мировой войны Папен из Вашингтона готовил акты саботажа в Канаде и США; после его высылки в декабре 1915 г. как «persona ingrata» британцы нашли соответствующие уличающие материалы в багаже некоего путешествующего немецкого дипломата во время его промежуточной остановки в одной из английских гаваней. Вернувшись в Германию, Папен получил сначала назначение командиром батальона на Западном фронте, а потом в качестве офицера Генерального штаба был послан в союзную Турцию. Его гражданская послевоенная карьера началась в 1921 г., когда Папена избрали в прусский ландтаг{525}.

Назначению Папена рейхсканцлером предшествовали беседы рейхспрезидента с представителями партий. Но политический вес имела только одна беседа — с Гитлером и Герингом, состоявшаяся поздно вечером 30 мая. В интересах «плодотворного сотрудничества с новым правительством, которое будет образовано господином рейхспрезидентом», фюрер НСДАП выставил, согласно официальной протокольной записи, сделанной Мейснером, только два условия, а именно: «Во-первых, по возможности быстрый роспуск и выборы нового рейхстага, который будет отвечать народному настроению, и, во-вторых, скорейшая отмена декретов, порочащих НСДАП, в особенности — запрета на деятельность СА».

Заявления Гитлера соответствовали тому, о чем он уже говорил в предшествующие недели Шлейхеру. Таким образом, в результате этой беседы Гинденбург получил подтверждение расчетам, стоявшим за падением Брюнинга. То, что рейхспрезидент был готов выполнить условия национал-социалистов, подразумевалось само собой разумеющимся исходя из развития событий. Предположительный исход парламентских выборов, казалось, не вызывал смущения ни у Шлейхера, ни у Гинденбурга: после того как НСДАП получила 29 мая во время выборов ландтага в Ольденбурге абсолютное большинство мест, едва ли было еще возможно сомневаться в том, что национал-социалисты также и в новом рейхстаге станут сильнейшей партией, лидирующей с большим отрывом от конкурентов.

Единственным препятствием, еще стоявшим в конце мая на пути назначения Папена канцлером, была позиция Центра. Для католической партии после унизительной отставки Брюнинга демонстративное отклонение манипуляций камарильи было практически требованием сохранения самоуважения. Непосредственно после того, как Папен 31 мая 1932 г. получил поручение Гинденбурга сформировать «правительство национальной концентрации», председатель партии Каас заявил кандидату в канцлеры, что партия будет рассматривать это как предательство, если тот действительно станет преемником Брюнинга.

Вслед за этим Папен заявил рейхспрезиденту в ходе их второй беседы, что он не может рассматриваться кандидатом на пост рейхсканцлера, т. к. в этом случае он не может рассчитывать на столь ожидаемый «свадебный дар», т. е. на парламентскую поддержку своей собственной партии и тем самым всех политических центристских сил. Но Гинденбурга эти возражения не впечатлили, и он воззвал к патриотическому чувству долга Папена. Боевые ноты, зазвучавшие в голосе рейхспрезидента, тут же возымели свое действие: Папен принял поручение сформировать правительство, тем самым нарушив противоположное обещание, только что данное им Каасу. Чтобы предупредить последствия своей измены, а именно исключение из Партии Центра, без пяти минут канцлер еще 31 мая заявил о своем выходе из партии{526}.

Вечером 1 июня — к этому времени канцлер был уже назначен и предварительный состав кабинета обнародован — «Форвартс» вышла подзаголовком «Кабинет баронов», вошедшим во все учебники истории. Действительно, правительство составили, после того как 6 июня оно было окончательно сформировано с назначением министра труда, один граф, четыре барона, еще двое аристократов и только три представителя буржуазии. Это были:

Рейхсканцлер — Франц фон Папен

Министр иностранных дел — барон Константин фон Нейрат

Министр внутренних дел — барон Вильгельм фон Гайл

Министр финансов — граф Лютц Шверин фон Крозиг

Министр юстиции — Франц Гюртнер

Министр рейхсвера — Курт фон Шлейхер

Министр экономики — Герман Вармбольд

Министр труда — Гуго Шеффер

Министр продовольствия и сельского хозяйства — барон Магнус фон Браун

Министр почт и транспорта — барон Пауль фон Эльтц-Рюбенах.

