разговор: — Вроде бы тюремщик, а работаешь за каменщика.

— Скажи спасибо, что не за предохранитель! А то ведь тоже, понимаешь — и сгореть могу!

«Верхний» техник неожиданно расхохотался:

— Нет, я представил что будет, если у них тревога и побег случится, — извинился он: — Со слепыми-то камерами! Включатся пулемёты — и начнётся — «зеки» по одну сторону, тюремщики — по другую, и ругаются как черти! Ха-ха-ха… — противный смех оборвался на середине, человечек смертельно побледнел, дёрнулся рукой к шее, откуда поверх головы Каличарана брызнул ярко-алый фонтан крови. А невидимая стрела, пронзив шею, позвоночник, перебив прутья двух решеток, по самое чёрно-золотое оперение вонзилась в перекладину дверного косяка. Пока техник падал вместе со стремянкой, осыпая её ступени золотистыми патронами, Метеа, на замахе располовинив попавшегося под руку уборщика, наполовину невидимая, зелёною молнией своего меча, снесла голову вспыхнувшему голубыми огнями призраку-конвойному…

— Тревога! — заорал другой техник, не зная, что Каличаран — предатель, одной рукой дёрнув безоружного тюремщика за свою спину, а другой — лапнув кобуру. Демонесса как-то упустила его из виду, погнавшись за уборщиком, Кен Маваши, (на котором из-за маленького роста держалось больше невидимости), шедший следом, кинул сюрикен, но промахнулся, но сам Каличаран не сплоховал и, схватив бывшего товарища за локоть и волосы, конвойным приёмом вывернул ему руку за спину, и, вырвав из пальцев пистолет, выстрелил в затылок.

Сразу стало тихо — висевшие на потолке суккубы без возни прикончили тех, кто выскочил на шум из соседних блоков. Каличаран пнул мёртвого коллегу, плюнул, и засунул его пистолет себе за пояс.

— У нас чисто! — объявила с потолка Афсане, поводя луком вдоль коридора между блоками.

— У нас тоже, — объявила стоящая среди крови и трупов принцесса, с мечом в одной и луком — в другой руке: — Это не тюремщики, — посмотрела она на Каличарана: — Про технический персонал вы нам ничего не говорили.

— Да их четверо всего, они за лестницей на складе сидят!

— Значит ещё два бойца к прочим. Надеюсь, ещё каких-нибудь, служителей выгребных ям, вы не забыли?

Каличаран, вспотевший от страха, помотал головой. Принцесса выпрямилась, и позвала:

— Брат Ковай, инженерам можно выйти!

Ильхан прошедший в соседний блок, поставил свой мушкет на сошки, напротив закрытой двери первой секции:

— Хасан, открывай, только осторожно…

Слава Ганеше!

Дверь открылась сама, сбив башибузука с ног. Ильхан от неожиданности выстрелив мимо (пуля срикошетила внутри помещения, разбив что-то стеклянное), надолго устранился из боя, принявшись снова заряжать свой мушкет.

Зато Хасан оказался полезнее — мигом сообразив, одним кувырком бросился в ноги первому вошедшему — отбросив автомат, сбил на землю и начал валять почём зря. Следующий конвойный оказался Младшим Демоном Разрушения — все опешили от удивления, и Азер, оказалась первой, наверное, только потому, что не увидела, кто перед ней. А дочери императора достался третий — мускулистый, узкоглазый, палач-человек.

Ильхан зарядил свой мушкет и выстрелил в противника принцессы — тот вовремя пригнулся, но пуляянычара всё же кого-то прибила в глубине комнаты. Азер и Хасан уже оттеснили своих противников назад, ну и Метеа тоже отпрыгнула, приглашая соперника подойти — чтобы открыть поле боя остальной команде. Тот с усмешкой шагнул за нею, делая жест, здорово похожий на расстёгивание штанов. Девушка округлила глаза — он и правда выдернул пояс из штанов… который оказался трёхлейзвенным мечом-плёткой, самым страшным изобретением хитрых на опасные выдумки людей. Три сверкающих полосы, змеясь, взвились над головой, демонесса, уклоняясь, пнула коленом в поддых и почти пируэтом вывернулась вправо. Такую штуку почти бесполезно блокировать — подставишь блок, а гибкое лезвие всё равно обойдёт руку. Хорошо, что Сэнсей научил её и обращению с таким оружием.

Палач надвигался, виртуозно финтя, и сверкающие ленты зарницами сверкали вокруг. Закованная в доспех наполовину невидимая демонесса отступила, встала в стойку готовности, подождала дистанции удара — и рубанула по шее. Отрубленная голова полетела в одну сторону, перерубленные вместе с руками хитроумные гибкие клинки — в другую, бессильно скользнув по бронированному налокотнику демонессы. Надо всё-таки соизмерять силу и противника…

Пока она развлекалась, её друзья расправились с остальными врагами. Хасан долго валял своего противника — неслабый попался человечище, но, в конце концов, и сам бывший золотарь не был слабаком (хоть и не Али Язид всё-таки), да и навыки борьбы, без которых ракшас постесняется называть себя «мужчиной», помогли — по крайней мере, предательский нож в руках конвойного сверкнул бесполезно, выбитый хитрым приёмом. А вскоре и сам его хозяин прекратил трепыхаться, кончив сломанной под отчаянное верещание шеей.

Зато Азер удалось лишь пару раз скрестить свой клинок со своим противником — едва она начала дожимать, как её противника отобрал господин Сакагучи:

— Эй, ты, дерись с мужчиной, если у тебя есть достоинство!

Незнакомец остановился, следя движением меча за виртуозными обманными взмахами клинка суккубы, и с издёвкой спросил у наполовину видимого телохранителя:

— Это с тобой, что ли⁈

— Да! — крикнул тот, разгоняясь и обнажая своё «Пушечное лезвие»: — Назови своё имя, мерзавец!

— Дзентоку Такеда, из Города Снов, начальник конвойной команды, к вашим услугам! — ответил тот, уходя от удара в промежуток меж старшей сестрой Ануш и принцессой, ещё не срубившей в этот момент голову палача: — Не больший мерзавец, чем ты, приятель!

— Я старший хатамото наследника престола, изволь умереть, невежда!

Два огненных демона с яростью врубились друг в друга посреди коридора. Принцесса успела подставить ножку Такеде и сломала его рывок, он споткнулся и чуть не угодил головой под размашистый удар гвардейца. Мацуко не ограничилась и, кивнув Азер, кинулась следом. Затягивать поединки — последнее, что им было нужно.

Неизвестно как здесь оказавшийся житель столицы умело владел своим длинным мечом, но всё же недостаточно, чтобы одолеть элитного воина своей родины. Они нанесли друг другу двадцать четыре удара (пять из них отбила принцесса, некстати оказывающаяся со своей помощью не только на пути клинка Такеды, но и собственного телохранителя), потом господин Сакагучи обрубил ему одно крыло — сведённая судорогой боли, рука отказалась держать меч, всего три удара — рубленая рана украсила бедро начальника конвойной команды, он споткнулся, пытаясь в выпаде дотянуться до груди Сакагучи… но сил не хватило, пальцы разжались, и клинок выпал в бессилии даже не оцарапав эмали. И тотчас же хатамото вскрыл ему живот.

Теряя оружие и детали доспехов, Такеда упал