пролезли.

— Будем осторожны. Вычислительная мощность зарезервирована, звукооператоры, можете работать.

— Загружаю матрицу. Есть изображение.

— Голосовая матрица загружена.

— Звук в порядке.

— Картинка… синхронизация. Есть изображение.

— Управление подключено.

— Тест системы… уменьшите нагрузку на сеть, слишком много каналов, процессор «Шайтана» не потянет…

Кшаттан Грахитаки задумчиво смотрел экран вычислителя, где симпатичное личико девушки-демона вытворяло забавные гримаски под руководством репетирующих её актрис и техников, проверяющих оборудование. И вдруг, сорвав наушники, расхохотался:

— О, господи! — он защелкал переключателями: — Маршал, мы дураки! И зачем я и вас и себя мучил этими съёмками, если связь только голосовая!

— Да⁈ — раздался голос, приглушенный искусственно имитированными помехами: — Хорошо, продолжайте так же. И не беспокойте больше меня по таким вопросам.

Судя по тону ей явно было некогда вникать в тонкости гениальной находки режиссёра. Тот обиженно надул полные губы, разочарованно покачал головой и приказал:

— Отключить видеоканал! Пока нет смысла…

Мацуко этот вызов отвлёк от разноса несчастному предателю:

— Ну, Каличаран-сан, я всё ещё жду объяснения вашему опозданию⁈ Что произошло в Цитадели⁈ Вас раскрыли? Подозревают⁈ — она повернулась к нему лицом, убирая дальнеговорник под доспех через вырез в подмышке.

— Товарищ принцесса, приношу извинения, по тревоге проверяли! — чуть не плакал Каличаран.

— Посмотрим, — она резко приблизила своё лицо, так, чтобы он почувствовал жар: — Только учти, я — демон. В случае обмана ты погибнешь первым!

— Но это правда!.. — уже размазывая варежкой по всему лицу недостойные мужчины слёзы, канючил перебежчик.

— Посмотрим! — повторила принцесса, сделав «страшные глаза» и сразу же скомандовала:

— Стройтесь! Злата, можешь начинать.

Колдунья, сохраняя на змеином лице загадочную улыбку, первым делом проверила у каждого изоляцию, поставленную самой принцессой: «А у тебя талант, подруга, — шепнула она — кое-каких вещей и я не знала. Нужно будет запомнить…», — и вдруг, совершенно неожиданно, без мантр, набросила на всех невидимость.

— Ну, какова оценка? — игриво поинтересовалась нага.

Метеа, контур которой медленно обрисовывался налипающими снежинками, подняла руку и поглядела на просвет. Только чуть заметное преломление выдавало ещё существующую плоть. Истинная, невидимая не только глазом, но и хитрыми машинами невидимость. Принцесса обернулась к своим и приказала:

— Не потеряйтесь никто! — и Злате: — Спасибо, молодец. Наши нас не будут видеть? Ну, на случай помощи или чего…

— Шутишь, подруга⁈ Никто и ни за что. Отряхнись, а то снег виден.

— Ладно… — она завозилась, доставая из-за невидимой пазухи невидимый дальнеговорник: — Господин Мацукава, мы пошли. Пусть Сидзука и Стхан будут поосторожнее. Мы невидимы.

— Да, госпожа.

— Так, идём в два ряда, первым — господин Каличаран. Следом — я и господин Сакагучи. Потом Маваши, следом — ракшасы, Аравинда и Даршани. Азер с девочками, смотрите за тылами, Брат Ковай замыкающий. Старайтесь особо не следить… Пошли.

…Злата, прищурив янтарные глаза, долго, очень много времени провожала их взглядом сквозь метель. Потом, отрясая сапоги, к ней вышел Сидзука:

— Ну что, дошли⁈

— Доходят. Толстяк всех задерживает…

— Дайте боги удачи Её Высочеству…

— Да, удачи… Ой, что же я тут разлеглась! Мне же надо у пана Тардеша как штык быть! — и в прямой противоположности своему торопливо-испуганному тону, медленно и грациозно развернула кольца для колдовства и попрощалась: — Удачи и вам, пан генерал. Увидимся только после победы… — и схлопнувшийся воздух фонтанчиком взметнул снежинки на месте лёжки колдуньи…

Ты вызвал демонов. Говори!

… — Старайтесь выше поднимать ноги, Ваше Высочество. Вы оставляете слишком широкие следы — выдохнитесь же.

Невидимая принцесса ответила:

— Я бы с удовольствием поднимала выше, но у меня ноги коротки! — Сакагучи вообще-то не надо было это подтверждение — он должен был ясно слышать, как она вся изматерилась, выбираясь из сугробов.

— Да-да-да! — раздавалось спереди (проводник изо всех сил старался делать вид, что понимает язык демонов): — Скоро, скоро подойдём! Не волнуйтесь!

Главнокомандующая усмехнулась:

— И всё же — смотри за ним в оба, — приказала она невидимо поклонившемуся ей в ответ невидимому телохранителю.

…Ковай всех задерживал. Если сравнительно тяжелые демоны и люди в своих доспехах, (Каличаран пользовался изоляцией), оставляли цепочки следов, а ракшасов и суккуб плотный наст держал, не давая провалиться, то огромный монах, ещё и загруженный выше головы, тонул то по пояс, а то и по грудь — даже милостиво устроенная Златой невидимость не помогала — глубокая канава, которую он прорыл своим телом, выдавала их любому внимательному взгляду. И первый же высокий сугроб, разрушенный воинственным служителем Будды на пути, уже превратил его в жуткое чудовище, в виде самобредущих белых штанов! Слава Буддам, пришедшая так вовремя и не разогнанная грохочущей канонадой легкая метель скрывала их движение — но она же и превращала отряд, медленно обрастающий снежинками в подобие снежных призраков. Преследуемых самобредущими штанами!

Мда… призраков… Не надо было маленькой принцессе думать о такой аналогии… Она остановила всех, и внимательно вглядываясь туда, где должно быть лицо монаха — под круглую снежную шапку, наметённую на шлем, спросила:

— Брат Ковай, как вы?

— Ничего, госпожа, дойду… — устало ответил здоровяк.

Демонесса огорчённо покачала головой. Беда-то как раз была не в задержке, а в том, что он так выдыхается. Изоляция могла отказать, если он сильно устанет. А тут ещё и Маваши встрял:

— Да ну его! Только всех задерживает! Давно бы уже всё сделали и назад вернулись!

Метеа отреагировала сразу и резко:

— Ещё раз услышу такое — даже не буду утруждать себя приказом! — она вспомнила, что клинок меча невидим, и с выразительным лязгом засунула его в ножны. Ошарашенный Маваши ощутимо вздрогнул.

— Извините, Ваше Высочество…

…Разговор с Кеном заставил её ещё долго молчать. Нет, иногда она оборачивалась, проводила перекличку, но на простые разговоры так и не отвечала. Сакагучи уж думал, что дочь императора так и ограничится жестами и окриками, но когда проводник вдруг неожиданно сорвался, убежал вперёд и вернулся с торжественным лепетом: «Ура, ура, товарищи! Дошли! Я заклинил дверь, быстрее!», она, неожиданно разразилась целой речью:

— Останавливаемся и подтягиваемся! Осталось совсем немного! Подготовиться к бою — не надо неожиданностей! Отдохнём, когда будем внутри! Брат Ковай, прикройте меня от ветра! Азер, перекличка, пока я говорю!

Толстяк снял прозрачный мешок, и, развернувшись спиной к ветру, загородил командира. Она