С учетом разнообразия их убеждений и идеологий, неудивительно было, что группы придумывали разные тактики сопротивления немцам и их коллаборантам, от молчаливого, но эффективного укрывательства onerduikers, с которого начинала LO, до насильственных мер, к которым прибегала ячейка Франса ван дер Виля.

По мере того как количество и разнообразие групп возрастало, в их рядах возникали конфликты. Все чаще случались предательства. Значительная часть населения страны продолжала сочувствовать фашистам; NSB Антона Мюссерта была одной из мощнейших политических партий в стране. В октябре 1942-го Мюссерт обратился к Гитлеру, заявив, что хочет активнее участвовать в управлении Нидерландами (вплоть до замещения правительства Зейсс-Инкварта). Принципы управления до того стабильным голландским обществом внезапно перевернулись с ног на голову под сапогом нацистских оккупантов. Это ощущали даже в самых удаленных деревнях и городках.

Вот что произошло в Харлеме в кружке активистов из Коммунистической партии в результате ареста некого Йозефа М. Герритсена.

Герритсена летом арестовала военная полиция; вскоре его выпустили на свободу, и он вернулся к своим товарищам в левые круги Харлема. Остаток лета и осень все больше и больше членов сопротивления попадало под арест, и возникло подозрение, что кто-то выдает их имена властям. Пошли слухи про Герритсена. Тот факт, что его забирали в полицию, а потом выпустили, указывал на возможное сотрудничество с немцами.

Трюс присутствовала на собрании, созванном местной Коммунистической партией для обсуждения дела Герритсена. Обстановка была накаленной; людям требовалось немедленное решение. Их арестовывали одного за другим, забирали в полицию и отправляли в лагеря или сразу казнили. Никто из местной ячейки не доверял больше Герритсену, но он был их товарищем. Мог ли он действительно их предать? Это казалось немыслимым, и все-таки приходилось смотреть правде в лицо. Герритсена необходимо было ликвидировать [94].

Это задание поручили одной из сестер Оверстеген; но какой именно, Трюс или Фредди, до сих пор неизвестно. По некоторым данным, Фредди выбрал «лидер группы», предположительно Франс ван дер Виль [95]. Подробности убийства неизвестны, но мы знаем, что после этого Фредди несколько недель была сама не своя, а гораздо позже высказалась в одном из интервью: «Мы стреляли не в человека, а во врага, в того, кто предал наших» [96].

Трюс, однако, рассказывала другую историю: это она нажала на курок. По ее словам, она во время собрания извинилась и вышла под предлогом, что ей надо в уборную, а сама обыскала карманы пиджака Герритсена и нашла там пистолет, являвшийся доказательством его сотрудничества с военной полицией. В их ячейке оружие было только у лидеров. Герритсену неоткуда было взять пистолет, а значит, он получил его от полиции.

После этого Трюс назначила Герритсену встречу в лесу возле канала Бургвал. Там она обвинила его в предательстве. Поняв, что будет дальше, Герритсен схватился за пистолет, но другой член ячейки заранее вынул оттуда обойму. Он поднял пистолет и нажал на курок, но выстрела не последовало. Тогда Трюс подняла свой пистолет и выстрелила, убив предателя [97].

«Стрелять в людей было ужасно. Я помню, как мы плакали: Ханни, Фредди и я. Обнявшись втроем. Это было кошмарно, но это надо было сделать. В какой-то момент в группе заводился предатель, и его следовало уничтожить. Надо было найти решение, и решение было очевидным: ликвидация» [98].

Глава 10

Неподалеку от места, где в ту осень пряталась в Амстердаме семья Франк, Йо Шафт продолжала свою двойную жизнь студентки и члена сопротивления, помогая евреям укрываться от арестов. Когда в июле начались облавы, она поместила Соню и Филин в укрытие, сначала в Амстердаме, а потом в Харлеме. Она постоянно ходила в общественные места – бассейны, театры, концертные залы и кафе, – отыскивая возможность украсть удостоверения у ничего не подозревающих незнакомцев. Йо также собирала консервы и небольшие подарки для тех, кого уже увезли в Вестерброк. Ее двоюродный брат Ааф Дилс позднее описывал, как однажды попал в доме Шафтов в потайную комнату, заставленную банками консервов и другими передачами для заключенных в лагеря. Йо также передавала их onerduikers [99].

Двойная нагрузка от подпольной деятельности и учебы в университете, жизни между Харлемом и Амстердамом начинала сказываться на Йо. Трудно было найти надежное укрытие для Сони, которой не нравилось сидеть взаперти и которая все чаще поговаривала об отъезде из Голландии, несмотря на связанные с этим сложности. Она жила в доме Шафтов в Харлеме, а также в укрытии в Остзаане, квартале Амстердама, под поддельным удостоверением Ханни ван де Биллаард, в доме друга Йо Диена ван Биля. Чтобы она постоянно не сидела под замком, Ханни и «Ханни» вместе выходили погулять по улицам [100]. Но в результате в опасности оказывались не только они сами, но и семьи, укрывающие беженцев.

Когда Йо поселила Соню в доме подруги, Нелли Люйтинг, в Алкмааре, к северу от Амстердама, родители Нелли пришли в ужас от ее постоянных отлучек, куда она часто звала с собой Нелли за компанию. По словам Нелли, родители устроили Йо настоящий скандал. Йо считала, что нет ничего страшного в прогулках с подругами, и не понимала, что родители Нелли действуют из благих побуждений. Произошел еще один скандал между Йо, Соней и родителями Нелли прямо перед домом Люйтингов [101]. Йо и Соня утверждали, что родители держат Нелли под замком, что у нее есть право гулять, с кем она хочет. Однако убедить их они не смогли. В конце концов Люйтинги выгнали Соню из своего дома и послали письмо родителям Йо, в котором рассказали о случившемся. Шафты написали в ответ, что приносят извинения за поведение дочери, но в глазах Нелли это было сигналом стресса, испытываемого Йо. Обычно она так себя не вела.

Студенты по всей стране испытывали такое же напряжение. В Университете Амстердама в ноябре 1942 года пошли слухи, что немцы планируют отправить семь тысяч голландских студентов на работы в Германию – ранее студентов немцы не угоняли. Месяц спустя, в попытке утихомирить Антона Мюссерта и NSB, игравшую все более активную роль в голландском правительстве, Гитлер наградил Мюссерта титулом «Предводителя голландского народа» и позволил ему сформировать своего рода теневой кабинет параллельно с администрацией Зейсс-Инкварта. Один из членов этого вновь созданного кабинета, генеральный секретарь по вопросам образования, науки и культуры, поручил деканатам университетов подготовить списки студентов для отправки в Германию в декабре.

Студенты по всей Голландии резко воспротивились