головой и развернулась в сторону раскрытой шахты, где застряли вдвоём Азер и Сакагучи. Все замерли на миг — но вдруг из-за их спин неведомо как протиснулся Маваши и, толкнувшись от их голов, распахнул крылья, и в длинном прыжке повис на стволах, отворачивая башню в сторону и отчаянно лупя башмаками по головам свою принцессу и её противника.

Кадомацу, прежде чем второй раз получила по кумполу, успела обезоружить своего врага — ну он ещё держался за конец ускользающего древка, но это было последнее. Потом, удар башмаком Кена по голове сбросил её на пятую точку, ракшас бросил древко и схватился за автомат — дочь императора, поднимаясь с пола, даже сидя была ростом с противника — переложив крылья за спину, быстро достала его мечом. Автомат спас хозяина, пав смертью храбрых, тот выбросил обломки, схватился снова за алебарду, девушка толкнула его ею, отдав оружие — он рубанул ей по ногам, как косой, демонесса перепрыгнула, и тут башмак Маваши наконец-то врезал и стражнику — они не увидели, в голову или плечо попало, но что-то хрустнуло — кость, или что, древко алебарды резко опустилось, и спустя свист меча распалось надвое вместе со своим хозяином…

И едва только разрубленный труп упал на землю, едва принцесса заимела мысль перевести дух, как всё подземелье взорвалось звоном разбитого стекла и автоматных очередей. Насмерть перепуганные товарищи ракшаса стреляли прямо сквозь окна, не целясь, да, похоже, не видя, куда стреляют. Хуже всех приходилось Кену — автоматы скоро повело вверх, выше головы его начальницы, а он-то всё ещё вынужден был держаться за плюющиеся огнём пулемётные стволы — как раз вверху. Да ещё и самой слабой частью доспехов — спиной и крыльями к ним! Вроде пока везло — попадало в основном по сапогам, которые держали пулю. Но стоило кому-нибудь из них поднять прицел…

Дочь императора неожиданно увидела Азер и господина Сакагучи почти рядом с извергающей огонь и свинец будкой. Они чуть помедлили перед дверью, сделали шаг — и одним рывком ворвались внутрь, показав, что не зря все расы боятся демонов! Сначала там погас свет, через разбитое окно выкатилась голова и, подпрыгивая, упала на колени присевшей принцессы. Трепыхающийся труп рухнул рукой наружу, зацепившись подмышкой за раму, смолк пулемёт у Маваши, и, наконец, вышибив спиной дверь сторожки, оттуда вылетел весьма удивлённый призрак маленького роста.

— Сдаюсь, сдаюсь! — заверещал он где-то на шести языках, поднимая напоказ пустые руки. Сакагучи наступил на него и вопросительно посмотрел на Её Высочество. Она сделала знак: «оставить». Сразу же раздался сигнал о прибытии лифта и оттуда с шумом вывалился Брат Ковай, за ним — Аравинда стоя, Даршани упав на колени — оба инженера со светомётами наизготовку. Рядом ракшасы — невидимый Ильхан с ружьём и видимый Хасан с автоматом в углу.

— Всё в порядке, — дала сигнал отбоя Метеа.

Маваши наконец-то смог разжать руки и раскачавшись, спрыгнул на землю.

— Как ты?

— В порядке! — ответил тот, расправив крылья: — Жить буду!

— Каличаран⁈ — с удивлением и ненавистью воскликнул пленник, едва предатель, крадучись, покинул кабинку лифта: — Так ты с ними, мерзавец⁈

— Тихо! — приструнила его зелёноглазая дьяволица: — Ты тоже можешь к нам присоединиться.

Сакагучи поднял протестующий взгляд, но передумал спорить.

— Что⁈ Я — с ним⁈ Товарищ командир, да будь я даже сторонником Сената, я бы даже в одну сторону с этой гадиной не пошел бы!

— Чем вы так недовольны⁈

— Тем, что дышит и смотрит по сторонам! Да нет на свете такой подлости, которой он бы не совершил с нами! Только предательство и осталось! Да не перевели бы его на нижний сектор, ребята бы давно его инвалидом сделали, урода! Три дня от нас прятался! Хорошо, что его ещё перфект тюрьмы защищает!

— «Защищает», ага! — взорвался Каличаран: — С моей женой он спит, вот и ластится!! Подкупает, ты, стукач блоковы… — Мацуко не глядя, стукнула ему в поддых, надолго заставив замолчать.

— А мне плевать. Делайте своё дело, командир. Я вам ничего не скажу.

— Можем обставить всё так, что вы будете как бы единственным выжившим героем.

— И потом жить, вымаливая у трибунов имена друзей в списках проскрипции⁈ У нас, на Амале, единственный выживший считается трусом и предателем. Потому что должен либо спасти товарищей, либо принять смерть вместе с ними. А я всё-таки когда-то считался Сыном Амаля. Я покажу, как умеют умирать легионеры!

— Господин Сакагучи, в шахту его, — спокойным голосом, но, тая надежду во взгляде, приказала сестра Мамору.

Он покорно повис над пропастью на вытянутой руке демона, но вдруг, в последний момент встрепенулся и заговорил:

— А ладно, командир. Нравитесь вы мне. Не ходите на выход — по тревоге туда загнали две центурии с пулемётами. Теперь работает шлюз на транспортные ворота, все приходящие поезда проверяют. Но до отбоя тревоги посты менять не будут — так что захватывайте хоть всю тюрьму на здоровье — никто о ней не всплакнёт! А теперь — бросайте!

— Госпожа⁈ — посмотрел в её сторону Сакагучи.

— Бросать⁈ Или вы пойдёте с нами⁈

— Бросайте! — сквозь зубы прошипел призрак: — Я ведь не помогал вам их миновать. Я сказал только то, что сказал бы любой пленный. А предателем на всю жизнь, как эта сволочь, быть не хочу, ни в жизни… ни после смерти! — и внезапно исчез, задержав дыхание.

Сакагучи оглянулся на принцессу. Та вместе с ним бросилась к шахте — как раз в тот момент, когда снизу раздался влажный удар об камень.

— До встречи в Западном Раю, брат, — шепнул на своём языке старший хатамото, когда они увидели тело.

Каличаран, всё ещё перегнутый пополам (тяжела была рука любимой дочери владыки окрестностей Аматэрасу!), подполз к краю шахты и мерзко хихикнул:

— Ха, ещё не помер! Помучайся, стукач, помучайся!

Сакагучи молча повернулся к принцессе, и, указав пальчиком, спросил:

— Можно я возьму? — а сам без разрешения уже взял один из сюрикенов с её пояса. Пока все смотрели, повернулся к шахте и метко бросил звёздочку поверх головы тюремщика. Тот замолк и с удивлением посмотрел на демона:

— Отойди от края, предатель. Нашей расе трудно бороться с искушениями… — полыхнул огненными глазами тот.

Ложный путь

…Стрелы с чёрно-зелёным оперением обильно утыкивали