Разбираться было некогда, да и, наверное, незачем. Мы сели в машины. Димка было попытался заманить Олю в «мазду», но девушка на его уговоры не поддалась — она не хотела оставлять больную подругу. Вот и получилось, что я поехал в женской компании, зато при Димке осталось всё оружие — уже проверенный в деле «калаш» с запасным магазином, «макаров», который надо было как следует почистить, и привычная «Оса».

Ну и резиновая дубинка с наручниками, о которых я уже говорил.

Почти сразу (и пяти минут, наверное, не прошло) мы въехали в небольшую деревеньку, которую я всегда считал заброшенной. Кособокие, полуразобранные-полуразвалившиеся избы прятались в зарослях сирени, малины и терновника. Вряд ли в беспризорных домах осталось что-то ценное — их на протяжении нескольких лет грабили проезжающие. Но я все же притормозил немного, осматриваясь. И увидел вдруг, что в терновнике и малине шевелятся, выбираясь к дороге, уродливые фигуры обращенных. Было их не меньше дюжины, но откуда они там взялись? Меня дрожь пробрала, когда я сообразил, насколько же близко мы были к этим тварям, когда осматривали перевернувшуюся «Ниву».

— Видишь? — спросила рация.

— Вижу, — ответил я. — Прибавим ходу!

Я был ведущим, Димка следовал за мной. Не так уж и много нам оставалось проехать. И я, представив последние километры пути, подумал, что немногим сейчас отличаюсь от Минтая, который обманом заманил нас в свой дом.

Я не обманывал, как Минтай.

Я просто о многом умалчивал. Например, о бездорожье на последнем участке пути. И о своем намерении загнать обе наши машины в непролазную грязь — и там их оставить. Я собирался сделать это, чтобы уже никто не мог пойти на попятную. А я лучше остальных представлял, с чем нам придется столкнуться в самое ближайшее время: с голодом, холодом, неустроенностью. Я понимал, что моим городским товарищам жизнь в глухом тупике придется не по нутру. И я не хотел оставлять им возможность вернуться туда, откуда мы с таким трудом выбрались, — в большой мир, где есть консервы, оружейные склады, мощные автомобили, бензиновые хранилища, бетонные заборы, супермаркеты, дороги, лекарства.

Я видел достаточно, чтобы понять, что тот мир уже не принадлежит нам.

Он принадлежит зомби.

И кто бы ни пытался выжить на их территории — он обречен, как обречены герои фильмов, о которых так любит рассуждать Димка.

Я принял единственно верное решение — уехать от загнивающих останков цивилизации, чтобы жить на полном самообеспечении.

— Ты изменился, — сказала Катя, и я вздрогнул. — В тебе какая-то сила появилась. Решительность.

Я пожал плечами:

— Да вроде бы остался такой, как был.

Она пристально смотрела на меня. Я следил за дорогой и хмурился.

— Я думаю, что совершила большую ошибку.

Оля сидела за нами и, наверняка, слышала каждое наше слово.

— Почему вы поругались? — спросил я.

— Он недалекий жадный дурак, — ответила Катя. — И трус, к тому же. Это ведь я заставила его сбивать зомби, лезущих к вам в «меган». Это я вас спасала, а он просто крутил рулем того несчастного «логана».

— А как же шесть миллионов в чемодане? — Я быстро глянул на Катю. — Это же показатель, что твой Миша — человек с будущим.

— То будущее осталось в прошлом. — Она сделала вид, что не замечает ехидства в моем голосе. — Всё изменилось. Ты же понимаешь.

— Понимаю, — согласился я.

— Я думаю, что совершила большую ошибку, — повторила она. — Может быть, начнем всё сначала?

Я невольно глянул в салонное зеркало. Дёрнул плечом.

Оля была рядом. Она слышала всё, несмотря на шум.

— Почему ты молчишь?

— Нет! — резко ответил я.

Она, кажется, сильно удивилась.

— Ты мне отказываешь? Обижаешься на меня? Я понимаю. Я сделала глупость. Предала тебя. Причинила тебе боль. Я не прошу забыть о случившемся. Я прошу простить меня.

В её голосе было что-то, чего я не слышал никогда раньше.

— Нет, — сказал я. — Не надо об этом больше. Всё кончено.

— Ты уверен?

— Да.

— Ладно… Хорошо… Как скажешь…

Она заплакала. Это так меня поразило, что я едва не выпустил из руль.

— Прекрати, — сказал я, хмурясь. И она успокоилась.

Всё же она была очень сильная.

Налёт на аптеку прошел идеально — иногда мы умели действовать, как сплоченная и сработанная команда.

Километра за четыре до назначенной цели я велел остановиться. Прямо на дороге мы провели короткий бриффинг — договорились, что и как будем делать, распределили роли. Минтай в это время чистил «макарова», смазывал его машинным маслом. Действовал он довольно умело, насколько я мог судить. Неудивительно, что Димка решил доверить пистолет ему, тем более, что на тот момент уже все знали о моих непростых отношениях с короткоствольным оружием.

В село мы въезжали на максимальной скорости. Я был первый — показывал дорогу. Проскочив мимо новорубленной церквушки, вывернули на маленькую площадь, остановились у ближайшего домика — старой избы с пристроенным мансардным этажом: внизу располагалась аптека, наверху жили её хозяева. Димка выскочил из «мазды», держа в руке приготовленный трос, зацепил один крюк за буксировочную петлю на моей «десятке», второй крюк повесил на решетку, закрывающую окно аптеки. Я включил заднюю передачу, натянул трос — решетка легко вывалилась, мне даже дергать не пришлось. Димка тут же подогнал «мазду» к окну, вспрыгнул на капот, стволом автомата выбил стекло, заглянул в небольшой зал аптеки, фонариком себе подсвечивая, показал, сложив пальцы кольцом — «ок». Я на этот момент уже отцепил и отбросил выдернутую решетку. Увидев Димкин жест, бегом вернулся в салон, поддал газу и бросил сцепление — машина прыгнула вперед. И опять мы поставили автомобили под углом друг к другу, образовав таким образом небольшое укрытие. Я распахнул дверь, оставив мотор