Канцлер был отнюдь не единственным членом кабинета, чье политическое прошлое критически освещалось либеральной и социал-демократической прессой. Министр сельского хозяйства фон Браун, урожденный восточный пруссак, запятнал себя в глазах республиканских сил участием в путче Каппа — Лютвица. Министр внутренних дел фон Гайл, бывший директор Восточно-прусского сельскохозяйственного общества и представитель Восточной Пруссии в рейхсрате, равно как министр юстиции Гюртнер, возглавлявший до этого точно такое же ведомство в баварском правительстве, были, как и фон Браун, членами ДНФП. Чтобы подчеркнуть «надпартийные» притязания нового правительства, эти трое объявили о выходе из партии после их назначения на должности имперских министров.

Близко к немецким националистам стоял бывший немецкий посол в Лондоне Константин фон Нейрат, который уже однажды, в ходе образования второго кабинета Брюнинга осенью 1931 г., назывался в качестве кандидата на пост министра иностранных дел. Министр финансов граф Лютц Шверин фон Крозиг с 1929 г. был министериальдиригентом ведомства, которое он теперь возглавил. Профессионалом был также правоверный католик Эльтц-Рюбенах, занимавший до этого пост президента дирекции имперских железных дорог в Карлсруэ. Министр труда Гуго Шеффер был до 1923 г. директором заводов Круппа, после этого — президентом Имперского страхового бюро и Имперского суда по делам обеспечения членов семей военнослужащих. Герман Вармбольд был единственным членом кабинета, уже входившим ранее в правительство рейха в качестве министра экономики второго кабинета Брюнинга, из которого он вышел в начале мая, разочарованный своей неудачей.

Новый министр рейхсвера Курт фон Шлейхер расценивался всеми как наиболее влиятельный член «правительства национальной концентрации». В качестве политизированного генерала он уже много лет был кукловодом немецкой политики, а теперь первый раз открыто выступил подсвет рамп общественности. Родившийся в апреле 1882 г. в Бранденбурге, Шлейхер был типичным «кабинетным генералом»: за исключением короткого промежутка времени летом 1917 г., он никогда не командовал войсками. В качестве многолетнего референта министерства рейхсвера по вопросам бюджета он имел возможность глубоко ознакомиться с парламентской жизнью и приобрести у центристских партий репутацию реалистично мыслящего военного. При Грёнере, называвшем Шлейхера своим «cardinal in politicis», начальник министерского бюро в министерстве рейхсвера вырос до фигуры самого политически влиятельного немецкого генерала, причем ему особенно пригодилась то, что когда-то он был однополчанином Оскара фон Гинденбурга, «не предусмотренного конституцией» сына рейхспрезидента, и через него смог выстроить личную связь с истинным центром власти поздней республики{527}.

Тем временем в кабинете Папена перевес оказался на стороне тех сил, которые способствовали падению Брюнинга: остэльбские помещики и тесно связанные с ними представители военной верхушки. В сравнении со старопрусскими элитами в новом правительстве была слабо представлена промышленность, что в первую очередь вызвало озабоченность отраслей, ориентированных на экспорт. Абсолютно никакого представительства в правительстве не получило промысловое среднее сословие равно как рабочие и служащие. В результате было неясно, смогут ли авторитет рейхспрезидента и силовой потенциал рейхсвера компенсировать чрезвычайную узость общественной опоры правительства. Но совершенно определенным было то, что в рейхстаге кабинету противостояло широкое большинство: помимо КПГ и