у меня заботливый.

Он. Тише, ты мешаешь малышу слушать сказку.

Она. Прости, продолжай.

Он. И тогда, предводитель Гоблинов закричал: «Вперёд сыны зла. Сегодня мы напьёмся свежей крови»

Она. Тебе не кажется, что эта сказка нам не по возрасту?

Он. По-моему, ему очень нравиться. Правда, малыш? — Он погладил подушку, привязанную к животу.

Она. Нет, ему совсем не нравиться эта сказка. Он прячется, и просит больше не читать её.

Он. Да, нет же, я слышу, как он просит продолжения.

Она. Ты не можешь слышать. Это я ношу ребёнка, а не ты. И вообще меня тошнит, подай мне ведро.

Он. Чёрт, почему беременных всё время тошнит? — Подаёт ведро.

Она. Потому, что у меня токсикоз. Потому, что ты напугал ребёнка своей сказкой, и он обделался. И убери от меня это ужасное ведро.

Он. Но ведь тебя тошнит?!

Она. Меня уже не тошнит, я хочу, авокадо.

Он. Чего?

Она. Авокадо.

Он. Хорошо, я схожу.

Она. Нет.

Он. Что нет?

Она. Я уже не хочу, авокадо.

Он. А что ты хочешь?

Она. Я хочу… Я не знаю, чего я хочу.

Он. Хорошо, я пойду, если, что ни-будь захочешь, позови.

Она. Я хочу, что б ты не уходил, мне страшно.

Он. Хорошо я не уйду.

Она. Или нет, иди, я не хочу тебя видеть.

Он. Почему?

Она. Потому что, тебе наплевать на меня, и на нашего ребёнка.

Он. С чего ты это взяла?

Она. Я это вижу. Вместо того, что бы заниматься ребёнком, ты, не вы лазишь из своего смартфона.

Он. А что мне сейчас ещё делать?

Она. Всё, что угодно, только не бросать меня в трудную минуту.

Он. Я не бросаю тебя.

Она. Нет, ты меня уже бросил.

Он. Когда?

Она. Когда пообещал никогда не бросать.

Он. Я и не бросаю.

Она. Бросаешь. С кем ты сейчас в сети.

Он. Я, не с кем.

Она. Дай посмотрю.

Он. Да, что тут смотреть.

Она. Дай… Кто там у тебя? Па-ме-ло. Жирная корова. Одно, только, что сиськи по ведру. Хоть дои. Она тебе нравиться?

Он. Ничего она мне не нравиться.

Она. А чего тогда ты пялишься на её сиськи?

Он. Я не пялюсь, просто картинка выскочила, так совпало.

Она. Не знаю, что там у тебя совпало, я знаю, что тут у тебя упало. Конечно, я сейчас беременная, не красивая, никому не нужная. — Плачет.

Он. Ну, прости меня, кисонька, не плачь. А то и я заплачу.

Она. Что, ты, правда, из-за меня заплачешь?

Он. Конечно.

Она. Ты мой котик, иди я тебя поцелую. Ты мой самый лучший. Осторожнее. Ты задавишь малыша.

Он. Извини, я не хотел.

Она. Ну, вот разбудил. Слышишь?

Он. Что?

Она. Здесь. Потрогай. — Прикладывает ладони к подушке.

Он. Ой, он дерётся.

Она. Я же говорила, что это мальчик.

Он. Да. Вырастит, будет боксёром.

Она. Щ-а-а-с. Он будет пианистом.

Он. Почему пианистом?

Она. У него пальцы тонкие и длинные.

Он. Откуда ты знаешь.

Она. Чувствую. Он ими меня царапает.

Он. Может это он ногами.

Она. Ты, что? Какими ногами? Он что гимнаст?

Он. Может и гимнаст.

Она. Какой гимнаст? Ты совсем уже. Я говорю пианист.

Он. А почему сразу пианист? Может он будет щипачом.

Она. Блин, ты совсем больной. Наш сын никогда не будет уголовником.

Он. Я имею в виду, что он будет, это, на щипковых инструментах играть. Там тоже длинные пальцы нужны.

Она. Какие щипковые? Я же сказала пианистом. Почему ты всё делаешь мне в пику?

Он. Я не делаю в пику.

Она. Делаешь. Всё мне назло, что б я нервничала. Ты, что хочешь, что б у меня выкидыш случился?! Может ты вообще, ребёнка не хочешь?!

Он. Хочу.

Она. Не хочешь.

Он. Да хочу я

Она. Хотел бы, не говорил так. — Отворачивается.

Он. Ну, прости, кисуля, я наговорил глупостей.

Она. Вот так, я же сказала пианистом, а ты вредничаешь.

Он. Не буду больше.

Она. Сразу бы так. А что ты отвернулся? Ты не хочешь меня видеть?

Он. Хочу.

Она. Ты, что расстроился?

Он. Нет. Она. Ну, хочешь, второй ребёнок будет щипачём.

Он. Не хочу.

Она. Почему?

Он. Я не выдержу ещё одной твоей беременности.

Она. А ты, что думаешь, мне легко?

Он. Ничего, я не думаю.

Она. Конечно, за тебя я должна думать. Хоть бы сам, что ни будь, сделал. Только критиковать можешь. Попробовал бы сам поносить.

Он. И попробую, тоже мне проблема. Ребёнка выносить.

Она. Ах, так… — Снимает с себя подушку, бросает в него. — На, попробуй, поноси. — Он ловит подушку. Она приседает, хватая себя за живот.

Он. Что с тобой?

Она. Началось. У меня, кажется воды отошли.

Он. Чёрт, чёрт, чёрт, что же делать? Что делать?

Она. Успокойся, и звони доктору.

Он. Да, да, где телефон? Вот телефон. — Хватает тапочек, звонит доктору.

Она. Скорее, я рожаю.

Он. Доктор, началось… Воды отошли, много вод, всё залило. Море воды, мы тонем. Да.… Ждём.

Она. Что доктор?

Он. Сказал не волноваться, едет.

Она. Хорошо, посиди со мной.

Он. Конечно милая. — Садиться берёт её за руку. — Всё будет хорошо. Так доктор сказал. А доктор знает что говорит. Эти доктора всегда знают, что говорить. Когда у меня вскочил чирей на попе, я тоже думал, всё это конец. А доктор сказал…

Она. Что ты несёшь? Я рожаю. Где доктор?

Он. Он уже едет.

Она. Я не переживу, этого. Опять…

Он. Ты дыши, дыши чаще, вот так.… Вот так…

Она. Заткнись и приведи мне доктора. — Он убегает. — Господи, как же больно. — Хватает табуретку и разбивает её. Затемнение. Слышен плач ребёнка.

Третья сцена.

Они стоят у табуретки. На ней лежит подушка.

Она. Он удивительный.

Он. Да какие красивые глаза.

Она. Они твои.

Он. Правда?

Она. Конечно. Посмотри на его нос, один в один.

Он. Мне кажется, он несколько маловат.

Она. Нет в самый раз.

Он. А эти кудряшки…

Она. Они словно нежные стружки, молодой сосны.

Он. Только они странно пахнут.

Она. Да, что-то это напоминает.

Он. Ты думаешь это?

Она. Оно самое.

Он. Как много.

Она. У малыша хороший аппетит.

Он. Если он и дальше будет, так хорошо есть, нам понадобиться лопата.

Она. Дурак. Подай памперс. — Одевает на подушку памперс.

Он. Думаешь, поможет?

Она. Если не поможет, наденем два.

Он. Логично.

Она. Когда доктор собирался зайти?

Он. На днях.

Она. То есть не