Леон. — Об этом я тоже хочу тебе рассказать, перед тем, как мы пойдем к идолам. Как ты думаешь, почему Вард просто взял и исчез после всех этих блистательных побед на сотни лет?

— Я об этом не думал, — честно признался я.

— Он ведь фактически выиграл эту войну. Осталась горстка непокорных, но их уничтожение было лишь вопросом времени. Почему он просто взял и исчез?

— Ну и почему же?

— Потому что мы его победили, сокол. Я тайно связался с группой сопротивления и согласился с ними сотрудничать. Они долго не доверяли мне, но выбора у них не оставалось. Мне передали древний артефакт. Яйцо, а в яйце игла. Мне нужно было сделать так, чтобы ворон уколол этой иголкой себе палец. Это не гарантировало нам победу, лишь давало отсрочку, до тех пор, пока у ворона не появится достойный противник, который сможет его победить. Я сумел убедить Варда, что в игле содержится сила, что сравняет его с богами, сделав бессмертным. Отчасти это было правдой, потому что теперь, пока иглу не сломать, Варда, действительно, нельзя убить. Умолчал я только о побочном эффекте этого бессмертия. Через тринадцать дней, после того, как Вард укололся иглой, он уснул на триста лет. И пробудился, как только в мире появилась сила, способная победить его, эта сила, сокол, досталась тебе. Ты назначен судьбой.

— А почему ты ещё жив? — спросил я.

— Потому что я проклят своей матерью. И это проклятье помножено на вечность, в которой мои близкие обречены страдать в этих гиблых землях, не дает мне жить нормальной жизнью, а равно умереть нормальной смертью. Вард за тринадцать дней до того как уснуть, понял что я его предал, выяснил он и все обстоятельства. Он подверг меня жестоким пыткам, но этого ему показалось мало, он заключил меня в плен, плен длинною в несколько столетий. Меня освободили вы… Но важно не это, сокол, не для того я тебе рассказываю всё это.

— Да, Леон, — согласился я. — Важно то, что смерть Варда в яйце на конце иглы.

— Именно так. Ты должен будешь сломать эту иглу. И он станет смертным.

— А где это яйцо сейчас, ты, конечно, не знаешь? — усмехнулся я.

— Яйцо спрятано и ты прав, я не знаю где, но я знаю, как его найти. И это я тебе тоже расскажу, Эрик. Знания о том, где искать яйцо есть в тринадцатом герцогстве в Академии магии Триликого, эту тайну хранит совет профессоров. Еще одну часть знаний передали мротам. Еще один осколок ты найдешь в храме в бывшей столице, куда ты и держишь сейчас путь.

— И только теперь ты решил поделиться своими знаниями со мной? — настороженно спросил я.

— Потому что чувствую, рассказать нужно. Пора. Как бы там дальше не сложилось, эти знания должны быть у тебя. Эрик, ты должен победить.

— Да, эти знания мне пригодятся, как только я освобожу пленников этой земли, я займусь уничтожением твоего бывшего дружка, — пообещал я, сжимая кулаки.

— Так тому и быть!

Волк щелкнул пальцами. Костер взмыл до небес, освещая близлежащие окрестности. Совсем недалеко от нас, на холме стояли идолы. Огонь плясал на отполированных временем личинах, которые кривились в самодовольном торжестве вечного зла, наслаждаясь муками пленных.

А вокруг идолов клубилась тьма. Во тьме кружили тени, хармы невинных, которые сотни лет бродили по замкнутому кругу вечных мук.

Глава 7

Я глянул в небо, пытаясь определить, хотя бы приблизительно, сколько сейчас времени. Небо продолжало оставаться чёрным, глухим, ничего в нём не предвещало появления солнца, а по ощущениям, определенно, пора было уже солнцу вставать.

— Когда рассвет? — спросил я, уже догадываясь, каков будет ответ волка.

— Здесь не появляется солнце, — подтвердил мою догадку Леон. — Здесь рассвет не наступит никогда.

— Ну, тогда пойдем, чего стоим, — игнорирую зловещие нотки в голове волка, постановил я.

Я наклонился и поднял с земли свой плащ, которым Маргарет накрыла меня, пока я спал, сняв с себя, перед тем как уйти, уйти навсегда в вечный кошмар. От её заботы сердце у меня защемило. Я накинул на себя плащ, ещё хранивший тепло моего сна, как отпечаток жизни девушки на этой земле, и уверено шагнул к холму с идолами.

Волк на несколько мгновений замешкался, словно хотел что-то сказать, но подавил в себе это желание и пошел следом.

Я всё ждал, что сейчас, на подходах, нас что-то начнет хватать за жопы, прощупывая на серьезность намерений. Однако всё было спокойно. Лишь холодный ветер бил в лицо непонятно откуда взявшимся сырым и колючим снегом. Тревога же от этого затишья только нарастала, как и внутреннее напряжение. По опыту я знал, что от такого затишья можно было ожидать только бурю.

Однако мы без всяких препятствий взобрались на холм. Я осмотрелся. Идолы грозными истуканами нависали над нами, вокруг, вперемежку со снегом клубилась тьма. У меня отчего-то холодок прокатился по спине, я поёжился.

— И всё?..Всё так просто? — удивился я.

— Не так и просто, сокол, — покачал головой Леон, плотнее запахиваясь в свой плащ, его била крупная дрожь, а на лбу выступила испарина, — досюда, насколько мне известно, ещё никто не добирался и это за несколько сотен лет. Мы оказались первыми.

Я материализовал меч и перчатку и хотел было уже лупануть по одной из злобно скалящихся на меня идоловых рож, но Леон, вздрогнув, поспешил остановить мою руку.

— Стой, сокол, не торопись, — напряженно посоветовал Леон. — Разве ты не знаешь, что истинных идолов всего три, остальные десять существуют для отвода глаз и, если ты лупанешь не по тому, тебя просто сожжет на месте.

Я поспешно спрятал меч и перчатку, судорожно сглотнул, понимая в какой близости от смерти только что был и вопросительно глянул на Леона, который, как будто всё время, что мы находились здесь воевал сам с собой.

— И как распознать этих истинных? — подсевшим голосом поинтересовался я. — И что с тобой, чёрт возьми, твориться⁈

— Это место влияет на меня сильнее, чем я мог ожидать. Оно взывает к моей тьме внутри, сокол, и пытается толкнуть меня на нехорошие поступки, — Леон провёл рукой по своей шее, жестом показывая, к чему именно хотят его подтолкнуть. — Но не бойся,