природных Источников Силы, в основном средней и большой мощности. Таких могучих выбросов, как у меня в техномагическом центре, пока мы нигде больше не встретили, но всё равно их мощь впечатляет.

Естественно, такие гигантские финансовые потоки не могли остаться без внимания Министерства Финансов.

Изначально, ретивые чиновники возжелали воспользоваться Законом о недрах. Полтора года моим юристам удавалось отбиваться от их нападок, последовательно доказывая в очередном судебном процессе, что ни одно из определений этого Закона к нам отношения не имеет.

Потом, когда юристы дали мне знать, что их возможности исчерпаны, а чиновники планируют отредактировать Закон под свои нужды, мы применили совсем другую стратегию.

Сначала последовал целый ряд статей, где "эксперты", а то и вполне серьёзные учёные с именем, рассуждали о том, как скажется рост цен на магию на развитие страны и рост цен на всё. Заодно высказывались обоснованные сомнения в том, что при резком скачке цен целый ряд производств может уйти за пределы Российской Империи, скажем, в ту же Маньчжурию или Японию, что в итоге приведёт к снижению, а не к повышению поступлений в казну, к тому же весьма неблагоприятно скажется на уровне жизни населения страны.

Эта кампания мне вполне удалась, так как доводы выкладывались серьёзные и их, если говорить всерьёз, аргументировано никто не смог оспорить.

В итоге всё закончилось моей личной встречей с Рюминым, причём, по вполне объективному поводу — я был приглашён на празднование сорокалетия моей родственницы Анны, супруги Императора.

Что характерно, прибыть мне предлагалось за пару дней до начала празднеств.

* * *

24 ноября 220 года от Начала. Москва. Зимний Дворец Императорской Семьи.

— Здравствуй, Олег. Давно ты у нас не был, — довольно тепло приветствовал меня Рюмин, когда я прибыл в назначенное мне время и был препровождён в правое крыло дворца, где располагались личные покои Императорской Семьи.

— Да уж, настолько давно, что рот не закрывал, пока сюда шёл. Столько всего нового вокруг, — обозначил я круговым движением кисти свои общие впечатления.

Дворец заметно прибавил в помпезности, освещении, а также в количестве статуй и картин.

Как-то так получилось, что в этой части Зимнего Дворца я за последние пару лет ни разу не был.

— Как твои успехи в Монголии?

— Там пока тяжело идёт. Жуткая нехватка квалифицированных кадров. Пока из крупных проектов успешно работают только три мясокомбината и один комбинат по производству жиров. Есть подвижки в шерстяных тканях и коже. Всё, что относится к тяжёлой промышленности, тоже пробуем запустить, но исключительно на привозных специалистах и китайских рабочих. Огромные проблемы с грамотностью местного населения и языковыми барьерами. Дай Бог, если лет через пять хотя бы наполовину адаптируем их промышленность под местную рабочую силу. Пока обучаем, — изложил я вполне реальные трудности, с которыми нам пришлось столкнуться, фактически вытягивая целую страну чуть ли не из каменного века.

— Ладно ли всё в Японии?

— Даже чуть лучше, чем можно было предположить. Удалось организовать там вполне приемлемую модель образования. Худо-бедно, но даже после восьмилетней школы японцы теперь вполне уверенно разговаривают на русском.

— О как! А это ещё зачем? — неподдельно удивился государь.

— В старшей школе, а потом и в университетах некоторые предметы преподаются на русском и по нашим учебникам. Япония тяжело пережила ядерную зиму. Гораздо хуже нас. Оно и понятно. Изоляция, голод, землетрясения и цунами. Осталось примерно четыре-пять процентов населения. Многие знания оказались безвозвратно утеряны. Несколько поколений подряд попросту в пещерах выживали, так что им не до наук было.

— Тем не менее, когда стали восстанавливаться, чуть ли не нас смогли по тому же флоту и электронике опередить, — покачал Рюмин головой, — Теперь ещё и с автомобилями развернулись, как бы не лучше нас.

— У Японии это исторически сильные направления. Могло и уцелеть что-то в загашниках от того изобилия, — пожал я плечами, — Точно сказать не могу. В самом Токио войсками сегуната Императорский дворец был полностью разрушен и сожжён. Вместе со всеми архивами и библиотекой. А с японскими Кланами я ещё не настолько хорошо дружен, чтобы вдумчиво пошуровать у них в фамильных хранилищах.

— Меня упрекнуть хочешь? — прищурился государь.

— В каком смысле? Так-то, даже в мыслях не было, — тут же открестился я от несправедливого обвинения.

— Ну, как же… Наша Семья уже столько лет на троне, а доступ к хранилищам Кланов так и не получен. Что-то мои специалисты смогли из Кланов вытрясти, но это лишь вершина айсберга. Основная часть того же Обнинского архива всё ещё непонятно где и кем скрыта. Знаем, что она есть, но найти до сих пор не можем.

— Атомная энергетика?

— Она самая, чёрт бы её побрал, — тяжело вздохнул Рюмин, примеряясь к первой стопочке водки или наливки, которую нам подали в миниатюрных замороженных рюмочках, стоящих на льду, — Ну, по аперитивчику? На сладком перце, мяте и таёжных травах настояно.

— Божественно, — оценил я свои ощущения, отдавая должное мастерству штатных виночерпиев Императорского дворца, которые смогли так точно выверить все возникающие вкусовые ощущения.

Должен честно сказать — водка не мой напиток, но здесь всё вовремя и к месту.

— Про Маньчжурию не спрашиваю. Про неё сейчас только ленивый не пишет. Ещё бы — азиатское экономическое чудо! Расскажи лучше, что с Филиппинами, и почему ты их решил Японии подчинить? — задал вопрос государь, после непродолжительной паузы, потребовавшейся ему после принятия аперитива.

— Причин несколько. Одна из значимых — я тогда в цейтнот попал. Меланезийцы, при помощи французов, уже начали высадку на южные острова Филиппин многотысячного десанта, а у меня под рукой был только мой "Рюдзин" и японский флот. А что, у России есть интересы в том регионе? Так не вопрос. Там громадный остров Борнео имеется. Если что, то он третий в мире по своим размерам. У меня на него пока никаких планов нет, хотя причина для внимания и отстаивания интересов присутствует. Борнео был разделён на части, и одна из них, согласно моему договору с Филиппинами, теперь принадлежит Японии, но вот беда — филиппинцев уже лет пять, как оттуда вытеснили индонезийцы.

— Погоди-ка, про остров Калимантан, он же Борнео, я кое-что знаю. Там же Индонезия, Малайзия и Бруней вроде хозяйничали.

— Тот Бруней нынче ни на одной из карт не значится. Было когда-то карликовое государство, и не стало его. Зато в период послевоенной неразберихи на их островную территорию филиппинцы высадились. Даже успели там что-то построить и вполне себе обстоятельные документы подписать. Потом их вытеснили. Де-юре это их территория, де-факто — индонезийская. Сами Филиппины эти