сегодня?

Он. Может и сегодня, он же сказал на днях.

Она. Вот именно, он же сказал на днях, а не сегодня.

Он. Но ведь он говорил это вчера, или позавчера.

Она. То есть ты не помнишь, когда он говорил?

Он. Нет, я же не могу всё помнить.

Она. Я не просила тебя помнить всё, я просила только запомнить день, когда прийдёт доктор. — Входит доктор.

Он. Кажется, он уже пришёл.

Она. Ты, что не запер дверь?

Он. Мы же ждали доктора.

Она. А если бы он пришёл через неделю.

Он. Ты меня путаешь. Он же не говорил через неделю, он говорил на днях.

Она. Хватит.

Он. Хорошо. Скажи, наш доктор, что чёрный?

Она. Не чёрный, а афроамериканец.

Он. А какая разница, он, что от этого становиться белее.

Она. Прекрати нести чушь. Здравствуйте доктор. Хорошо, что вы зашли.

Доктор. Как наш малыш?

Она. Прекрасно.

Доктор. Как аппетит? От груди не отказывается.

Она. Нет, доктор. Кушает за двоих.

Доктор. Прекрасно, от такой груди, грех отказываться. Как с прикормом?

Она. Вчера давали, гамбургер, а сегодня попросил чипсы с колой.

Он. Да, и ещё две банки пива.

Доктор. Современные дети быстро растут.

Она. И не говорите, доктор, вчера нашла у него в кармане, пачку сигарет, и презервативы.

Доктор подходит к табуретке. Осматривает подушку.

Доктор. Прекрасный малыш. Очень похож на своего отца.

Он. Скажите, доктор, что с его кожей?

Доктор. А что с ней не так?

Он. Мне кажется она не совсем белая.

Доктор. Вы хотите сказать, что она не совсем тёмная?

Он. Именно. Вы правы, не совсем.

Доктор. Если судить по его родителям, то она и не должна быть тёмной.

Он. Да, но она и не является белой.

Доктор внимательно осматривает подушку.

Доктор. Да действительно. Но знаете, при определённых обстоятельствах, это случается. Не волнуйтесь.

Она. Что ты пристал к доктору с глупыми вопросами. Доктор сейчас выпишет, какое ни-будь снадобье для малыша, а ты сходишь в аптеку. Заодно прогуляешь малыша. — Доктор даёт ему рецепт. Она подушку. — А я пока угощу доктора чашечкой кофе. Прошу вас доктор. — Он отходит, и садиться в сторонке.

Доктор. Хороший, чёрный кофе.

Она. Он, белый.

Доктор. Добавь немного молока.

Она. Он не будет пить эту бурду?

Доктор. Это смотря как подать.

Она. Да как не подавай.

Доктор. А твои изумительные, острые соски. Они так и царапают душу.

Она. Они царапают, только, твоего слизняка.

Доктор. И неплохо царапают, раз он превращается в питона.

Она. Где ты там нашёл питона.

Доктор. Раньше ты находила его там.

Она. Мерзавец.

Доктор. Интеллигентный человек, всегда найдёт себе оправдание. А малыш, хороший. И растёт быстро. — Уходит.

Она. Сволочь, подлец… — Бьёт табуретку об пол, пока она не разлетается на куски.

Нулевая сцена. Прозрение.

Он сидит на полу и гладит ножки табуретки.

Он. Гладкие и нежные как её кожа пропитанная чёрным кофе, умопомрачительного доктора. Страсть с двумя метрами в длину и почти метр в ширину. Замешенная, на мятых простынях. И доведённая до готовности, в натруженных порах сверкающих каплями мутного бесстыдного сока. Четверть с половиной лет хитрости, разбавленной сотнями литрами глупости, сваренной в килограмме серой субстанции, натруженной на вранье. Набор бессмысленных завитушек на голове и тонны косметики на изуродованном, медицинскими исследованиями предприимчивого доктора, теле. Всё это, было исторгнуто на меня, потоком, раздирающим душу на миллионы, изодранных лоскутов. Разлетевшихся в разные стороны как после взрыва бомбы невероятной мощности. И каждый из этих ошмётков, лежит там, куда его отбросила волна похабной страсти. Лежат они и стонут, на тысячи голосов. Как огромный хор безумно орущих котов, которых дёргают за хвосты, пытаясь сыграть на их нервных системах, многоголосую фугу.

Он. К чему этот поток бессмысленных силлогизмов. Смотри на окружающую тебя действительность как смотрят на бездарный сериал запущенный для оскудения миллиона и без того скудных мозгов. Превращающихся в серую едва колышущуюся массу, забытого на столе желеобразного студня. Источающего запах прелого чеснока и разлагающейся лошади. Всё это только кажется изуродованной действительностью, не имеющей ни конца, ни начала. А на самом деле, это тонкое полотно, сотканное из желаний и страстей самого низкого пошиба. Пропитанное всеми пороками, какие только могут существовать на земле. Являющими основу существования на изнасилованной космогенезом планете. Так стоит ли сопротивляться и терзаться сомнениями, иссушающими, заключённый в грецкую скорлупу мозг, ответами, вопросы на которые, не существуют вовсе?

Он. К чёрту философию, пространных конструкций. Лего для умников выстраивающих теорию за теорией. Миллионы километров квадратных уравнений. Гипотез опровергающих одна другую. Напыщенных знаний спутанных клубками гремучих змей между собой. Жалящих, и отравляющих девственный мозг. Мозг, который мог бы стать частью природы. Её продолжением, вмещающем в себя всю вселенную. Нет же, они гадят в него с первых лет жизни, наполняя его умственными испражнениями, заменяя ему божественную чистоту, своими доводами, построенными на личных заблуждениях, возведёнными в ранг непререкаемой истины. И низвергающими его в поток все дозволенного, плотского паскудства. Всё!

Он. Что ты хочешь?

Он. Хочу знать, да или нет.

Четвёртая сцена.

Она входит.

Она. Что случилось с моим котиком, почему он сидит на полу?

Он. Котик хочет знать, да или нет?

Она. А какой бы ответ он предпочёл?

Он. Тот, который бы ты произнесла.

Она. Тогда.… Да! Ты доволен? Это то, что ты хотел бы услышать от меня?

Он. Да.

Она. А если бы я сказала, нет?

Он. Тогда мир рухнул бы для меня. И я оказался бы в центре хауса.

Она. Значит, я выбрала правильный ответ. Мир цел, и всё идёт своим чередом. Кстати, звонила учительница, нашего сына, он опять не был на занятиях.

Он. Что делать, в его возрасте это случается. — Смотрит в смартфон.

Она. У мальчика экзамены на носу, и если так будет продолжаться дальше, его пропускной бал на экзамене будет ниже плинтуса.

Он. Пойдёт в техникум, рабочие сейчас нужны.

Она. Какой техникум, ты в своём уме? Сын прогуливает школу, а он сидит, уставившись в телефон.

Он. А что я должен делать? Водить его в школу за ручку?

Она. Ты отец, ты авторитет, ты должен повлиять на него.

Он. Его авторитет сейчас это рок, кола и Элька с соседнего подъезда.

Она. Ты вообще соображаешь, что ты несёшь? Твой сын прогуливает школу, а ты пялишься в свой телефон. Поговори с ним как мужчина с мужчиной.

Он. Уже говорил, он заканчивает девятый и идёт в техникум.

Она. Куда?!

Он. В