Шрифт:
Закладка:
Лисица утробно рыкнула, созывая к себе лисят. Они послушными комками, перекатываясь и сбивая друг друга, бросились к ней. Только тот, что принёс мне подарок, остался сидеть, нехотя повернув голову на зов. Но второй короткий рык поднял его с места, и он медленно побрёл к остальным, оглядываясь на меня.
— Благодарю за дар, — вслед ему улыбнулся я, и лисёнок, приободрившись, прибавил шаг. Я с упоением наблюдал за ними, чувствуя, как в сердце разливается радостное тепло. Проявления жизни прекрасны.
— Ты их можешь в промасленный мешок сложить, — голос Гии привлёк внимание. — Мы обычно так их и собираем, чтобы не слипались. — Она взяла за лапы птичью тушу и поволокла к остаткам костра. — Ещё можно в бутылé с водой хранить. Но тогда они немного потеряют своей липкости, потом сушить придётся. Но да — это, можно сказать, смола.
— А ты немало об этом знаешь, — заметил я.
Она, достигнув места, с тихим «фух» отпустила длинные лапы со скрюченными сильными пальцами и острыми загнутыми когтями. Мне показалось, что они сверкнули в закатном свете, словно металл.
— Конечно, — я услышал в голосе улыбку, — мы довольно долго жили в этом лесу, прежде чем в мир отправились.
Девушка замолчала, задумчиво разглядывая тушу перед собой.
Я вернулся к липучкам, раскрывая свободной рукой дверцы чемодана. Готовых промасленных мешочков у меня нет, но сделать их можно быстро и просто — достаточно добавить внутрь немного масла и хорошенько втереть его в кожу или встряхнуть. Главное, выдержать порцию, чтобы избежать излишков.
Мысленно сам себя высмеял, что рано схватился за сбор шариков и теперь они занимают одну руку, но приструнил внутреннего задиру тем, что справился с задачей и одной рукой. А сами липучки мне помогут — отставив бутыль с маслом, я поснимал их с ладони, закидывая в мешочек. Поместив их все, затянул узелки и принялся трясти возле уха — интересно же! Булькающий звук довольно скоро сменился равномерным тихим хлюпаньем. Я развязал узелки, запуская внутрь руку — жидкость обволокла каждый шарик и теперь они все перекатывались по отдельности. Даже к пальцам почти перестали прилипать. Да и по самим внутренним стенкам всё довольно равномерно распределилось.
«Вот и славно», — заключил я, убирая подарок внутрь чемодана и обращая внимание на оставшийся лоскут лишайника. Он был длинным и довольно большим, я покрутил его в руках, растянул — почти целый. Интересно, и как лисам удалось его так аккуратно снять с места роста? Свернул его в рулон, размышляя о том, что из него я смогу сделать вытяжку для лекарственного средства от лёгких ожогов и ран. А из волокон получится обеззараживающая повязка. С трудом скрыл внутреннее счастье от такого дара и задумался — может ли быть так, что это всё преподнесено мне со своим смыслом? Возможно, зверёныш принёс именно такие дары, чтобы я помог ему или кому-то из них? Об этом стоит узнать.
Я перевёл своё внимание на происходящее на полянке и тихо фыркнул от смеха — лисята, сидя ровным полукругом перед Морелью, о чём-то активно порыкивали, фырчали, мотали хвостами и иногда нетерпеливо подпрыгивали, постоянно водя ушами. Она им отвечала, судя по виду, очень спокойно. Это было похоже на семейный совет матери и непослушных детей — я несколько раз встречал в городах похожее, но среди людей. Когда взрослые отчитывали чрезмерно капризную и стихийную ребятню во время праздников. Думаю, мои вопросы подождут.
Посмотрел в сторону девушки: она, стоя на коленях и подавшись вперёд, точными, резкими движениями выдирала перья с птичьей грудины и скидывала их по бокам от себя. Я подумал, что ей стоит помочь, и поднялся с места, подходя ближе.
— Что это за птица? — спросил, присев возле лап и общупывая мощные конечности с уже закостенелыми скрюченными пальцами с острыми когтями. Их было по четыре на каждой, без отставных, из чего я понял то, что эти птицы не хищники.
— Джимпы, — ответила Гия, — птицы-прыгуны. Водятся только в этом лесу. И, опережая твоё возможное «почему» — только тут они могут вдоволь напрыгаться, — она повернулась в мою сторону и продолжила: — Мы пробовали их расселять по многим местам, но им там было очень тесно, тоскливо и всё не нравилось. Они даже в других каньонах не прижились. Так что джимпы остаются исключительно местными обитателями. Здесь им вольней всего и комфортней.
Она головой указала на когти:
— Будь аккуратней, они очень острые. И крепкие. Из них получаются хорошие хозяйственные ножи, — девушка улыбнулась, возвращаясь к своему занятию. — Срезай по первой фаланге, потом покажу, как целиком снять их с пальца и при этом остаться при своих.
Я вынул нож из ботинка, прикидывая, хватит ли мне сил и прочности самого инструмента, чтобы разделить хрящи. Попробовал на самом тонком пальце и удивился тому, как легко поддаётся на вид прочная тугая кожа с подвижным хрящом. Из любопытства мягко и осторожно коснулся когтя: внутренний серп был весь в зазубринах, как у пилы — это, видимо, для плотного зацепа с поверхностями; верхний, наоборот, абсолютно гладкий, с чётко выраженным ребром ровно посередине. Самым удивительным мне показалось то, что весь коготь словно состоял из этих двух частей. Как будто верхняя служила защитой для внутренней. Интересно будет посмотреть, как Гия сделает из этого нож.
С такими размышлениями я взялся за поставленную задачу, с силой распрямляя закостенелую лапу и укладывая её на траву, прижимая коленом взъём, как можно ближе к пальцам. Главное — получить плотный упор с землёй, для собственной же безопасности.
— Ты давно путешествуешь? — с любопытством спросила зáмершая.
Я усмехнулся, думая о том, как нелепо может прозвучать мой ответ, но зачем мне ей лгать?
— Первый день.
Она расхохоталась, но почти тут же осеклась, поворачиваясь ко мне с полными руками коричневого пуха и с сомнением буквально ввинтилась взглядом в мои глаза. Я поёжился, вжимая руками и коленом птичью лапу, но постоянно держа во внимании, где и как находятся нож и когти.
— И как же ты тут оказался? Где Эмасс, — она отвела в сторону левую руку, — и где Такот, — правая так же ушла в сторону, но вверх. — И ты точно не через портал сюда попал — ближайший отсюда в пятнадцати днях пути. Да и к тому же, — девушка криво усмехнулась, я вопросительно поднял брови, — ты бы тогда так
