– Господин комиссар, – начал капитан. – Мне необходимо, чтобы сюда к нам доставили как минимум восемьсот квадратных футов полуторадюймового стального листа. Я хочу, чтобы это было исполнено в пределах шести недель.

Герман Флейшер весело рассмеялся. Так смеется взрослый мужчина над детской сказочкой про волшебниц и колдунов. Но тут Флейшер вдруг встретился взглядом с глазами фон Кляйна… и смех его резко оборвался.

– В гавани Дар-эс-Салама, блокированной британцами, стоит пароход «Рейнлендер», – тихим и отчетливым голосом продолжал фон Кляйн. – Вы как можно скорее отправляетесь туда. С вами я пошлю одного из своих инженеров. Вы должны вытащить пароход на берег и снять с него обшивку. А потом организовать транспортировку листов сюда.

– Но Дар-эс-Салам отсюда в ста километрах, – проговорил ошеломленный Герман.

– Судя по адмиралтейской карте, семьдесят пять, – поправил его фон Кляйн.

– Эти листы весят не одну тонну! – вскричал комиссар.

– На территории Германской Восточной Африки обитает не одна сотня тысяч туземцев. Я нисколько не сомневаюсь в том, что вы сможете убедить их потрудиться ради нас.

– Но по такому маршруту немыслимо… и более того, к северу отсюда орудует банда вражеских партизан. Кстати, их возглавляют как раз те бандиты, которым вы дали спастись, потопив их корабль неподалеку от устья этой реки. – В ужасном волнении Флейшер даже вскочил, направив свой толстый обличительный перст на фон Кляйна. – Да, это вы дали им спастись. И теперь они разоряют всю провинцию. Если я только попробую провести тяжело груженный и медленно движущийся караван носильщиков из Дар-эс-Салама, то и пяти километров не успею пройти, как им сообщат об этом. Это безумие – я не стану этого делать!

– В таком случае у вас есть выбор, – одними губами улыбнулся фон Кляйн. – Английские мародеры или расстрел на месте, прямо на этой палубе. Выбирайте.

– Что вы хотите этим сказать?! – завопил Флейшер.

– Я хочу этим сказать, что моя просьба теперь больше не просьба. Это приказ. Если вы его нарушите, я немедленно предам вас военно-полевому суду.

Фон Кляйн достал золотые часы и проверил время.

– Думаю, мы не станем придавать большого значения формальностям и расстреляем вас еще до темноты. Как вы думаете, а, Кайлер?

– До темноты можем, конечно, не успеть, господин капитан. Но я надеюсь, мы справимся.

53

Когда губернатор Мозамбика предложил Флинну капитанскую должность в португальской армии, последовала безобразная сцена. Флинн был твердо убежден в том, что он заслуживает должности не ниже полковничьей. И высказался в том духе, что их деловому сотрудничеству пришел конец. Тогда губернатор парировал тем, что посулил ему майора, а сам мигнул адъютанту, чтобы тот снова наполнил стакан Флинна. Флинн принял оба предложения, правда одно из них – без особого удовольствия. Это происходило семь месяцев назад, всего через несколько недель после разорения Лалапанци.

С тех пор армия Флинна, состоящая из разношерстного сброда численностью до ста человек местного населения, возглавляемая им самим, а также Себастьяном и Розой Олдсмит, почти непрерывно вела операции на германской территории. Они провели рейд на подъездном железнодорожном пути в город Сонгеа, где Флинн сжег пятьсот тонн сахара и около тысячи тонн проса, хранившихся на складах и ждавших погрузки на корабли в Дар-эс-Саламе. В этих продуктах отчаянно нуждались губернатор Шее и полковник Леттоу фон Форбек, собиравшие армию по всему побережью.

Был и еще один блестящий успех, когда в месте слияния двух рек они устроили засаду и уничтожили отряд из тридцати аскари. Флинн отпустил на все четыре стороны триста рекрутов из местных жителей, которых конвоировали упомянутые аскари, посоветовав им убираться к чертям в свои деревни и забыть о любых амбициях прославиться на поле брани, – в качестве убедительных аргументов в свою пользу он привел усеявшие речные берега трупы.

Если не считать уничтожения всех телеграфных линий и подрыва железных дорог, попадавшихся им на славном боевом пути, другие три рейда закончились с неоднозначными результатами. Дважды они захватывали колонны носильщиков, доставляющих продовольствие скоплениям германских войск. Но всякий раз, как только подходили германские подкрепления с целью отбить захваченное, Флинн со всем своим войском был вынужден спасаться бегством. Третья попытка вообще закончилась позорным провалом, который усугубился тем, что они могли захватить, но не захватили самого комиссара Флейшера.

Быстрые ноги скороходов, являвшиеся частью разведывательного корпуса Флинна, принесли ему весть о том, что Герман Флейшер во главе отряда аскари покинул свою резиденцию в Махенге и направился в район слияния рек Руаха и Руфиджи. Там они погрузились на борт парового катера и растворились в лабиринте дельты, причем цель этой загадочной вылазки была неизвестна.

– То, что взлетает вверх, непременно должно упасть, – философски заметил Флинн в разговоре с Себастьяном. – А то, что идет вниз по течению Руфиджи, непременно должно вернуться обратно. Мы выдвигаемся к Руахе и там подождем возвращения герра Флейшера.

На этот раз никаких возражений со стороны Себастьяна и Розы не последовало. Все трое понимали без слов, что армия Флинна существует главным образом как карающий меч возмездия. Над могилой ребенка они дали обет мстить и теперь дрались не столько из чувства долга или патриотизма, но из жгучего желания воздать виновникам его гибели должное. Чтобы хоть как-то отплатить за гибель Марии Олдсмит, им нужна была жизнь Германа Флейшера.

Они выступили в поход к реке Руаха. Во главе колонны шла Роза – так уже частенько бывало в эти дни. Узнать, что впереди идет женщина, можно было только по длинной темной косе на ее спине, одета она была в охотничью куртку и длинные хлопчатобумажные штаны цвета хаки, скрывающие женственную полноту ее бедер. Ноги у нее были длинные, шагала она широко, на плече висела винтовка «маузер», легонько постукивая Розу при каждом шаге по боку.

За это время Роза поразительно изменилась, чем Себастьян был крайне озадачен. Губы ее всегда были плотно сжаты, темные глаза горели фанатичным огнем, куда-то пропал прежний серебристый смех. Теперь она говорила редко, но, когда открывала рот, Флинн с Себастьяном всегда с уважительным вниманием ловили каждое ее слово. Порой же, прислушиваясь к ее твердым, беспощадным интонациям, Себастьяну казалось, что у него от страха мурашки бегут по спине.

Они добрались до места на реке Руаха с пристанью и деревянным причалом и стали ждать возвращения катера. Но лишь через три дня о его приближении возвестил тихий рокот двигателя. Как только катер показался из-за поворота реки и, энергично преодолевая встречное течение, направился к деревянной пристани, они залегли и стали ждать удобного момента.