управа на жуликов? Только где? Нет правды на земле, но нет ее и выше? Выше, выше, выше… стоп! В ЦК КПБ, лично Машерову! Причем не по почте, а лично отвезти в приемную первого лица БССР!

От внезапно найденного решения Горунов испугался и разволновался пуще прежнего и все же, докурив последнюю сигарету, пошел писать в четвертом часу утра развернутую жалобу в ЦК о том, что в системе райпотребкооперации процветают жульничество и воровство.

Он проснулся в восемь утра разбитым, вспомнил о ночных бдениях и волнениях, но найденный выход, казалось, придал смысл и ускорение холодному душу, включению газовой конфорки и завариванию кофе в турке. На работе Горунов написал заявление на отгул, с легкостью подписал у начальства и отправился на поезде в Минск.

Во втором подъезде здания Центрального комитета Коммунистической партии Белоруссии у Горунова спросили паспорт и служебное удостоверение старшего оперуполномоченного ОБХСС Оршицкого РОВД, пометили в журнале обращений его фамилию и бесхитростно взяли увесистый конверт, адресованный лично Петру Мироновичу Машерову. Что делать дальше, Горунов не представлял. В Александровском сквере у Купаловского театра, посидев на лавочке у круглого фонтана со скульптурной группой, в которой мальчик играет с лебедем, он насладился игрой малышки в сарафане в горошек и ее заботливой бабушкой, побродил по центральной площади, где по праздникам обычно проходили парады и со специально выстроенной мраморной трибуны махал рукой проходившим мимо трудящимся сам Петр Миронович. Горунов такие картинки обычно видел по телевизору и теперь узнал темно-вишневые трибуны и широкий Ленинский проспект. Вокруг туда-сюда сновали озабоченные будничными мыслями советские люди, и никому не было дела до настоящего подвига, несколько минут назад совершенного простым милиционером Горуновым. Ощущение выполненного долга с ветерком понесло по проспекту в сторону вокзала пешком, и вскоре он наткнулся на длинную очередь в книжный магазин. Ему никогда не приходилось видеть ничего подобного! Нет, конечно, очереди привычно вошли в его сознание чуть ли не с молоком матери, но это были очереди за колбасой или апельсинами, в крайнем случае за бананами. Но чтобы люди по сто человек собирались в очередь за книгами – такая картина разворачивалась на глазах у милиционера впервые. Вячеслав Горунов пристроился за крайним мужчиной в крупных роговых очках, поинтересовался, какой дефицит пригнал в центр столицы столько народу.

– «Приключения Томека» Альфреда Шклярского выбросили.

Глагол «выбросили» Горунову был понятен, чего нельзя было сказать о незнакомом Альфреде Шклярском и каких-то его «Приключениях». Мужчина в очках, прочитав недоумение в глазах Горунова, пояснил:

– Это польский писатель, пользующийся огромной популярностью во всем мире. Он пишет серию приключенческой литературы о мальчике по имени Томек, который путешествует по Африке или по стране кенгуру. Мои дети просто до дыр зачитывают!

Не успел мужчина договорить, как кто-то бросил клич, что всем может не хватить популярного издания, и у магазина началась настоящая давка.

«Вот жизнь, толкаются, как тараканы в банке!» – подумал Горунов и поплелся по направлению к вокзалу. Трясясь в плацкартном вагоне, долго думал о том, чем ему предстоит теперь заняться. Было бы здорово попутешествовать по Австралии, как литературный польский мальчик Томек, но кто ж его, простого советского милиционера, туда пустит. Вот если вдруг наградят за совершенный героический подвиг по поимке государственных преступников, расхитителей социалистической собственности, то он, пожалуй, попросит разрешения, может, и пустят в далекую Австралию посмотреть на кенгуру…

В Оршице он неторопливо прошел через привокзальную площадь по направлению к дому, перед светофором закурил сигарету и, как только загорелся зеленый свет, ступил на проезжую часть. Неожиданно на большой скорости из-за угла выскочил груженный яблоками громыхающий грузовик, Горунов попытался увернуться, но было поздно. От мощного удара милиционера отбросило на середину дороги, какое-то время он был в сознании. Вокруг собрались зеваки, кто-то кричал, что надобно вызвать скорую, водитель грузовика принялся собирать разбросанные по проезжей части яблоки. А Горунов, глядя на синее небо, почувствовал необыкновенную легкость, представляя себя верхом на лошади в австралийской прерии, скачущим вместе с забавными кенгуру…

22

Тихон Яковлевич Киселев, не так давно назначенный Председателем Совета Министров БССР, мечтал осуществить в Минске грандиозное строительство – метрополитен. Как правило, в СССР этой чести удостаивались только города-миллионеры, то есть те, в которых население достигло миллиона человек, к примеру, Свердловск, Тбилиси или Куйбышев, а в столице Беларуси к началу семидесятых годов проживало пока только порядка 850 тысяч. И все же Тихон Яковлевич рассчитывал на поддержку первого лица республики, поскольку в первую пятилетку его правления ВВП БССР увеличился чуть ли не на 60 процентов, закрепив за белорусской республикой образ добросовестного и современного промышленного края с разветвленной индустриализацией, не связанной с первичной переработкой или добычей полезных ископаемых. Конечно, метрополитен в Минске если и мог быть, то неглубоким из-за плавучих грунтовых вод, но как бы он решил транспортные задачи города! Тихон Яковлевич, бывая в московском метро, буквально заболел идеей строительства метрополитена в Минске. Именно с целью изложения новой идеи он вошел в кабинет первого лица республики, с которым бок о бок работал не первый год.

Петр Миронович, выслушав доклад, неторопливо отложил в сторону увесистую папку, за изучением которой застал его Тихон Яковлевич:

– Это ж Брежневу надо не раз поклониться! Только он может все решить!

– Так и поклонимся, Петр Миронович, какие наши годы! У нас есть, чем похвалиться перед Москвой! Считай, передовая республика, какая промышленность, какие дороги! И потом: я знаю многих министров, сумею вопрос решить положительно, не сомневайтесь! Мы еще с вами первый камень на строительной площадке заложим! Мне бы только вашей поддержкой заручиться!

– Я только за, но надо подсчитать, во что это строительство выльется, прежде чем в Москву ехать, чтобы о конкретных цифрах разговаривать.

– Вот и чудненько! Спасибо тебе, Петр Миронович! – на бегу бросил Тихон Яковлевич, в дверях столкнувшись с Никулкиным, с недавнего времени назначенным председателем КГБ при Совете Министров БССР.

– Доброго здоровьица, Яков Прокопьевич! Какими судьбами с утра пораньше?

– Да вот, Сам вызвал по срочному делу! – парировал Никулкин.

«Нечасто Петр Миронович приглашает в кабинет для личной беседы таких людей», – удивился Киселев, но не придал встрече особого значения, поскольку своих дум в голове было предостаточно.

– Звали, Петр Миронович?

– Хорошо, что пришел, Яков Прокопьевич! Присаживайся! Времени в обрез, так что перейду сразу к делу. Тут мне папку передали удивительную о хищениях в особо крупных размерах на одном предприятии в Оршице. Изучите и дайте мне знать!

– Откуда папка, могу поинтересоваться?

– Так и я подумал, что странно: милиционер