техникум.

Она. Ты сума сошёл? Там же одни наркоманы и ворьё!

Он. Что делать, должен же там быть хоть один нормальный. Мне кажется, наш мальчик как раз для этого подходит.

Она. Ты идиот, нет, вы оба идиоты. Зачем я только связалась с вами. Господи… Лучшие свои годы я потратила на вас. А что я получаю в ответ?

Он. Ты получаешь семью.

Она. Да, но я не так себе её представляла.

Он. Всё происходит не так, как мы хотим.

Она. Я устала.

Он. Хочешь вкусняшку?

Она. Нет.

Он. А что ты хочешь?

Она. Я хочу отдохнуть.

Он. Приляг.

Она. Я не хочу лежать.

Он. Пойди, прогуляйся.

Она. Я не хочу гулять.

Он. Хочешь, сходим в зоопарк, посмотрим там гиппопотама?

Она. Гипопа… кого?

Он. Это такой большой…как, гора…

Она. Неприятностей.

Он. Тяжёлый как…

Она. Экзистенциональный кризис.

Он. Длинный, с огромной…

Она. Пастью?

Он. Да!

Она. Которая может проглотить человека целиком, и, пережевав, выплюнуть в совершенно непотребном виде.

Он. Нет! То есть да.

Она. У меня депрессия. Я ненавижу свою жизнь. Что и где я сделала не так?

Он. Ты всё сделала так.

Она. Мне сорок. У меня муж, которому наплевать на меня.

Он. Не наплевать.

Она. У меня сын, который вместо того, что бы подниматься по жизни, катиться вниз.

Он. Он поднимается, но по-своему.

Она. На что я потратила свою жизнь. Я могла бы быть счастлива. У меня всё могло бы пойти по-другому. Если б я только захотела. То всё могло бы быть по-другому. Господи, для чего я живу?

Он. Для нас.

Она. Почему ты всё время мне перечишь?

Он. Я не перечу.

Она. Нет перечишь.

Он. Нет, не перечу.

Она. Перечишь. Это мой сын, и я хочу сама решать его судьбу.

Он. Хорошо, пусть будет, как ты хочешь.

Она. Итак, он должен вернуться в школу.

Он. Он не может вернуться в школу.

Она. Почему?

Он. Его исключили за неуспеваемость.

Она. Когда?

Он. Две недели назад.

Она. А почему я ничего не знаю.

Он. Он не хотел тебя расстраивать.

Она. Мой милый мальчик. Ты должен пойти к директору и надавить на него.

Он. Я не могу.

Она. Почему?

Он. Мальчик уже отнёс документы в техникум. И… Его приняли. Он счастлив.

Она. Тайком от меня.

Он. Ну, дорогая, он же не хотел тебя расстраивать.

Она. Неужели ничего нельзя сделать?

Он. Можно, через четыре года успешного обучения, он приобретёт профессию. И поступит в институт по своей специальности.

Она. Как это здорово. А кем он будет?

Он. Инженером.

Она. Нет, он должен быть врачом.

Он. Но он пошёл по технической специальности.

Она. Нет. Ты опять перечишь мне. Он должен быть врачом.

Он. Но…

Она. Теперь я буду заниматься нашим ребёнком. Ты должен будешь убедить его забрать документы и отнести их в медицинский колледж.

Он. Это не возможно, он с детства мечтал быть конструктором.

Нет, милый ты не помнишь. Он всегда хотел стать врачом. Ещё с тех пор как к нам приходил доктор.

Он. Это тот, афроамериканец?

Она. А что тебя это так задевает? Ты что расист?!

Он. Нет, просто для медицинского у мальчика плохо с анатомией.

Она. Ну, уж нет. С анатомией у него всё в порядке. Сегодня он забыл в коридоре колоду порнографических карт.

Он. Это были мои карты.

Она. Что? Это твои карты?

Он. Видишь ли, мужчины моего возраста иногда делают это…

Она. Что, это?

Он. Играют в карты.

Она. А что выбрать для этого обычные карты было нельзя?

Он. Видишь ли, при обычных картах игра теряет некую остроту.

Она. А тебе, что не хватает остроты в наших отношениях.

Он. За время нашей жизни, отношения несколько притупились.

Она. Что?!

Он. И меня тянет, на, что то запретное.

Она. И на, что конкретно тебя уже потянуло?

Он. Так не на что.

Она. Ну, ка, колись.

Он. Я…

Она. Ну…

Он. Хорошо, я скажу. Не торопи меня. Помнишь, ту молодую берёзку в нашем парке?

Она. Какую?

Он. Ту, что имеет такую нежную, бархатистую кожу.

Она. Ты хотел сказать кору?

Он. Это очень грубо. Я иногда хожу в парк, когда совсем темно. И… — Ласкает табуретку.

Она. Что?

Он. Ласкаю её.

Она. И…

Он. Она отвечает мне взаимностью.

Она. Кто?

Он. Элиза.

Она. Элиза?

Он. Так я её называю.

Она. А как она тебя называет.

Он. Мой зелёный стручок.

Она. Это, сейчас был розыгрыш?

Он. Нет. Я люблю Элизу. Люблю, так как никогда не любил ни одну женщину.

Она. Ты больной. Ты понимаешь, что ты больной. Ты нафантазировал себе то, чего тебе не хватает в жизни. И наделил этой абстракцией бездушное дерево.

Он. Не говори так о ней. Ты совсем не знаешь её. Она чистая, и очень чувствительная.

Она. Ты вообще слышишь себя?! Что ты несёшь?! Ты только вдумайся в то, что ты несёшь?!

Он. Я ничего такого не сказал бы, если б ты не начала этот скандал с колледжем.

Она. Причём тут колледж? Ты здоровый, взрослый мужик, ходишь в парк и совокупляешься там с деревом!

Он. Не надо так.

Она. Лучше бы ты завёл себе нормальную бабу, по крайней мере, я бы это поняла. Но трахать дерево, это болезнь. Ты трахаешься со своей фантазией. Ты понимаешь это?!

Он. Это не так. А если так, то скажи мне. С какой фантазией трахаешься ты, во время нашего стандартного супружеского секса.

Она. Ну, уж не с деревом это точно.

Он. А с кем? Может со своим афроамериканцем?!

Она. Скотина. Подлая, низкая тварь. Извращенец, древесный маньяк, берёзовый Казанова, вот тебе, любитель древесной клубнички. — Берёт табуретку, и разбивает её. — Затемнение.

Пятая сцена.

Вечер. Они сидят. Он сколачивает табуретку. Она помогает.

Она. Какая луна.

Он. Как в первый вечер нашего свидания.

Она. Ты помнишь его?

Он. Да. Ты стояла на балконе и смотрела на луну.

Она. Нет, мы были на берегу озера. Оно было тёмным, и только тонкая лунная дорожка тянулась к нашим ногам.

Он. Ты путаешь. Это было на балконе. Я подошёл и обнял тебя.

Она. Да, нет, же. Это было на берегу озера. И ты боялся притронуться ко мне. Пока я сама не обняла тебя. Ты был такой телёнок. Всё приходилось делать самой.

Он. Никогда я не был телёнком. Ты меня хочешь обидеть.

Она. Ладно, не был. Иди ком не. —