спустив её кольца на бёдра элегантной короткой юбочкой, по обеим сторонам от манящего «треугольника желаний».

Афсане взяла свой лук — «Усмешку судьбы», подаренный принцем Мамору на Акбузате, и левый шемшир покойной Ануш, которым неплохо научилась владеть в последнее время, под руководством своей госпожи. Как самая слабая, она отдала один из коробов с бело-розовыми стрелами старшей сестре, чтобы забрать, как истратит первый колчан.

Гюльдан же предпочитала всему остальному только свой длинный лук, «Свет и Тьма», который берегла и холила с тринадцати лет. Теперь, правда, у неё на поясе висел правый шемшир покойной Ануш, но даже средненько, как средняя сестра, она не научилась им фехтовать, полагаясь в бою, лишь на метательное оружие.

И конечно, у всех на поясе или на подвязке на бедре (как у Азер) справа висел неизменный спутник соблазнительниц — ритуальный кинжал суккуб, сопровождающий их как оружие, украшение или игрушка с первых шагов до смертного одра — кто-то им воспользуется, чтобы забрать жизнь врага, кто-то — чтобы избежать позорного плена…

На головы сёстры надели одинаковые остроконечные шлемы с лицевыми масками — у Азер это была морда кабана, у Афсане — клюв птицы, а у Гюльдан, доставшаяся в наследство от Ануш — мордашка обезьянки.

…Брат Ковай, помолившись, надел поверх новой рясы ржавую кирасу когда-то императорско-желтого цвета. На левую руку ему нашли латы с голубой, а на правую — с тёмно-синей эмалью. Ножные латы, собранные из подходящих размеров деталей, представляли ещё более живописное зрелище — одна нога розовая (была белая с алым кантом, на всё размылось), другая — фиолетовая, да ещё с тёмно-зелёным наколенником. На этом подбиравшие ему доспех шутники-телохранители не остановились, и поверх всего напялили на толстяка бёдренные щитки угольно-чёрного цвета. Он сам подпоясал всё это великолепие тёмно-красным поясом, а шлем у него был — блестящего медного отлива, в форме тарелочки, крепящийся тугим ремнём под подбородком поверх белого монашеского головного платка, очень подчёркивающий отнюдь не аскетичные щёки.

На плечо монах взвалил свой неизменный цельнокованый боевой шест-дубину о восьми гранях, а за пояс заткнул штук пять ножей, годных и для метания, и боевой серп на цепи в рукояти, которым махал на удивление ловко. Весь вид у него был весьма воинственный, несмотря на все цвета радуги, присутствующие в его доспехах.

В качестве метательного оружия служитель Будды взял метатель сюрикенов и метатель удавок, которые, однако, не повесил так, чтобы удобно было воспользоваться, а бросил на дно своего бездонного мешка, и чтобы в случае чего ни враги, ни друзья не успели достать, закинул сверху целый ри очень тонкого и крепкого шнура (впечатляющих размеров клубок, шириной шире принцессы — объект гордости предпринимательских способностей суккубок), запас провианта на всю команду (вернее на половину — для людей и ракшасов можно было найти еду в Цитадели), набор для ремонта доспехов, ещё медицинские принадлежности, и дальнеговорник (зная, как легко пеленгуются средства связи внутри Цитадели, лишних устройств не брали). Поверх мешка ещё привязали лишними мотками верёвки целый набор шанцевых инструментов — лопату, кирку, лом, две пилы, напильники и несколько хитроумных человеческих инструментов для разрыхления почвы — весь этот хлам тащили по настоянию Азер, которая не очень-то доверяла предателю и решила подстраховаться. Хотя, люди-инженеры и говорили, что в Коцит либо можно пройти и без лопат, либо даже со светомётами не пробьёшься. Кадомацу прекратила этот спор, разрешив донести этот скарб до первой двери — а дальше будет видно, нужна там такая тяжесть или нет.

Чтобы взвалить на плечи столь объёмный груз, великан, по обычаю монахов и ниндзя, примотал свои крылья к спине, покрыв их сверху рясой, а потом — горбатым доспехом, на который водрузил и мешок и инструмент — так что теперь за его силуэтом возвышался здоровенный как гора рюкзак, по одну сторону от которого торчала лопата, по другую — кирка, а поперёк пояса еще и его дубина, которую он придерживал рукой. Метафора «под ним прогибалась земля» как нельзя лучше описывала походку так загруженного силача — даже пилоты летучих лодок начинали нервничать и беспокоиться за свои корабли, когда эта громадина пересаживалась с одной на другую во время перелётов.

Ракшасы же, оделись, не совсем следуя своей моде. Первым делом, совершив намаз (для чего дочь императора пригласила специального муллу — он не только проследил за правильностью выполнения, но и прочитал вдохновенную проповедь), Ильхан с Хасаном надели джаханальские линтораксы, которые не брала пуля (рассчитанная на людей они были малость великоваты, но за последнюю ночь комплекты подогнали под другую расу), причём Хасан — на голое тело, и Ильхан — под чёрную форму янычар. Других деталей доспеха они не брали, разве что упругие налокотники и наголенники, не защищавшие от оружия, а только от травм при падениях и ударах.

Форма янычар состояла из тёмных шаровар, халата, и высокой шапки, расшитой бисером, где характерные для джиннов и ракшасов причудливые узоры переплетались с иероглифами императорской фамилии. От шапки было решено отказаться в пользу головного платка, и Её Высочество подтвердила, что это не будет оскорблением Божественной фамилии. Вооружился Ильхан двумя кинжалами — для правой и левой руки, и ятаганом — большим, затейливо искривлённым мечом, удобным для фехтования и правым и левым хватом. Снайперскую винтовку призраков, несмотря на настойчивые просьбы принцессы, янычар так и не взял, и пошел в поход со своим, подаренным Императором мушкетом, украшенным инкрустациями из жемчуга, золотой и серебряной проволоки, с долгим выстрелом и со специальной подставкой для стрельбы. И, соответственно в его патронной сумке ровными рядами улеглись не всесильные медные патроны легионеров, а неуклюжие картузы с порохом, запас пуль, картечи и пыжей. Разве что дымный ракшасский порох, на счастье, ещё при живом Мамору, заменили на бездымный рецепт Амаля.

Хасан, по башибузукской природе готов был идти в бой полуголым — в одних шароварах — а можно даже вовсе без них. Те шаровары, когда-то зелёного — а может, и красного цвета, были по доброте девичьей заштопаны и выстираны суккубами, как и зелёный халат, из трофеев тех времен, когда Яван победил Али Язида. Он для тепла надел его поверх джаханальской брони и ничуть не изменился. Он решил не наряжаться в новое — да ну их, ещё испачкается.

Ракшасы не носили шлемов — они карикатурно смотрелись на их больших головах, поэтому если не было шапки, наматывали чалму вокруг фески. Зато оружия бывший золотарь прихватил с избытком — короткоствольный десантный автомат легионеров,