восстановит силы.

– Я пригляжу за отцом, – пообещал Гинкго. – Но чего беспокоиться? Ей же стоит одно слово сказать, и он прекратит.

– Не забывай про силу лисьих снов, – предупредил Майкл.

Гинкго пожал плечами:

– Я буду начеку, Цумико. Все будет хорошо. И спасибо тебе.

Девушка стояла дразняще близко, почти в лапах Арджента, но сейчас она смотрела в сторону его сына.

– За что?

– За то, что ты – именно то, чего ему не хватает, – хрипло ответил Гинкго.

Не хватает? Арджент фыркнул, и у него тут же прихватило бок. Власти над собой этой женщины лис не просил и не желал. Ему лишь требовалось прижать ее к себе. Ненадолго. Может, тогда эта назойливая потребность исчезнет.

Глава 26

Близость

Цумико поначалу не поняла, что же прогнало сон, но тут ее снова лизнули, посылая мурашки по всему телу. Медленное прикосновение теплого языка дошло до середины плеча, а дальше ему помешала ткань рубашки.

Арджент прижался сзади, положив одну руку на живот Цумико, а другой поддерживая их общую подушку. Его затрудненное дыхание выровнялось и стало более естественным. Хорошо. Цумико радовали любые признаки выздоровления. По крайней мере, она надеялась, что это именно они. Было трудно интерпретировать все звуки, издаваемые Арджентом: ворчание, вздохи, мычание… А теперь он ее лижет?

Очередное горячее прикосновение прогнало все мысли, и Цумико подняла голову. Гинкго сидел в кресле у окна и читал при лунном свете. Одно его ухо повернулось в ее сторону.

– Что он делает? – прошептала она.

– Заставляет тебя краснеть.

– Я имела в виду – зачем.

– Честно говоря, не знаю, – ответил Гинкго, переворачивая страницу. – Может, чтобы понравиться. Признай, для старика он в отличной форме. Я слышал кучу историй, как медсестры влюблялись в своих пациентов. Хотя мне такое не понять. Не понимаю, что романтичного – смотреть, как кто-то страдает. Наверное, я не унаследовал от папы садистскую жилку.

Поддразнивания парня несколько успокоили Цумико. Гинкго происходящее не тревожило.

Она положила голову обратно:

– Ты понял, о чем я.

Гинкго отложил книгу:

– Расслабься. Не пытается он тебя соблазнить. Отец вроде как… успокаивает себя.

– Это нормально для амаранта?

– Не у всех кланов, но в нашем точно. Когда я был маленьким, мне вечно хотелось к кому-то прижаться. – Встав с кресла, Гинкго подошел к постели. – То, что привычно для лис, как правило, странно для людей. Сдерживаемые отцом инстинкты сейчас вырываются на свободу. Лисы любят пробовать, трогать, гладить, играть.

Цумико постаралась не дернуться, когда Арджент ткнулся носом ей в шею, прежде чем спрятать лицо в ее волосах.

– Значит, он обращается со мной так же, как с тобой?

Гинкго с какой-то тоской посмотрел на отца:

– Да, раньше было так.

– Не хочешь поменяться местами?

Парень удивился, а потом выдавил кривую улыбку:

– С кем из вас?

Цумико потянулась к руке Гинкго:

– А что, со временем лисы перерастают потребность в близости?

– Судя по тому, как сжимает тебя папа, явно нет. – Он провел большим пальцем по ее костяшкам. – Но отец давным-давно перестал меня нянчить. Больше никаких сказок на ночь.

– Если он перестал заниматься тобой так рано, откуда ты так много знаешь о лисах?

– Наблюдатели и их книги. – Гинкго опустил взгляд. – Майкл и Санса – последние в длинной череде стражей, назначенных папе.

– Стой. То есть все-таки есть те, кто знает об Ардженте?

– Нет. У наблюдателей своя система правления и образования, а выпускники регистрируются в Междумирье, чтобы получать сводки. Остальные просто знают, что Майкл и Санса живут здесь. Но понятия не имеют зачем.

– Семья Хадзимэ наняла род наблюдателей, чтобы сохранить тайну?

– Ага. И их контракт передается так же, как ваша связь. Дедушка Майкла был стражем Арджента,