к измене дело ведёт. Мы, естественно, сначала проверяли выборочно. Всё совпадало. Теперь у меня создан Отдел Корреспонденции. Сам понимаешь, какими письмами он занят.

— И что с тебя Бережков за эту услугу попросил?

— Да он открестился от всего, заявив, что ни сном, ни духом, когда я попробовал с ним на этот разговор выйти.

— Ты в это веришь?

— Конечно, нет. Его работа. Если что, он мне и раньше компромат подкидывал. Эх, знать бы такое дело, я бы из своих капиталов те деньги выскреб, которые пришлось с педофилов на зерно собирать! — признался князь, может и под влиянием глинтвейна, — Глядишь, и были бы мы в других отношениях. А пока Бережков мне не доверяет. Порой глядит на меня, как на суку продажную.

— Правду рассказать не хочешь?

— Думаешь, две суки в одной упряжке быстрей побегут? Я и так всё на себя принял. Хочешь, чтобы и ты был замаран? Не стоит. У него реально пунктик по этому вопросу.

— Ну, да. Не совсем красиво тогда вышло, — признал государь, — Но народ нужно было спасать. Голод. Бунт. Сам же понимаешь…

— Говорила мне матушка, Царство ей Небесное, — перекрестился князь, — Путь в Ад выстлан благими намерениями. Это не про нас ли, случайно?

— Не задавай мне вопросов, на которые у меня нет ответа. Иначе ты ставишь меня в унизительное положение, — попытался перевести Император в шутку их беседу, которая зашла куда-то не туда.

— Ты меня про сюзерена спрашивал. Так вот, тройка моих аналитиков-фанатов, в своём докладе написала, что он французам хрен на нос натянет. Если что — это цитата.

— Думаешь — французов победит? У них там целая эскадра пасётся. Я, ради любопытства, сделал запрос Адмиралтейству, когда мы будем готовы сразиться с такой эскадрой.

— Ответ — никогда? — предположил Обдорин, — Или лет через десять, если прямо сейчас им из казны выделят полмиллиарда, и потом не будут спрашивать, куда они деньги дели?

— Второй вариант крайне близок к оригиналу, — поморщился Рюмин. — Правда они указали пять лет и шестьсот пятьдесят миллионов рублей.

— Где пять, там и восемь, — философски заметил Обдорин, — А начальная смета никогда не совпадает с итоговой суммой. По крайней мере, в нашей стране, — добавил он, после некоторого размышления, — Мздоимцев нужно вешать и расстреливать, но мне уже лет пятнадцать, как запрещено такое делать.

— Мы не варвары! Ни одно из европейских государств нас не поймёт, если мы снова введём смертную казнь за преступления, которые не попадают в разряд коронных.

— Прошу меня простить, но я должен отметить некоторое несоответствие, — перешёл князь Обдорин на полуофициальный тон, заодно допустив некоторую вкрадчивость, как кот, почуявший жертву, — А кто нам мешает назвать эти преступления — коронными? Они же подрывают влияние государства и авторитет Императора?

— Неужели всё так плохо? — правильно понял его подачу государь.

— Местами даже хуже, чем это можно себе представить. В Сибири и на Урале сплошь кумовство, где рука руку моет.

— Бояре?

— Они честны, каждый по-своему, а вот чиновники…

— Коронные преступления вытянем? Нам их через Княжеский Совет предстоит утверждать.

— Завтра же с князем Белозёрским переговорю, — возбудился Обдорин.

— Хех, опять же креатура Бережкова. Ну, никуда от него не денешься… Наш пострел везде поспел.

— Вот и посмотрим. Если у него с Францией выгорит, то, глядишь, и у нас дело сладится, — на редкость покладисто отозвался князь.

— Считаешь, что у Бережкова есть шансы?

— Боюсь загадывать. Ему сам чёрт ворожит, не иначе, — на всякий случай перекрестился Обдорин, изо всех сил стараясь сохранить постное выражение лица.

На самом деле, он хоть сейчас готов был сорваться с места.

Охотничий азарт, взлелеянный за долгие годы ожиданий.

Недоступные ранее чиновники, которых очень скоро можно будет подвести под статью о коронном преступлении.

Это же какая чистка государства предстоит?

Впору сравнить с раковым больным, где всё лишнее и вредоносное будет беспощадно удалено.

Да, придётся нелегко. Отрывать от живого организма куски его плоти, пусть и заражённые — дело непростое и кровавое.

Зато Россия вздохнёт широкой грудью!

Ради такого стоит положить на кон и своё имя, и репутацию.

Да, князя Обдорина потомки скорей всего станут называть палачом.

Смотреть будут на количество казнённых, а не на их "подвиги".

Ничего страшного. Было в истории России такое не раз.

И при Иване Грозном.

И при Петре Первом.

И при Сталине.

Зато страна после каждой "чистки" каждый раз восставала из пепла, как легендарная птица Феникс.

На зло врагам и на зависть тем, кто её уже похоронил в своих замыслах.

Следующая часть книги уже начата и находится здесь:

https://author.today/work/280396