вынула из-под плаща прибор, чтобы выслушать последнюю сводку, и только Сакагучи заметил, что она нарочно тянула время связи, чтобы дать силачу отдышаться…

…Злата материализовалась прямо на мостике «Шайтана», сведя с ума все охранные системы. Вздрогнувший Бэла развернулся к ней вместе с капитанским пультом, и строго пригрозил пальцем:

— Больше так не делай!

— Не скалься. Где друг-Тардеш?

— На ракетоносце, — он кивнул на боковой экран: — «Маленько» опоздала.

— Чёрт! — с досады свилась в спираль колдунья: — А впрочем… ха… Так будет даже веселее. Разбуди меня, когда он сменится с вахты! — Бэла не успел заметить — только узорчатый хвост скользнул через комингс люка, а Златы — уже нет…

…- Нет-нет-нет! Здесь нельзя останавливаться! — истошно заверещал перебежчик. Кадомацу схватила его за шкирку, и он, задергав ногами в воздухе, аж зашипел, пытаясь кричать шепотом:

— Нельзя, ну что вы! Здесь камеры и микрофоны! Я их пока отключил, но дальние всё равно нас слышат! Надо уйти!

Демонесса с усилием опустила его на землю и разжала пальцы, выпуская затлевшую куртку:

— Конец привала! Строимся! Веди молча! — подкинув плащ, спрятала под вырез доспеха хрупкий прибор.

Предатель молча повёл их в обход сугроба, на поверку оказавшимся шероховатым колпаком из камня. С другой стороны он открылся разрезанной щелью, и утопленной под наметённым снегами широкой дверью, годной для проезда боевой колесницы или самобеглой тележки. Суккубы хихикнули, увидев дверь — она напомнила им что-то пошлое. Каличаран нырнул в разверстый зев первым. Хасан тоже сказал: «вах!» — до него дошло, что такого увидели суккубы.

Когда в первый раз нашли один такой тоннель на другом участке стены, демоны думали что они ведут за стену — но как оказывалось, это были всего лишь воздуховоды, резко поднимающиеся до середины стен и там ветвящиеся на множество мелких. Они помогали механизмам крепости выдерживать перепады температур полярным днём и холод полярной ночью. Один из таких тоннелей взорвал принц Стхан, чтобы обрушить Стену в Проломах.

Сакагучи, полупрозрачный из-за капель тающего на доспехах снега шел первым, сохраняя с перебежчиком дистанцию удара меча. Коридор был освещён сумрачно — достаточно для глаз ракшасов и суккуб, но темноват демонам и людям. Неяркие лампы шли по потолку через равные промежутки. Стены были чёрные, и в такой полутьме могли таить в себе как проход, так и засаду с ловушкой. Но вот — рассыпанная по полу земля, с одной из стен витыми локонами свисают разорванные провода, рядом стоят лопаты и другой инструмент — Метеа долго-долго вглядывалась в пятно, но увидела темный ход, только когда оттуда вылезла голова перебежчика:

— Сюда! — поманил он.

Мацуко толкнула Сакагучи вперёд, обернулась, и чтобы остальные видели, достала из-за пазухи светящийся веер и помахала им. Невидимые диверсанты заметили и сгрудились вместе, пыхча и топоча. Наощупь, перекликаясь друг с другом, они двинулись в уходящий в кромешную тьму ход.

«С этим „подарком“ Златы мы сами в темноте как слепые» — невидимость им самим сейчас скорее мешала, чем помогала. Каличаран всё лез и лез вперёд, пока принцесса, протиснувшись под боком у Сакагучи, не дёрнула его за куртку:

— Стоять!

— Но ведь…

— Пока передохнём. Не думаю, что нам следует торопиться в твою тюрьму… Располагаемся на привал! Приведите в порядок оружие и доспехи, оглядитесь! Ковай, выкидывай, наконец, все эти кирки и лопаты, зря только тащили… Азер, Гюльдан, так как господин Каличаран видимо не нуждается в отдыхе — сходите с ним вперёд, посмотрите, как дорога! И зажгите, кто-нибудь, свет!

Зажглись фонари на шлемах Аравинды и Даршани. Потайной коридор оказался ненамного уже основного — хоть непроницаемая чернота стен и мешала оценить размеры, но на изгибе прихотливого хода хватило места для отдыха всем десятерым. «Сколько же пленников бежало, если прорыли такую аллею?» — подумала дочь императора, но вслух сказала другое:

— Интересно, чем они долбили камень? Совершенно ровная стена…

— Энтропийным генератором. Ничего другое бы эту плиту не взяло… — подала голос Даршани: — Амаль уже два тысячелетия охотится за секретом этой технологии. Полубоги обожают этой штукой размахивать. Несколько штук и асуры раздобыли…

— Как у нас с невидимостью?

— Всё ещё прозрачные.

Метеа скосила глаза — первым, как самый большой и массивный, должен проявиться Ковай. Он пока оставался невидимым.

— Ну и хорошо. Если такими доберёмся до железной дороги — можно считать, что полдела сделано.

…Было забавно смотреть на их невидимый бивак.Предметы сами по себе появлялись и исчезали из воздуха, совершенно без какого-либо основания в воздухе светились спиральки фонариков, распространяя золотистый свет мягким шаром — невидимость сделала прозрачными и зеркала-рефлекторы и фокусирующие линзы. Вдруг, слева, зазвенев кольчугой, взвизгнула Афсане — все схватились за оружие, увидев нечто длинное, унизанное светящимися глазами, выползающее из-за угла как змея, и успокоились, услышав голос Азер:

— Вот вам свет, — «змея» оказалась проводом, «глаза» — маленькими лампочками вдоль него: — Он, говорит, раньше во весь ход выкладывал, а теперь убрал, чтоб не заметили.

— Понятно. Как дорога?

— Далековато… — свет лампочек от верёвки преломлялся в прозрачных бёдрах суккубы, делая её ноги ещё соблазнительнее, чем во плоти: — Много извивов и перепадов уровней — вверх-вниз. Пол скользкий! Там в конце камера-одиночка, все разом не вылезем, придётся выдумывать как-то…

— Одиночка? И такой ход?

— Он в конце сузится. Ковая будем по частям протаскивать. Мою задницу — тоже. Скоро эта гадкая прозрачность кончится?

— Надеюсь, что нет…

— Понятно… — Азер шумно села. Игра бликов и прозрачность словно лишала одежды, и молодила лет на десять: — Афсане, отстань от Сакагучи! Я, может быть, вас не вижу, зато слышу хорошо! Потеряешь ведь что сейчас — потом ни в жизнь не найдёшь!

Принцесса отодвинулась в тень, поняв, что на фоне источника света тоже выглядит голой…

…Унизанный лампочками провод, слабо змеясь, уходил вперёд, бесстрашно ныряя в развёрзшийся пред ними обрыв. На дне была влага — вода или метан, моментально взвившаяся паром, едва демоны спрыгнули в лужу. Быстрей-быстрей — этот пар мог и рвануть, если слишком задерживаться тут со своим огненным дыханием.

Суккубы бежали рядом — лёгкие и босоногие они предпочитали стены полу. Правда, их лихости всё равно никто не видел и не оценил — под невидимостью, в тёмном коридоре. Только один Каличаран оставался зримым, корявой тенью указывая всем путь. Хотя какой смысл — дорога-то