хотят развиваться, и мы предложили вам очень хороший путь развития… — начал мне затуманивать мозги этот говорун, по моим сведениям, недоучившийся лет тридцать назад в Сорбонне.

Да, попросил я об услуге Императорское Географическое Общество, перед тем, как связываться с этими Филиппинами и Борнео. Должен отметить, выдали они мне весьма объёмистый доклад. Моё пожертвование на их развитие вполне того стоило. Пока до Токио летел, некоторые места раза на два перечитал.

Остров Головорезов — штука забойная. Это я про Борнео, если что.

Шесть местных племён, хоть и считаются дикарями, но вполне себе удачно умудряются остужать пыл армейцев трёх стран: Индонезии, Малайзии и Филиппин, заставляя считаться с собой.

Казалось бы — дичь несусветная, так вот нет.

Есть у них и свои артефакты, и маги, и приёмы борьбы несвойственные никаким другим школам.

Пусть, на первый взгляд, их и не так много — этих артефактов и магов, с их необычными умениями. Беда в том, что дикарей на острове с избытком. По оценкам "географов", около полумиллиона. И у каждого племени есть свои особенности.

Кто по деревьям скачет, шибче обезьян и способен кинуть небольшое копьё метров на сто-сто двадцать. Кто среди ночи может подкрасться так, что его даже собака не чует. А "морские цыгане" баджо умеют не только плавать, как рыбы, но могут по противнику и пятиметровой волной хлестануть.

Понятное дело, что таких умельцев единицы на сотню, если не на тысячу, но общая тенденция не слишком радостная. Любой из таких мастеров чисто в ноль не сольётся. Обязательно с собой кого-то из противников, да утащит на тот свет.

— У меня уже столько избыточных территорий, что впору начинать их дарить, — вызверился я на филиппинца, — Похоже, ваши преподаватели не захотели вам объяснять, чем отличается Российская Империя от всех других, в отношении своих колоний.

— Есть заметные отличия? — вполне вежливо поинтересовался этот студент — недоучка, взявшийся руководить страной и не прилагая к этому делу особого усердия.

— Ещё какие! У нас Равенство не на словах, а на деле. Будь ты хоть чукча, хоть узбек, но если ты гражданин страны, то разницы в отношении к себе не заметишь. Опять же, все окраины Империи, где раньше стояли кибитки или дома из самана, замешенного на кизяке, получают дороги и дома с удобствами. Империя строит заводы и фабрики, создавая промышленность. Такую, до уровня которой окраинам лет сто, а то и двести самим не дотянуться. Стоит отметить и регресс — если какой-то регион выпадал из зоны интересов Империи, то он быстро терял промышленность, дороги, уровень образования и прочее, превращаясь в банановую республику.

— Мне кажется, вы преувеличиваете.

— Отчего же. Можете меня проверить в срезе Истории. Только не пытайтесь это найти во французских учебниках, там такого не напишут. Опять же, если хотите увидеть своими глазами, как оно на практике выглядит, то рекомендую посетить Харбин. Всего за десять лет он из захолустного посёлка вырос в большой современный город, с широкими дорогами и многоэтажными зданиями. В самой Маньчжурии мы построили сотни километров железнодорожных путей и высоковольтных линий электропередач. Крестьяне получили трактора, удобрения и семена высокоурожайных культур. В стране открыты десятки школ и больниц и ещё столько же строится.

— И всё-таки, Борнео…

— Отвоёвывать, защищать, инвестировать, да ещё и вам деньги платить? И всё это ради пары морских портов, которые мне же и придётся строить?

Признаться, тут я не совсем искренен. На северной оконечности Борнео есть шикарная бухта, где можно построить морской порт. Его прелесть в том, что путь до Сингапура, Хошимина, Бангкока и Джакарты отсюда километров на восемьсот короче, чем от тех филиппинских островов, которые мы очистили от папуасов.

Есть и ещё одно соображение, которое я никак не могу сбросить со счетов.

Аэродром.

Если его разместить на Борнео, то я много до кого смогу дотянуться. А с учётом того, что достойное противодействие авиации есть даже не у всех развитых стран, то в этой части мира мои бомбардировщики — это даже не сила, а Силища!

— А что вы можете предложить? — мой собеседник не стал держать затянувшуюся паузу.

Торопится.

— Ваш адмирал просил продать его флоту пару японских эсминцев, — начал я издалека, — Но сетовал, что денег на их покупку у страны нет.

— Это так, — согласился Президент.

— Захваченную у вас часть острова я могу отвоевать и сам по себе. Фактически, она сейчас вам не принадлежит. Сомневаюсь, что за этот кусок земли кто-то решится объявить мне войну, — начал я рассуждать вслух.

— Даже Индонезия? — выразил филиппинец вполне обоснованное сомнение, кстати, весьма недалёкое от истины.

— Могу предложить вам сделку. Вы продаёте мне права на Борнео за два эсминца.

— Новых?

— Нет. Но вполне годных. Лет на пятнадцать-двадцать их точно хватит. К тому же, с вашим адмиралом мы про них и говорили.

— Я должен обсудить ваше предложение с членами Парламента. На всякий случай хотел бы уточнить, а когда вы будете готовы к вторжению на Борнео?

— Завтра.

— Не может быть!

— Ну, отчего же… Крупных подразделений меланезийцев на моих островах не осталось. Так что я могу перебросить оттуда большую часть сил на завоевание плацдарма. Может и сам слетаю, гляну что там и как.

Видимо, про мои похождения, остановившие вторжение людоедов на Филиппины, Президент был наслышан. Оттого и вопросов у него больше не возникло.

Глава 19

Однако, пришло время закрывать юридический гештальт.

Скажем так, моё правовое состояние время от времени кого-то интересовало, но всё это происходило в контролируемых пределах и на территориях, которые я вполне обоснованно считаю своими.

В той же Японии Главы Кланов очень быстро поняли, что мои решения и распоряжения надо выполнять очень быстро и тщательно, а для всех сомневающихся последуют уже особые распоряжения от Императрицы, и радостными они никому не покажутся.

Опять же, в экономическом плане и возможностях развития мы им руки развязали. Кредиты, коммуникации, госпрограммы — всё со стороны государства делается ради развития страны.

С Маньчжурией у меня и вовсе попросту всё само собой получилось. Если что, там все понимали разницу в положении Императрицы и её мужа. Муж — глава семьи, а всё остальное от лукавого. Хотя, как я подозреваю, тут и ЧВК не последнюю роль сыграла. Довелось нам пару раз вводить в Харбин батальон десантников, вооружённых сапёрными лопатками. Били они плашмя, но бунт будущих пекинесов каждый раз был подавлен меньше, чем за пару часов.

Но в последние месяцы я всё больше и больше подхожу к