* * *

Сестры Оверстеген продолжали заниматься одной из самых опасных разновидностей подпольной работы: переправлять еврейских детей из одного укрытия в другое. Одним из первых подобных заданий Трюс было отвезти застенчивую и напуганную десятилетнюю девочку по имени Луиза из дома в Харлеме на ферму за городом. По пути Трюс объяснила Луизе, что им придется забрать еще одного ребенка и тоже доставить его в новое жилье. От этой перспективы Луиза испугалась еще сильнее.

Вторым ребенком оказался четырнадцатилетний мальчик по имени Фриц, который доставил немало хлопот людям, которые его укрывали. Он хотел выходить на улицу; хотел включать радио; хотел быть четырнадцатилетним мальчишкой. Конечно, все это было невозможно в укрытии. Тем не менее, когда Трюс его забирала, Фриц вежливо поблагодарил супругов за то, что заботились о нем, и выглядел искренне признательным. Позднее он дал Трюс денег, чтобы она купила пожилой паре цветы.

Трюс, Луиза и Фриц ехали на велосипедах в сторону Хиллегома, небольшого городка к юго-западу от Харлема, где обоим предстояло поселиться. Фриц оказался обаятельным, и Луиза постепенно потеплела по отношению к нему. По пути Трюс заметила, что за недели бездеятельности в укрытии дети потеряли физическую форму, и потому решила сделать остановку, чтобы они перевели дух. Пока они сидели на обочине дороги, Фриц смешил Луизу и Трюс забавными анекдотами. В эти мгновения они были просто детьми, которые выбрались на велосипедную прогулку и хорошо проводят время.

Однако вскоре им пришлось опять отправляться в путь. Внезапно Трюс поняла, что забыла свою сумку на том месте, где они останавливались, и велела спутникам подождать, пока она вернется и заберет ее.

Когда она снова к ним присоединилась, настроение стало совсем другим. Пока Трюс не было, мимо детей прошел взвод немецких солдат, и некоторые подозрительно таращились на Фрица и Луизу. Атмосфера беззаботности испарилась, и Луиза снова превратилась в бледного дрожащего ребенка, каким была раньше.

Фрица доставили на ферму, где он мог работать на свежем воздухе и расходовать свою неисчерпаемую энергию. Он попал в прекрасную семью. Когда Трюс рассказала жене фермера о проблемах Фрица в предыдущем убежище, женщина лишь посмеялась. У нее был собственный сын-подросток.

– Мы справимся, – сказала она.

Луизу тоже удачно разместили у бездетной пары, которая присматривала за ней всю войну. Родители Луизы так и не вернулись из лагеря, и эта пара оставила ее у себя навсегда [85].

* * *

Примерно в то же время в Амстердаме погромы в еврейских кварталах значительно усилились. Нацисты устраивали облавы и отгораживали для евреев гетто в разных городах. Они просто выселяли евреев из их домов и сгоняли туда, предоставляя размещаться самим, как получится.

Однажды Трюс ехала на трамвае в Амстердам. На остановке четверо офицеров военной полиции с пистолетами-пулеметами вошли в вагон и быстро заняли места у всех четырех выходов. Водителю приказали не останавливаться. Взволнованная, Трюс встала и пошла к задней платформе, где к ней приблизился один из немцев в угрожающего вида каске. На вид ему было лет сорок пять. Он глянул в ее направлении и предложил сигарету, которую она взяла, ответив «Danke», но взглянуть на мужчину в ответ побоялась.

Они ехали через Амстердам к центру города, когда внезапно водитель нажал на тормоза. Выглянув наружу, Трюс сразу поняла причину. К трамвайным путям бежала толпа народа с чемоданами и мешками – их гнали немецкие солдаты, вооруженные, как полицейские в трамвае, пистолетами-пулеметами. Она услышала на расстоянии выстрел, потом другой. Женщина в трамвае вскочила с сиденья, заливаясь слезами.

Стрельба послышалась ближе, и со своего места на задней платформе Трюс увидела молодую мать, которую вытаскивали из дома. Одной рукой она держала младенца, за другую отчаянно цеплялся маленький мальчик. Женщина двигалась недостаточно быстро для нациста, подгонявшего ее. Без предупреждения он ударил ее прикладом винтовки под колени. Она упала, выронила младенца, и тот головой ударился об асфальт. Малыш безжизненно распростерся на земле.

Теперь все в трамвае плакали и кричали. Женщина подхватила тельце ребенка; немец в зеленой форме продолжал подталкивать ее. Их фигуры становились все меньше по мере того, как удалялся трамвай.

«Mein Gott, – услышала Трюс слова немецкого солдата, стоявшего у нее за спиной в шлеме, похожем на панцирь черепахи. – Разве так воюют?» [86]

«Если бы только у меня был пистолет», – подумала Трюс. Будь у нее оружие, она застрелила бы немца, который ударил мать… и, возможно, того, который дал ей сигарету, тоже [87].

Глава 8

Позднее той осенью Франс дал девочкам их первое настоящее задание. Он выследил эсэсовского офицера, посещавшего популярный у немцев ресторан «Хеенхек». По словам Франса, офицер был шифровальщиком – он перехватывал и расшифровывал передачи, которые голландское подполье отправляло британской разведке. Британцы и голландское подполье сотрудничали с целью возвращения домой британских летчиков, сбитых во время бомбардировок Германии. Эсэсовский офицер разорвал цепь, необходимую для безопасной доставки пилотов назад на родину [88].

Франс привел девочек на площадь перед Центральным вокзалом, где видел этого эсэсовца, и потихоньку указал на него сестрам. Рассказывая об их задании, он выражался прямо. Трюс и Фредди следовало прийти в «Хеенхек» одетыми в их самые откровенные наряды, накрашенными, на высоких каблуках и в чем-нибудь пособлазнительней их обычных школьных шерстяных чулок. Им надо было притвориться уличными девками, выманить нациста из ресторана и привести в лес на Вагенвег, близ резиденции Мари Андриссена, где обычно встречалась их группа. Там Кор должен был заняться им – иными словами, убить.

Конечно, осуществить план на практике оказалось сложнее. Первой и почти непреодолимой проблемой было то, что ни Трюс, ни тем более Фредди не выглядели как «нацистские шлюхи», как выразилась Трюс позднее. Фредди распустила косички, но ее детское лицо и хрупкая фигура никак не годились для проститутки. Однако, если говорить начистоту, многие мужчины именно таких девиц и искали.

Следующий вопрос заключался в том, насколько им удастся маскировка. Смогут они вести себя как «нацистские шлюхи»? Чтобы правильно настроиться, Трюс с Фредди пошли в Харлеме в кинотеатр на «слащавую любовную картину», как назвала ее Трюс. Потом, у Андриссена, Трюс с Фредди попытались отработать свои будущие роли. Но даже после того, как Франс раскрасил Фредди лицо, нанес ярко-красную помаду, напудрил щеки, подвел брови и обрызгал ее дешевыми духами, та продолжала хохотать, и Кор тоже не мог сдержать смешков. Франс заметил, однако, что эсэсовца видели в «Хеенхеке» с самыми разными